Небесные очи - Тронина Татьяна Михайловна - Страница 53

Только сейчас она заметила седину в волосах у Макса. Много, много белых волос – словно ее любимый попал в снежную метель...

– Вчера... – то ли засмеялся, то ли застонал Макс. – Саша, ты три недели лежала без сознания! Врачи сказали – можешь и не очнуться. Слишком сильное нервное истощение! Обследовали тебя – физически ты абсолютно здорова (только связки на руках растянуты). Судя по всему, смерть отца и другие события подкосили тебя.

– Три недели? – прошептала Саша. – Ты не врешь? – она вытянула перед собой руки, пошевелила ими. В одну из рук была воткнута капельница. Какие-то проводки прилеплены к телу. – Ничего не болит, как интересно... И волдыри от ожогов прошли.

– Сашка... – он принялся ее неистово тормошить, целовать, тискать – словно игрушку. Потом резко отпустил, словно опомнившись. – Ох, я чуть с ума не сошел... Вон, поседел весь!

– Какое сегодня число?

– Седьмое сентября.

– А мост? – спохватилась она. – Ты сдал свой мост? Ведь день города уже прошел, да?..

– Да. Отличный мост получился.

– Макс, я тебя поздравляю.

Он зажмурился, прижал ее руку к губам.

– Макс, его посадили? – едва слышно спросила Саша.

– Нет, – отвернувшись, не сразу ответил Макс. – Жив-здоров, горя не знает...

Виктор Викторович Бородин до сих пор был на свободе!

– Почему, Макс? Почему его не посадили?

– А кто его даст посадить? – сквозь зубы произнес Макс.

– Ну как, он убил маму, он столкнул тебя с крыши, он...

– По поводу убийства твоей мамы – срок давности уже прошел. Как-никак, тридцать лет минуло! Насчет того, что меня с больничной крыши столкнул – тоже доказать не удалось. Свидетелей-то не было!

– Как?! А я? И другие... Его же видели здесь!

– А он к невесте своей бывшей – к тебе то есть – заглядывал! Как доктор... А я якобы из ревности хочу опорочить честного человека, вешая на него попытку убийства... Тот парень – санитар, что помог меня вытащить, – видел на крыше только тебя и меня. Все.

– Боже, боже... – прошептала Саша, давясь слезами. – А то, что Бородин устроил пожар на фабрике и из-за него погиб мой отец – тоже не удалось доказать?..

– Нет. Клевета и поклеп на честного человека, всеми уважаемого хирурга... – криво улыбаясь, бросил Макс. – А к вашей фабрике у пожарных давно претензии. Зафиксирован вызов в начале лета – ты сама тогда пожар тушила, помнишь? Я тебе больше скажу – твою Буракову хотят засудить за то, что по ее вине человек сгорел...

– Не может быть!

– Может... – упавшим голосом произнес Макс. – Меня тоже могут засудить.

– А тебя-то за что?.. – Саша даже подпрыгнула от возмущения.

– Есть за что.

– Макс! – она повернула его лицо к себе, и произнесла стальным голосом: – Выкладывай все.

– Я... ну, после того, как доктора сказали, что ты можешь и не прийти в сознание... В общем я сам решил с ним разобраться.

– Получилось?

– Нет. Не совсем, если честно... Мне не дали. Всего-то пару раз удалось ему вмазать. А они говорят – тяжкие телесные повреждения. Но это все вранье, что тяжкие, – моментально охрана вмешалась. Он теперь с охраной ходит, знаешь? А с меня взяли подписку о невыезде... Зимой должен быть суд.

– Боже, боже... Ты нанял адвокатов?

– Естественно! – усмехнулся Макс. – Равно как и наш разлюбезный доктор... Ты, Сашка, не представляешь, какая кампания поднялась в его защиту!

– Ты тоже не последний человек!

– Я? По сравнению с ним... – опять скривился Макс. – Вот он – светило пластической хирургии, доктор – золотые руки...

Саша села, нашарила ногами тапочки. От слабости слегка кружилась голова. Выдернула из руки капельницу, отлепила от себя какие-то проводки.

– Что ты делаешь? Куда? Сумасшедшая! – ахнул Макс.

– Отстань.

– Сашка! Тебя не выпишут из больницы!

– Выпишут, как миленькие...

После небольшого скандала Сашу и в самом деле выписали. Досталось и Максу – за то, что не смог удержать Сашу в больнице.

