Загадочные племена на «Голубых горах» - Блаватская Елена Петровна - Страница 32

32

Положим, что профаны науки из уважения к авторитету ее представителей, и поверят, например, следующему: эпилептическая истерика (возбуждаемая чисто физиологическими беспорядками в отправлениях человеческого организма), есть то же самое, что самопляшущий карандаш в руке медиума; а пророческие, оправданные событиями изречения «вдохновенных» всех веков подходят под одну категорию с галлюцинациями чревовещательницы М-lle Amanda, «вследствие истерического раздувания газами ее большой кишки…» (sic); а все эти четыре рода констатированных явлений, как нас важно поучают жрецы науки, происходят под совокупным действием «психического агента» и великой истерии, la grande hysterie.

Неужели мы должны думать, что эта неискоренимая вера народных масс в существование колдовства, что эта, почти достоверно доказанная особенность смертных приобретать умение (вследствие ли науки или врожденных способностей) управлять организмом других, как мы то видим в месмерических и гипнотических явлениях, употребляя способности особ под таким влиянием на добро или зло, – неужели, повторяю, мы должны думать, что все это выходит из одного источника, подводится под один и тот же итог «большой истерии»? Мы вполне верим (потому что знаем, изучав такие силы годами), что в них нет трансцендентных проявлений. Но мы также знаем и то, что если они проявляются в совокупности с физиологическими и даже климатическими особенностями,[73] которые всегда влияют на психическую сторону человека, вызывая и зарождая разные ненормальные в нем явления, то эти силы все-таки не то, чем их нам представляют материалисты и физики. Поэтому достаточно ли убедительна для серьезных, развитых и даже иногда очень ученых людей эта презрительная манера «авторитетов» бросать в лицо им насмешку или обвинение в невежественной (якобы) вере в магию, при каждой попытке разъяснения таких странных явлений, а затем повернуться к ним спиной, ничего не объясняя? Не следует ли прежде всего доказать научно: 1) Каким это образом «великая истерия» и ее «консорт» «психический агент» так могли повлиять на человечество в массе, что у него одновременно и с самой его колыбели развилась дикая идея о колдовстве и вера в магию? 2) Вследствие каких симпатических, однохарактерных эволюций этой таинственной пары зародилась в людях с доисторических времен[74] на всем земном шаре между народами, не сообщавшимися между собой никогда и совершенно друг другу неизвестными, такое общее понятие, такая единодушная вера в вещи, совершенно одинаковые в сути и подробностях?

Чем объяснить такую веру? Чему приписать, например, тот странный факт, что между дикими племенами «Голубых гор», которые никогда не слыхивали про наших русских ведьм, существуют во всех подробностях, от заклинаний в устах русских знахарей до особенной фармацевтики, составов зелий и пр., совершенно те же поверья, какие находим и в русских деревнях? Те же, как по духу, так и по букве «суеверия», мы открываем в английской, французской, немецкой, итальянской и испанской, как и в славянских народностях. Латинские расы подают руку славянским, а арийские и туранские семитам в их общей вере в магию и чары, в ясновидение и предвидение, в злых и добрых духов, в древних, средневековых и современных ведьм.[75] Называя эти поверья «тождественными», употребляю слово в его буквальном, а не в относительном смысле. Это уже не просто вера или суеверие в колдовство в его общем, отвлеченном смысле; а экземпляры одного и того же издания международной науки с ее неизменными законами, формулами и т. д. в их применении на практике.

Глава 6

Благодетельная болотная лихорадка. – Современный случай колдовства «Хука-мелла». – Колдовство официальной науки. – Какая разница между гипнотизером и колдуном? – Случай в Париже и случай в Уттакаманде.

Nam tuares agilur pariesdum proximus ardet.

Само собою разумеется, что чиновная или официальная Англо-Индия, равно как и все европейцы-скептики, не обращают внимания на трансцендентальные качества «психизма», – как выразился бы доктор Карпентер, – тоддов и курумбов. Для них эти качества не существуют. Скептики или обходят всякий такой случай осторожным молчанием, или же в самых поразительных случаях относят загадочную смерть того, кто навлек на себя мщение колдунов, если это был европеец,[76] к болотной лихорадке,[77] а когда жертвой является туземец, то непременно приписывают кончину случайно лопнувшей селезенке.

Мы уже имели случай упоминать об этом столь оригинальном в Индии органе. Если наука в Европе не успела еще определить достаточно ясно функций селезенки, то англо-индийские чиновники изучили ее в совершенстве. Селезенка играет у нас во всех подозрительных случаях скоропостижной смерти, особенно вследствие драк и когда победителем остается англичанин, такую же универсальную роль, какую во Франции играет в явлениях ясновидения le grand boyau hysterique. Разрешая легко и быстро самые загадочные дилеммы в умах ученых Франции и судей в Индии, оба эти органа оказывают таким образом замечательные услуги человечеству. Недаром нильгирийские врачи, с их вечною болотною лихорадкой, так сердят почтенную мистрис Морган!

