Плюс на минус - Уланов Андрей Андреевич - Страница 27

– А что я могу посоветовать? – удивился домовой. – Я в обуви только из дому в дом путешествую. Вон напротив тебя умник по сапогам сидит.

– С чего ты взял? – удивился я.

– Потому что служивый, – голосом занудного учителя начал Федька. – А на службе государевой все в сапогах ходют.

– Угу, – в тон ему кивнул я. – Но ты, милок, времена малость попутал. На дворе нонеча не двадцатый век, а двадцать первый, на троне – не царь-батюшка богоизбранный, а президент демократический. Так что кирзачи я в армии и часу не проносил, даже в учебке сразу берцы нам выдали – уж не знаю, с чего на интенданта благодать снизошла.

– Во как, – удивленно протянул домовой. – Балуют вас, значит.

Я только зубами скрипнул. Балуют… Тебя бы на этот курорт.

Впрочем, домовому как сказочному существу призыв не грозил, да и что б он делал в армии, с его-то запросами? Такого разве что в дальний гарнизон – улучшать бытовые условия личного состава. Вот давешний леший с его «немцами по оврагам» и волчьим капканом – он мог бы и пригодиться. Сбросить его вместо резиновой бомбы…

– Вы только не подеритесь. – Судя по небольшой запинке, первоначальный вариант фразы Леночки должен был звучать: «Ты его только не убей вот прям щас!» – Лучше давайте вместе подумаем, что с этим сапогом дальше делать?

– Что-что. – Федька, опасно подавшись вперед, прищурился и прыгнул. Я едва сдержал желание отшатнуться от стола – хлипкий, а тут с размаху такая туша, проломит ведь на фиг! – однако на стол шлепнулась уже крыса. Шустро обежав сапог, она встала на задние лапки, а передними… ну да, зажала нос.

– Помыть его надо, – прогнусавил домовой. – Пока дом насквозь этой гадостью не просмердел.

– В самом деле, Сань, – подхватила Леночка. – Может, ты его сначала отмоешь, а потом уже дальше будем думать? Мне этот запах всю дедукцию отбивает!

– Помыть?! – поразился я. – Люди, вы чего… то есть вы чего?! Это ж улика, там же следы крови могли остаться, да и вообще. Я тут голову ломаю, как бы его до лаборатории в нетронутом виде сохранить, а вы – помыть!

– И как ты его экспертам-криминалистам представишь? – ехидно поинтересовалась девушка. – Здравствуйте, дяденьки, мне тут в лесу нечистая сила улику вручила, посмотрите, пожалуйста, вдруг на ней какие-нибудь следы имеются?

– Ну-у… Можно его анонимной бандеролью отправить. Типа, от доброжелателя: нашел в болоте возле места убийства, прошу разобраться…

– А почтальонше, которая его упаковывать будет, скажем, что мы хотим послать земляку горсть тины с родного болота?

– Ну-у… – Контраргументов я с ходу не нашел, зато вспомнил, что лучший способ атаки – нападение, и повысил голос: – А ты, значит, хочешь вот так запросто избавиться от важного вещественного доказательства? После того как я его с таким трудом добыл?

– Я много от чего хочу избавиться, – устало произнесла Лена. – И от «кого» – тоже.

Сейчас заплачет, подумал я. Или нет? В прошлый раз плакать не стала.

И в этот – тоже.

– Сань, ну подумай сам…

– Ладно, – сдался я. – Мойте.

– Федь…

– Вот еще! – Крыс брезгливо дернул мордочкой. – И не подумаю! Его леший держал. От этих, лесных, только и жди всяких пакостей!

– Лен, похоже, тебе придется за мочалку браться.

Блондинка отчаянно замотала головой и дезертировала к двери.

– Нет, я не могу! Вдруг там все-таки кровь осталась?

– Надо же, какие мы нежные, – зло сказал я, кидая сапог в раковину. – Ручки боимся замарать, командовать-то оно приятнее…

– Давай я лучше что-нибудь другое сделаю, – заискивающе предложила девушка. – Кофе, например, сварю.

– Ты лучше вот что, – кофе я хотел, и даже очень, но поймать Леночку на слове было важнее, – возьми пока газеты, просмотри в них объявления насчет продажи мобилок и подбери из них вариантов десять. Справишься?