Но сама Саша, как ни странно, с каждым шагом чувствовала себя все лучше и лучше. Жизнь стремительно возвращалась к ней.

– Макс, когда у тебя встреча с адвокатом?

– Завтра.

– Хорошо, я тоже собираюсь присутствовать, – безапелляционным тоном заявила она.

– Думаешь, если я справиться с Бородиным не смог, так у тебя – все получится? – усмехнулся Макс.

– Уверена, – отрезала она.

– Ох, Сашка... – вздохнул он. – Ты все такая же!

– Какая?

– Зайка-зазнайка...

Дома.

...но, несмотря ни на что, вечер был чудесным. Вечер, когда они снова были вместе. Вдвоем. Только они одни.

– ...как ты себя чувствуешь?

– Я? Отлично.

– Может, мы зря...

– Нет, не зря! – она поцеловала Макса, погладила его по волосам. – Когда я с тобой, мне лучше. Ты – мое лекарство.

– Источник жизни, да? – он ладонью провел по ее выступающим ключицам. – Ох, наверное, плохой я источник, если ты такой худющей стала...

– Подумаешь, всего-то три недели не ела! Вот баба Аля моя – девятьсот дней блокады пережила!

Макс обнял ее, осторожно прижал к себе:

– Мы ведь никогда не расстанемся теперь?

– Что, ты предлагаешь начать все сначала?

– Да. Ты будешь моей женой? – торжественно спросил он.

– Ну, я должна подумать сначала...

– Сашка!

– Ой, не щекочи меня... я согласна!

Поцелуи, поцелуи без конца. Смех. Потом слезы. Снова смех. Невозможно уснуть, невозможно разомкнуть объятия.

– Жарко. Открой окно. Слушай, Макс, а то время, что я была в отключке, погода была такой же?

– Нет. Дожди. Прохлада...

– Надо же! Верится с трудом.

– Что ты хочешь – сейчас бабье лето!

Прижавшись друг к другу, они еще долго не могли уснуть.

– Макс... Я все время вспоминаю о папе.

Макс губами вытирал слезы с ее щек.

– А Бородин... Нет, он... он не человек даже!

– А кто? – глухо спросил Макс.

– Он дьявол.

– Не вспоминай о нем – хотя бы сейчас.

– Да, да...

– Несмотря ни на что, я счастлив, – тихо произнес Макс. – Я очень, очень счастлив. Я тебя люблю...

На следующий день Саша встала раньше Макса. Зазвонил телефон.

«Наверное, Максу, с работы!»

– Алло?

– Саша? – голос знакомый и ненавистный. – Я узнал, что тебя выписали. Не рано ли? Как ты себя чувствуешь?

– Убийца...

– Пожалуйста, без эмоций, – мягко остановил ее Бородин. – Я по делу. Ты в курсе, что гражданину Таланкину грозит в скором времени суд?

– Это мы еще посмотрим, кого судить будут!

– Сашенька, ты даже не представляешь, какие люди за мной стоят! – укоризненно вздохнул Бородин. – Конечно, гражданин Таланкин – тоже не последний человек в городе, знатный мостостроитель и все такое... Но в данном случае ему никто не поможет. Уголовное дело как-никак.

– Чего ты хочешь? – с ненавистью спросила Саша.

– Ты знаешь. Книгу. Ты мне – книгу, а я делаю так, чтобы гражданина Таланкина не сажали в тюрьму. Вспомни: тюрьма – это не сахар, каким из нее вышел твой отец!..

– Ты дьявол. Как и папаша твой! Ты – дьвольское отродье.

– Ох, если бы ты знала, сколько я вынес из-за вашей семейки... И книга – это самое малое, что я могу с тебя требовать. Не знаю, оценишь ли ты мое великодушие... Подумай.

Саша бросила трубку. «Дьявол. Дьявольское отродье!» Она едва не плакала от бессильного отчаяния.

...Адвокат – еще молодой, энергичный, очень спокойный, растолковывал Саше суть дела. Макс сидел рядом и молча смотрел на нее.

– Уголовный кодекс Российской Федерации трактует действия Максима Олеговича как причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека. Он ворвался в кабинет Виктора Бородина, ударил того по голове тяжелой пепельницей из мрамора, в результате чего...

– Но Бородин сейчас жив-здоров! Прекрасно себя чувствует! – перебила адвоката Саша.

– Бородин утверждает, что частично потерял трудоспособность и не может работать с той интенсивностью, что и раньше. Это, кстати, подтверждено медицинской экспертизой.