Сексуальный переворот в Оушн-Сити - Листик Джо - Страница 24

– А как быть со всем остальным? – осведомился Николс.

– О чем вы?… – нервно переспросила баронесса.

– Работа, родственники, – уточнил мэр. – Между прочим, у меня любопытные соседи!

– Проклятие!… Через две недели я должен быть на съезде ветеранов во Флориде! – Маккейн вскочил со своего места, как ужаленный.

– Можете не ехать, – посоветовал Джонсон.

– Я выступаю с докладом!!! – Маккейн состроил жуткую гримасу и снова плюхнулся на стул.

Мужчина в черных брюках раздраженно поморщился.

– Ребята… – начал он, едва сдерживая гнев. – Можно подумать, все проблемы достались только вам! – ладонь Фонтенбло решительно накрыла ширинку. – Эта штука тоже не подарок. Никак не соображу, что с ней делать…

Реакция Маккейна была мгновенной:

– Когда надо, он поднимается сам!

Замечание генерала немного развеселило собравшихся, но леди в сером быстро заставила их вспомнить об общей напасти.

– И все-таки, что мы можем предпринять? – строго спросил Гловер, обращаясь к собратьям по несчастью.

– По крайней мере, две вещи мы должны сделать обязательно… – откликнулся Джонсон и многозначительно умолк.

Николс нервно заерзал в кресле:

– Говорите яснее.

– О'кей, – кивнул журналист. – Во-первых, следует держать случившееся в тайне, чтобы не спугнуть противника. Во-вторых, надо поскорее выйти на его след… – он обвел собравшихся пристальным взглядом. – Молчание зависит от каждого из нас, а поиски… Их я готов взять на себя.

Поскольку высказанные Джонсоном мысли были предельно просты и логичны, а также потому, что никто из присутствующих не смог предложить ничего лучшего, план журналиста был принят без обсуждения и вскоре жертвы сексуального кошмара покинули мэрию, стараясь сделать это как можно тише и незаметнее.

Глава 15

В предобеденный час уличное кафе с дюжиной столиков под ярко-желтыми в зеленую полоску зонтами было полупустым. Лева Глюкман сидел в тени и с наслаждением допивал свой коктейль. Сидящий напротив Колхейн пододвинул к себе очередной бокал с пивом и почти автоматически вылил его содержимое себе в глотку.

– Пятый… – со вздохом заметил Камакин, осторожно косясь в сторону их столика.

Ему изрядно надоело торчать в этом малолюдном месте, где они с Эдиком рисковали примелькаться костолому Глюкмана. Последнее обстоятельство очень беспокоило Макса и он, быстро расправившись с бокалом «Мартини», нервно курил.

В отличие от приятеля, Дьячкофф чувствовал себя гораздо более комфортно. Едва глотнув из бокала, он полез в сумочку и извлек из нее зеркальце, помаду и пудру. Следующие десять минут Эдик посвятил макияжу, от чего Макса едва не стошнило.

Но Дьячкофф, казалось, не замечал состояния напарника.

– Мы не очень выделяемся? – вдруг вспомнив о чем-то, невзначай спросил он.

– Побольше пялься в свое зеркало!… – у Макса было сильное желание съездить Эдику по накрашенной физиономии.

Однако Дьячкофф не почувствовал в словах Камакина угрозы и, вместо того чтобы спрятать зеркальце, принялся разглядывать свою прическу.

– Черт, с такой головой нельзя на люди показаться, – расстроено заметил он.

– Плевать!… Между прочим, с лысиной ты казался умнее, – терпение Макса стремительно улетучивалось.

Эдик обиженно выпятил губу:

– Ну, знаешь. За этим тоже нужно следить…

Дьячкофф опять было раскрыл рот, но Макс схватил его за руку и сильно сдавил запястье.

– Хватит трепаться: они расплачиваются!

Камакин бросил на стол несколько банкнот и, подогнав Эдика пинком, засеменил к выходу.

Осторожное преследование коричневого «Кадиллака» было еще более хлопотным занятием: Глюкман уже несколько раз делал остановки, и тогда Камакину, сидевшему за рулем «Шевроле», приходилось быстро и аккуратно парковать машину, постоянно беспокоясь о том, чтобы не упустить из виду интересующую их парочку и при этом не нарушить правила.

