Небесные очи - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 48

Она вышла из дома, когда только-только начался вечер. И в первый раз ощутила себя неуверенно... Раньше к ней довольно часто приставали с просьбами познакомиться, но сейчас с Сашей даже не пытались говорить. Мужчины смотрели вслед – как-то уж слишком пристально, серьезно...

Саша уже подошла к дому Макса, как вдруг увидела его самого – опираясь на трость, тот ковылял к машине.

– Макс!

Он обернулся.

– Макс, куда это ты собрался?

Он ничего не ответил. Потом губы его шевельнулись:

– За тобой...

Саша подошла к нему, улыбнулась:

– Ну, что скажешь? Я не перестаралась?

Макс оглядел ее с головы до ног, сглотнул.

– Это ты, Сашка? – сипло спросил он. – Ты?!

– Макс, ты заставляешь меня нервничать! – рассердилась Саша. – Скажи мне честно, как я выгляжу?..

– У меня слов нет...

– Плохо или хорошо?

– Я не знаю... – он опять сглотнул. – Помню, книгу одну читал, давно. Там один мужик говорит своей девушке – красота твоя грознее, чем полки с распущенными знаменами. В общем ты так красива, что мне даже страшно.

Он осторожно взял в ладонь завиток ее волос и прижал его к губам.

– Если тебе не нравится, то я... то я могу... стать прежней... – Саша, точно героиня фильма «Служебный роман», потянулась к сережкам, намереваясь снять их.

– Нет!!! – Макс перехватил ее руку. – Ни в коем случае! Я просто еще не привык... Оставайся такой, пожалуйста! Всегда! – он посмотрел на ее каблуки-шпильки, попытался подняться на мыски. Саша теперь была явно выше его.

– Туфли не годятся, да? – серьезно спросила она. – Понимаю, с туфлями я погорячилась...

– Ничего не меняй! – зарычал Макс. – Прекрасные туфли, прекрасные!

– Макс... – Саша не знала, плакать ей, или смеяться. Она обняла его. Он поцеловал ее в шею, потом щеку, потом в губы.

– А духи... Боже мой! – жадно вдохнул он. – Ты как цветок, Сашка. Лилия. Нет, роза. Алая роза.

Саша усмехнулась, стерла след от помады с его губ.

– Знаешь что? Такую красоту нельзя прятать дома, – решительно заявил Макс. – Поэтому мы с тобой сейчас куда-нибудь поедем. Прогуляемся, да? – он протянул ей руку, повел к машине.

«Наверное, мы странно смотримся рядом... Нет, я неправа – мы дополняем друг друга. Мы – идеальная пара!»

Томный августовский вечер. Порыжелая от зноя листва... Неподвижные, дикие глаза Макса – он смотрел только на Сашу.

Потом набежали тучи, и на Москву обрушился очередной ливень.

Пришлось возвращаться домой.

– Я думала, пойдут дожди и станет легче... – пожаловалась Саша. – Но нет, стало еще хуже. Дышать совсем нечем на улице!

– Ага. Та еще погодка! – согласился Макс. – А ты дома сиди.

– Вот еще! – возмутилась Саша. – Целый день – одной? Завтра же на работу выйду. Или ты против?

– Нет-нет, что ты!

– А я и правда никуда не пойду! – она тут же изменила свое решение. – У меня, между прочим, еще свадебный отпуск не закончился!

Они, как и раньше, ни в чем не хотели уступать друг другу. Но сейчас их ссоры, легко вспыхнув, легко и затухали.

Потому что Саша вдруг поняла, что главное, а что второстепенное. Главное – это их любовь. Надо сохранить ее. А все остальное – так, мелочи, которыми можно пренебречь...

Например: Саша, конечно, по-прежнему пилила Максима за то, что он умудряется за секунду создать вокруг себя беспорядок, но ее эта проблема уже не бесила так, как раньше. Бог с ним, с беспорядком – ведь главное, что Макс рядом, что на него можно положиться...

Что же касается самого Максима, то он вообще стал прощать Саше все. Его покорность даже пугала – он на глазах становился типичным подкаблучником. Сашенька – его идол, его кумир. Самая лучшая, самая красивая.

Он был полностью зависим от нее. И если бы она вздумала снова исчезнуть из его жизни, то... возможно, повторил бы свой страшный поступок, стоивший ему здоровья.

Их отношения были столь нежны, трепетны и в то же время – как-то болезненно остры, неутоленно-жгучи – что им было и страшно, и хорошо вместе.