До какой степени доходит у судей презрение к истине и как легко человеку быть посаженным в Индии в тюрьму, если он туземец, видно из следующего случая, только что совершившегося в Галагхате (Ассам). Речь идет конечно опять о колдовстве.[78]

Какого-то брамина обокрали. Невзирая на все его усилия, он не мог найти ни вора, ни вещей. Тогда он решился прибегнуть к ворожбе, известной в Ассаме под названием Хука-мелла или «самодвижущаяся палка». Он послал за известным в городе колдуном по имени Махидхар, который пришел к нему в дом и, вырезав на месте бамбуковую палку, стал на пороге дома и стал поджидать прохожих. В то самое время проходил по улице писарь комиссионера, некто Рохнар. Он его подозвал и, объявив в чем дело, спросил, желает ли он помочь брамину отыскать его украденные вещи. Рохнар согласился и тут же взял в руки палку, над которою Махидхар только что произнес целый ряд заклинаний и мантр…

Не успел Рохнар дотронуться до бамбука, как им словно овладела какая-то сила. Он пустился бежать, крича, что палка приросла к его руке и что она тащит его. За ним, конечно, побежала большая толпа и обворованный брамин. Прибежав к небольшому танку (стоячая вода в большой цистерне), Рохнар прямо ткнул тростью в неглубокую воду и сказал: «Ройте здесь». Спустив воду, стали рыть и нашли часть украденных серебряных вещей. Ободренный успехом брамин пожелал найти остальное. Махидхар прочел снова свои заклинания над тростью и опять вложил ее в руку Рохнара. Та же сцена, то же неудержимое влечение вперед. На этот раз писарь побежал по другому направлению, к дереву неподалеку от дома брамина.

– Копайте здесь! – закричал он людям.

Стали копать и, разрыв землю, нашли остальное. За сим полиция, вероятно, недовольная таким легким способом отыскания украденной собственности, при котором ей ничего не перепало, арестовала Рохнара и препроводила в полицию, обвиняя его самого в краже вещей. Его посадили в тюрьму по одному подозрению и, продержав предварительно несколько дней, повели в суд, пред грозное лицо судьи, мистера Трайборна. Обвиняемый, конечно, не сознавался. В присутствии публики и всего суда он рассказал, как было дело: он говорил, что проходил мимо дома брамина, которого он не знал, и что согласился на опыт, даже не веря в него. Во всяком случае, говорил он (и очень рассудительно), будь он похитителем украденных вещей, он, конечно, никогда бы не пошел тою улицей и не согласился бы сделаться сыщиком. Затем он рассказал, что, взяв волшебную палку в руку, он терял оба раза сознание; что не он нес палку, но сама палка увлекала его… и пр. Невзирая на то, что никто кроме полиции не являлся его обвинителем, а напротив, огромная толпа людей, присутствовавших при «Хукка-мелле», показывали за него, да и сам его начальник ручался за него, судья, ярый материалист, приговорил несчастного юношу-брамина к тюремному заключению на год и три недели!

вернуться

73

Чаще всего в разреженном воздухе, на горах, как мы то видим в Шотландии, где дар предвидения, ясновидения и духовидения присущ почти каждому горцу.

вернуться

74

Никто не станет, надеюсь, менее всего наши ученые, отрицать доисторической древности халдейских магов, египетских иерофантов и браминов Индии? А все эти народы верят испокон века в колдовство и магию.

вернуться

75

С появлением сочинения Леяда «Ниневия и Вавилон» новый свет пролит на Книгу Еноха и универсальность науки, называемой «магией», бывшей вместе и религией всех древних народов. На чашках, кувшинах и другой посуде из терракотты, найденной в развалинах Вавилона и Ниневии, разобраны надписи (Томасом Эллясом, директором отделения рукописей в Британском Музее), в которых мы находим заклинания, описание талисманов против чар и колдовства, злых духов, болячек, глазу и скоропостижной смерти, как и имена духов. В подлиннике все это составлено по-халдейски в смеси с древнееврейскими словами и написано буквами, общими наречию и языкам сирийскому и пальмирскому с древним финикийским. Между прочими словами находится ныне употребляемое даже в Христианской церкви, не только в древней магии, слово «аллилуйя». Им начинаются и кончаются все заклинания. Вот что замечает переводчик Книги Еноха с эфиопского языка и рукописи (в Болдейской библиотеке) архиепископ Ричард Лоренс (archibishop of Kashell):

вернуться

76

…«Благодаря превратностям (vicissitudes) языков, слово, употребляемое древними язычниками-заклинателями и колдунами, теперь перешло в нашу святую христианскую церковь!»

Мы же к этому замечанию можем прибавить следующее. Не в том диковина, что слово, бывшее в употреблении между израильтянами, вероятно, заимствованное ими от вавилонян во время плена, перешло к христианам, а в том, что те же халдейские заклинания, слово в слово, те же на первый взгляд бессмысленные тирады наших ворожей, мы находим и узнаем не только в России, но и у краснокожих индейцев Америки, у перуанцев и, наконец, у курумбов и тоддов «Голубых гор» Индии. Слова «аллелу, аллелу!» мы слыхали не раз в заклинаниях одного муллу-курумбы.

вернуться

77

Этот род лихорадки не сваливает человека с ног до последней минуты. Болезнь проявляется в виде непрерывной деятельности неутолимой, палящей жажды. Больной, можно сказать, умирает на ногах.

вернуться

78

См. «Assam News», 29 мая. 1884 г.