Туманный берег - Русанова Вера - Страница 69

Определенно, вся эта чудовищная мистификация была затеяна Олесей с двоякой целью: получить деньги Райдера и остаться с Вадимом, убрав с пути её, Лилю, и свалив на неё двойное убийство. Но каким образом она, официально погибшая, собиралась снова появиться среди живых? Впрочем, наверняка, эта женщина с невероятно красивым лицом и лазурной синевы глазами продумала все до мелочей. Все, кроме одного. Она не могла знать и, наверняка, не знает до сих пор, что ни одна медицинская экспертиза не подтвердит родства Оленьки и её мнимой матери, бывшей гражданки России Кузнецовой...

У каменного дома с высокими окнами Лиля вышла из машины, удивляясь своему странному спокойствию. Подобрала раздавленную банку из-под "Спрайта", валявшуюся возле подъезда, бросила в урну. У неё было такое чувство, что она просто готовится к дальней поездке. Наводит порядок в доме, перестирывает белье, проверяет закрыты ли окна. Она приедет сюда, обязательно приедет, но просто сейчас надо выгрести мусор и расставить вещи по местам, чтобы не возвращаться в грязь.

Бокарев был дома. Она и подумала о нем так: "Бокарев" - не "Вадим", не "Вадик", как обычно. Открыл дверь и замер. Лиля все ждала, когда он упадет в обморок или просто без сил соскользнет по стене. Его живот, обтянутый домашней спортивной майкой слегка переваливался через ремень отглаженных фланелевых брюк. И она с неприязнью подумала о том, что лет через пять Бокарев (опять "Бокарев"!) начнет заплывать жиром.

- Привет, - сказала она и прошла в квартиру, закрывая за собой дверь. - Прости, я не спросила, можно ли мне войти?

Он судорожно сглотнул, сделал нелепое движение руками, словно хотел её обнять, но тут же снова отступил назад.

- Не хочешь со мной поздороваться? Предложить мне чаю? Позвонить в милицию?

- Лиля.., - проговорил он таким тоном, каким мог бы сказать "привидение".

- Да, Лиля. Я пришла за кое-какими вещами и ещё объявить тебе, что мы с Олей уезжаем. Ты нас не найдешь, можешь не стараться - да ты, наверное, и не будешь. Милиция... Ну, про милицию отдельный разговор. Кстати, хотела тебе сказать: я сегодня заезжала в ваш офис, там говорят, что ты работаешь с потрясающей производительностью, засиживаешься допоздна, по при этом выглядишь бодрым и довольным жизнью.

Не дожидаясь ответа, она прошла в свою бывшую комнату, распахнула створки шифоньера, сняла с плечиков бирюзовую шифоновую блузку. Сзади послышались шаги. Лиля обернулась: в дверях стоял все ещё ошарашенный Вадим. Он даже начал заметно заикаться:

- Т-ты... Я д-думал, что ты уже давно к-куда-нибудь уехала. Т-тебя ищут, ты знаешь? Я, конечно, не верю, но в прокуратуре говорят...

- Я тоже сначала не верила, - перебила она, бросив блузку на кровать и ощущая при этом внутри себя странную пустоту - ни ярости, ни любви, ни обиды - ничего. - Не верила в историю с одной давней кражей. Решила все выяснить, поехала в одно замечательное кафе. Ну, в прокуратуре тебя, наверное, просветили?

- К-какая кража?

- Кража из сейфа нашего босса. Помнишь, шкаф разломали к чертовой матери, взяли деньги, тут же на полу оставили ломик. А охранники никого не видели: в офисе были только свои?

Вадим заметно побледнел, на скулах его медленно проступила россыпь неровных красных пятен. Казалось, что на его лицо сильно надавили сразу всеми пальцами, а потом отпустили.

Лиля стояла к нему спиной, его отражение она видела в большом прямоугольном зеркале, встроенном в дверцу орехового шифоньера. Теперь стало совершенно ясно: все что касается кражи - правда, или, по крайней мере, выдумка о которой он знал.

- П-погоди. Откуда ты...

- Где знают двое, знает и третий, - Лиля усмехнулась, взяла с полки белый хлопчатобумажный свитер и черный комбидресс, со всем этим в руках присела на кровать. Вадим смотрел на неё не отрываясь. Она все с тем же паталогическим спокойствием отметила, что у него, оказывается, выпуклые, как у рыбы глаза. Поморщилась:

- Ну, что ты на меня таращишься, как на ожившего мертвеца? Я ещё живая. Как, кстати, и некоторые другие, которых уже официально похоронили... Как же мне много нужно было тебе сказать! Ладно, вкратце. С наследством Райдера у вас, ребята, ничего не получится, я очень рада вам это сообщить. Оленька - не дочь Олеси, та девочка умерла в барокамере...