...Сашин отпуск окончился.

Ранним утром она шла к зданию, где располагалась фабрика «Притти вумен».

«Интересно, что скажут девчонки, когда узнают, что я так и не вышла замуж за Бородина? – размышляла она. – Наверное, решат, что я сумасшедшая!»

На ней было простенькое платье из черного, в мелкий горох, крепдешина, туфли-лодочки. Волосы – темные, огненного оттенка, были распущены и легкими волнами лежали на плечах. Косметика – не слишком яркая, но и не бледная, как раньше.

Саша выглядела сейчас обычной жительницей Большого Города, стильной и хорошенькой. Слишком уж выделяться она не хотела – как-никак, на работу шла.

Но для девчонок и того хватит – и платья, и туфелек, и кудрей. Удивлять и удивлять ей их сегодня...

Сзади притормозила машина:

– Красавица, подвезти?

– Отстань! – не оглядываясь, бросила она через плечо. – Сама дойду, ножками!

– И не жалко такие ножки топтать?

Саша усмехнулась и свернула в проулок. Здесь было тихо и пустынно. Сзади раздался шорох шин – ехали прямо за ней.

«Вот привязался!» – рассердилась Саша на неизвестного кавалера, оглянулась и неожиданно увидела машину Бородина.

– Саша!

Теперь Сашу преследовал ее несостоявшийся жених.

– Саша! Погоди, нам надо поговорить! – крикнул он.

Саша остановилась. Бородин вылез из машины, зашагал ей навстречу.

– Саша... Еле узнал тебя! – взволнованно произнес тот, пожирая Сашу глазами. – Ты еще больше стала похожа на Марию... Сашенька, куда же ты пропала? Вот, решился ловить тебя у твоей работы, – он взял ее за руку. – Надеюсь, ты больше не сердишься на меня? Мы можем поговорить?

Саша вырвала свою руку.

– Сердишься... – вздохнул Бородин. – А зря. Я ведь люблю тебя. Несмотря ни на что.

Только увидев Бородина, Саша вспомнила обо всем. До того она думала только о Максе. Только о нем.

– Люблю... – с отвращением повторила она. – Ты так хочешь добраться до своей книги, Виктор?

– Книга для меня тоже очень важна, – спокойно произнес Бородин. – Я никогда не скрывал этого. Книга и ты...

– А все-таки книга на первом месте...

– Прошу тебя, милая, не стоит цепляться к мелочам! – мирно улыбнулся тот.

«Как он мог мне нравиться? Это холеное, лживое лицо, этот пустой взгляд...»

– К мелочам? А убийство моей матери – это тоже мелочь? – мрачно спросила она.

Бородин едва заметно передернул плечами:

– Ну, этот грех на совести твоего отца...

– Нет. Мой отец тут ни при чем.

– Я не понимаю...

– Господи, Виктор, я уже давным-давно догадалась, что это ты убил маму. Ты, а не отец! – глядя ему прямо в лицо, негромко произнесла Саша.

Бородин отвел взгляд:

– Что ты такое говоришь, Сашенька... Ты здорова?

– Добрый доктор решил вылечить меня? Может, выпишешь рецептик? Лекарство от Йозефа Менгеле, испытанное на узниках концлагеря?..

– Саша! – в его голосе явственно звучали металлические нотки. Наверное, таким голосом он говорит с капризными пациентами, не соблюдающими его рекомендации...

– Виктор! – крикнула она в ответ с той же интонацией. – Хотя нет, ты не Виктор. Ты Федор Федорович Ласкарев. Интересно, Федечка, почему ты вдруг решил сменить имя? Папашу своего, немецкого прихвостня, застыдился?..

Ужас в его глазах. Потом гнев, безудержный гнев – Бородин железной рукой схватил Сашу за плечо:

– Не смей так говорить о моем отце...

– Вот ты себя и выдал! – засмеялась Саша невесомым смехом.

– Не представляю, как ты узнала, что я сменил имя... – задыхаясь, пробормотал тот. – Но мой отец – не немецкий прихвостень, он жертва советской власти. Ты что-нибудь слышала о диссидентах?

– Только не надо мне читать лекцию о сталинских репрессиях, хрущевской оттепели и брежневском застое! Твой отец – предатель! Уж не знаю, по какой там его статье посадили, но он – предатель!

– Ты такая же чокнутая, как твоя бабка. Я сменил имя, потому что отец просил меня об этом перед смертью. Он взял с меня клятву – потому что знал, как тяжело живется детям осужденных...