Момент был, мягко говоря, скользкий – потому что субсидировать покупку придется Лене, хотя поводом к смене аппарата служила, по большому счету, лишь моя обостренная паранойя. Но перед сапогом финансовые потери меркли – девушку из кухни как ветром сдуло.

Опыта отстирки сапог у меня не имелось, поэтому я просто подставил его под открытый кран, наполнил до верха, хорошенько взболтнул и перевернул. Толстая зеленая струя ударила в раковину, забрызгав пол и стенку. Воодушевленный успехом, я повторил маневр. Плеснуло еще громче и щедрее, водичка оказалась уже посветлее. Федька горестно всхлипнул и удрал из кухни, дабы избавить себя от варварского зрелища и моего победного насвистывания – музыкального слуха я лишен, зато всегда готов компенсировать громкостью и чувством исполнения.

Лена вернулась, когда я уже набивал отдраенный сапог мятой газетой. Сложенный вдвое газетный лист был сунут мне в лицо с таким победным видом, словно чернильные рамочки вокруг избранных объявлений представляли не меньшую ценность, чем сверхсекретная карта минского ПВО.

– Вот! Десять вариантов, как ты и просил!

– Зачитай вслух, а? – попросил я. – У меня сейчас руки, гм, немного заняты. И, если можно, с пояснениями, почему выбран именно этот аппарат.

Обзор новинок сотовой телефонии занял у Лены минут пять, не меньше. Правда, внимательно я прослушал описание лишь первых четырех мобил – этого вполне хватило, чтобы понять: стоящую рядом со мной блондинку при покупке телефона больше всего интересует вопрос: «Как я буду с ним выглядеть?!»

Именно так. Все выбранные ею звонилки были маленькими раскладушками серебристого или темно-красного цвета. Как у невинно убиенного, то есть перекрашенного мной, «гольфика», сообразил я. Интересно, это у нее любимый оттенок, или она «по старой памяти» хочет, чтобы с машиной сочеталось?

– И за которым из них мы поедем?

– Мы поедем, – вытянув шею, я заглянул через Леночкино плечо – и ткнул пальцем в одно из первых объявлений на странице, – вот за этой «нокией».

– Но ведь она же страшная! – возмутилась девушка.

– Зато дешевая и неубиваемая, – сказал я. – А в случае чего ею самой кого тюкнуть можно. Для нас – самое то.

Вырвавшийся у фифы стон являл собой нечто среднее между приветствием гладиаторов и бычьим вздохом: «Идущие на убой приветствуют тебя…»

– А потом?

– Потом… – Я полюбовался плодом своих усилий и поставил его сохнуть на подоконник. – Потом мы, вернее, ты позвонишь одному человечку и договоришься с ним о встрече, как можно более скорой. Если от него мы не узнаем имя сапожника, я на ужин эту подметку без соли жрать буду!

– А он согласится? – недоверчиво спросила Лена. – И что это вообще за человечек?

– Он – согласится! – уверенно сказал я. – Мы с ним учились вместе, пока… ты песенку жуликов из «Буратино» помнишь? «…На дурака не нужен нож…»

– «…ему с три короба наврешь…» – В отличие от меня, у Лены голос был. Хороший, звонкий – наверняка она еще и на гитаре умеет, почему-то решил я.

– Она самая.

– Хочешь сказать, твой сокурсник – дурак?

– Нет. – Я медленно покачал головой. – Дурак – это про меня. А Васька – просто гнида!

Санин знакомый жил в типовом двенадцатиэтажном доме по улице Некрасова. Домофона в подъезде не было, одной головной болью меньше. Увы, это была наименьшая из оных, и когда заглотивший нас лифт пошел считать этажи, мое сердце трусливо осталось внизу, а может, и провалилось в подвал.

– Сань, а откуда твой сокурсник может знать про сапоги? Он ролевик?

– Типа того. Два года назад ездил на игры, щас не знаю. Может, и на этой был, но я его не заметил.

Створки открылись. Саня первым шагнул в лифтовый закуток между лестницей и коридором с квартирами, осторожно приоткрыл дверь последнего, выглянул и кивком подозвал меня.

– Вон та. – Парень ткнул пальцем в железную дверь, обитую серым дерматином. На этаже было пусто и тихо, пахло борщом и хранящейся в ящиках картошкой. – Иди, звони!

– Сань, а вдруг он, – неожиданно осенило меня, – и есть убийца?!