Вадим вздрогнул. Она, не ощущая ничего, кроме монотонного, нарастающего звона в ушах, продолжала:

- Ребенка, которого мы с тобой вместе воспитывали, я забираю с собой: не хочу, чтобы он жил с убийцей. Это к вопросу о "Леоне". Классно вы, кстати, придумали!

- Что ты несешь? - Бокарев понемногу начал приходить в себя. - Что ты несешь?! Я не понимаю!

- Зато я теперь понимаю все. Мы уедем. И если ты попытаешься... Ты слышишь меня? Просто попытаешься послать милицию по нашему следу, в прокуратуре узнают все. Можешь не играть желваками. У меня есть не то чтобы доказательства, но все же кое-что интересное. Хочешь узнать, что?

Он прислонился спиной к двери, спрятав обе руки в карманы брюк.

- Твою Олесю видели. Уже после её мнимой смерти. Видели, как она приходила к тебе, как вы разговаривали. Есть человек, который её элементарно опознает.

Вадим опустил голову так низко, что подбородок коснулся груди. Вздохнул, снова поднял глаза на Лилю.

- Она, действительно, приходила ко мне на работу, - голос его был вялым и надтреснутым. - Я не хотел тебе говорить, и не хотел, чтобы хоть кто-нибудь знал... Она, действительно, приходила, Лиля. Но это было в понедельник, на второй день после её прилета в Москву. И за несколько дней до её смерти. Тогда ещё никто не мог знать, что все вот так кончится...

...Тогда ещё никто не мог знать, что все вот так кончится. Олеся казалась веселой. Может быть, наигранно веселой, может быть нервной и напряженной. Но она ещё не догадывалась, что жить ей осталось всего несколько суток. На ней были узкие белые брючки, розовая блузка и маленькое жемчужное колье. Роскошные волосы лежали на плечах тщательно уложенной волной. Теперь она выглядела дорого. Это было первое, что он отметил. И только потом начал немного соображать.

- Ты?! Ты откуда?

- Из Лондона, - Олеся опустилась в кресло, закинув ногу на ногу. Иностранных клиентов принимаете?

Ее мягкие губы готовились приоткрыться в обворожительной улыбке в то время, как глаза напряженно шарили по его лицу.

- Здравствуй, - глупо сказал он, присаживаясь на край стола и по-ученически складывая руки на коленях. - Я не знал... Я не думал... Как ты меня нашла?

- А ты хотел спрятаться?

- Нет, но... Просто все так переменилось. У меня другой дом, другая работа...

- Ну, у тебя дома я ещё не была - не решилась. Подумала, вдруг там уже другая женщина? Хотя адрес я знаю, - и снова этот тревожный, ищущий взгляд.

Вадим подумал о том, что надо сразу сказать, чтобы не затягивать: "Да, там теперь другая женщина". И не смог.

- ... В общем, как бы то ни было, я решила придти сначала сюда. Не прогонишь?

Он, наконец, заметил, как сидит: коленочки вместе, ладошки вместе стыдливый импотент на приеме у сексопатолога. Покраснел, торопливо вскочил со стола:

- Нет, конечно. Нет!.. Кофе будешь?

В коридоре скучно загромыхало ведро, зашлепали по полу резиновые сабо уборщицы.

- Закрой дверь на замок, - попросила Олеся. Вадим покорно встал, закрыл дверь, повернул ключ. Громыханье ведра затихло. Он с досадой понял, что уборщица собралась подслушивать. Но подслушивать, в общем, было нечего.

Сначала он почувствовал прикосновение горячих, чуть подрагивающих ладоней к своим щекам. Олеся подошла к нему сзади, погладила лицо, прижалась к спине всем телом и поцеловала несколько раз пиджак между лопатками. Потом её руки развернули его себе. Он повернулся, зацепил ногой кресло, которое немедленно рухнуло на пол.

- Вадим.., - произнесла Олеся беззвучно, одними губами. Теперь в её лазоревых глазах дрожали слезы. - Вадим...

Ее тонкие пальцы скользнули в его волосы, затем под жесткий воротник рубашки. Она принялась, по-детски хлюпая носом, расстегивать мелкие белые пуговицы. Расстегнула три или четыре, положила узкую ладонь на его грудь так, будто хотела определить температуру тела. Вадим стоял окаменевший и почему-то не мог пошевелить ни ногой, ни рукой.