Во время движения по оживленным улицам Макс старался не приближаться к «Кадиллаку» вплотную и, если была возможность, прятался за другими автомобилями.

Эдика мало интересовала эта игра. Удобно расположившись в кресле, он лениво наблюдал за огромным авто Глюкмана, время от времени высовываясь из окна, чтобы насладиться тем, как поток встречного воздуха треплет его драгоценные кудри.

Макс вслух делился своими наблюдениями:

– В банке он проторчал сорок минут. И потом еще минут двадцать в турбюро… – Камакин не успел договорить.

– Они останавливаются? – Дьячкофф на всякий случай толкнул Макса, но тот уже и сам заметил маневр «Кадиллака» и теперь нервно оглядывался по сторонам, высматривая место для парковки.

Камакину достаточно быстро удалось втиснуть «Шевроле» между небольшим фургоном и ярко-синей «Тойотой».

– Интересно, что на этот раз? – он заглушил двигатель.

– По-моему, парикмахерская, – отозвался Дьячкофф, и Максу почудилось волнение в его голосе.

Ожидание у салона красоты показалось Камакину вечностью. Эдик тоже проявлял признаки беспокойства.

– Козлы… сидят там уже полчаса! – не выдержав, выругался Макс. – За это время можно было бы подстричь обезьяну.

– Здесь что-то не так, – озабоченно поддакнул Дьячкофф.

Макс хмуро посмотрел на приятеля:

– Что предлагаешь?

– Погляжу, нет ли в здании другого выхода: от этих недоносков можно ждать чего угодно!

Дьячкофф схватил свою сумочку и, открыв дверь, стал поспешно вылезать из машины.

Макса тронула решимость приятеля.

– Напрасно не рискуй… – посоветовал он на всякий случай.

Эдик сдержанно улыбнулся.

– Не волнуйся, в этих руках еще достаточно силы, – он показал Максу свои кулачки и, бросив прощальный взгляд, быстро зашагал к парикмахерской.

Глюкман и Колхейн вышли из салона через несколько минут после того, как в нем скрылся Дьячкофф. Без долгих разговоров они сели в машину и тут же укатили.

Макс тоже запустил двигатель и подъехал поближе к дверям, готовый в любой момент забрать приятеля, чтобы рвануть в погоню за Глюкманом.

Однако, вопреки его ожиданиям, Эдик все не появлялся. Он не вышел из парикмахерской и через десять минут, которые Камакин провел, как на иголках.

– Только этого не хватало… – Макс смахнул со лба капельки пота. Он открыл отделение для перчаток и достал восьмизарядный «Смит энд Вессон». Проверив оружие, Камакин сунул его в пестрый пластиковый пакет и быстро вылез из машины.

В небольшом холле парикмахерской почти не было людей. После уличной жары приятная прохлада помещения действовала расслабляюще, но в эту минуту Макс олицетворял собой мрачную решимость.

«Если его прикончили, нужно искать тело…», – эта мысль занозой вонзилась в мозг Камакина, заставив Макса еще крепче сжать рукоять прикрытого пакетом пистолета.

В холл выходило не менее полутора десятков дверей, и Макс начал с тех, что вели в подсобные помещения. Обследование туалетов, в том числе мужского, оказалось безрезультатным, как, впрочем, и беглый осмотр раздевалок персонала. Сбитый с толку Камакин в нерешительности остановился рядом с залом, в котором, судя по надписи, работали женские мастера.

Пока Макс соображал, что ему делать дальше, полупрозрачная дверь распахнулась, и из помещения выпорхнула широкобедрая блондинка с умопомрачительной стрижкой.

Прежде, чем дверь опять закрылась, Камакин успел заглянуть в зал. В следующую же секунду он невольно раскрыл рот от изумления: в ближайшем от входа кресле спиной к нему сидел Дьячкофф. Над головой приятеля с феном в руке хлопотал пожилой парикмахер-китаец. Судя по отраженной в зеркале физиономии, Эдик находился в прекрасном настроении и, кажется, никуда не спешил.

– Какой кретин! – только и смог прошептать ошарашенный Макс, тупо глядя на закрывшуюся дверь.

У него хватило ума не поднимать шум и дождаться, покуда Дьячкофф выйдет из парикмахерской. Но в машине Камакин уже не церемонился.

– Какого черта ты сел стричься?! – взбешенный Макс орал так, что его, наверное, было слышно на соседней улице.