Гнев и радость - Блейк Дженнифер - Страница 20

— Я думал, вы собираетесь показать любовную сце-ну полностью.

Она пожала плечами.

— Любовная сцена может быть изображена так, что все понятно с первого взгляда, например, когда тела под одеялом, а потом камера показывает, скажем, поднимающиеся волны или падающие пальмы.

— Я думаю, что с телами, которые сплетаются, не очень получится, — сказал Рей, еле сдерживая улыбку. — Ведь заниматься любовью под водой — дело весьма не-легкое.

— Да? — вопросительно произнесла она, подняв брови и стараясь не обращать внимания на то, что слегка краснеет.

— Да, лучше быстро дать какую-нибудь панораму.

— Я думала о кувшинках, которые плавают на поверхности воды, — ведь они, кажется, символизируют плодородие?

— Могут также пригодиться цветы лотоса. Из лотоса родился Будда.

— Особенно хорошо они будут выглядеть в лунном свете.

— Вдохновение, — проговорил он, почему-то немного запнувшись.

Она посмотрела в его глаза, в которых появились веселые искорки.

— Это серьезно, — возразила она.

— Я знаю, — он встал и начал собирать кофейные приборы. — Я сам думал об этом.

— И еще к вопросу о хороших сценах и серьезной цели. Я заметила, какие закаты здесь на реке. Они такие яркие, такого необычного цвета.

— Прямой результат загрязнения воздуха химическими заводами, расположенными на другом берегу, — заметил он.

— Я этого не знала. Но все же я бы хотела это как-то использовать. Может быть, показать в виде заставки старого Джо в пироге с шестом на фоне заката? Настроение мирное, даже ностальгическое. А потом Жан-Пьер на своем ялике с сумасшедшей скоростью отправляется в Новый Орлеан за своей дочерью. Как вы думаете, старый Джо подойдет для этого?

— А почему нет? — ответил Рей, моя чашки. — Его можно заполучить на несколько недель, увлечь идеей стать актером. Хотя не знаю, сколько денег он запросит за свою пирогу, если поймет, как это для вас важно.

— Я буду иметь это в виду, — сказала она сухо.

Джулия свернула свои записи, запихнула их в карман юбки и помогла Рею с уборкой. После этого она, пожелав ему спокойной ночи, ушла в свою комнату и легла спать.

Но ей не спалось. Она привыкла пить кофе, но не такой крепкий и не в такой поздний час. Джулия стала просматривать свои записи, кое-что исправляя и уточняя. Наконец, она их отложила. Сначала она решила почитать, но, передумав, решила принять душ. Волосы на голове давно высохли, но были в полном беспорядке. Не глядя в зеркало, она сняла рубашку, юбку, белье и включила воду.

Ванна с душем была отделена от помещения легкой нейлоновой занавеской. Мыло тетушки Тин пахло английской лавандой. Это был густой и приятный запах. Мыло давало обильную пену, и Джулия с удовольствием намыливала волосы, а потом смывала пену, массируя лицо. Она растягивала удовольствие, стараясь вместе с речной водой смыть и все воспоминания.

В это время она услышала стук, но подумала, что ей послышалось. Она выключила воду и, высунувшись из-за занавески, чтобы взять полотенце, спросила:

— Кто там?

— Инспектор пиявок, — услышала она в ответ. Это был Рей. В его голосе слышались нотки юмора и что-то еще, отчего у нее по спине пробежал холодок. Она схватила полотенце и, завернувшись в него, вылезла из ванны.

— Как вы вошли ко мне в комнату? Я ведь сегодня точно запиралась.

— Есть известное преимущество в том, чтобы жить в одном доме, особенно в старом. Ключи подходят ко всем замкам.

— Замечательно! — Она почувствовала, что у нее перехватывает дыхание, но старалась не показать этого. — Спасибо, но у меня нет пиявок.

Дверь ванной со скрипом отворилась. В проеме стоял Рей.

— Вы уверены? — спросил он. — Иногда требуются тщательные поиски, чтобы их обнаружить.

На нем были только джинсы, его черные как смоль волосы были влажными; в этой маленькой комнате он выглядел особенно высоким и большим. Но движения его были плавными, и в них не было ничего угрожающего. Он коснулся ее рук, вцепившихся в полотенце, и стал их слегка поглаживать. От него пахло ночной свежестью, и она, почувствовав его мужской запах, впервые ощутила сильное желание и что-то еще, похожее на любопытство. Почувствовав это, она покраснела.

Она хотела его и не желала притворяться. Она хотела узнать его силу и его нежность и еще то, чего она совершенно не знала. Она хотела, чтобы ее обнимали, чтобы ее любили, хотела быть захваченной его страстью. Она хотела забыться, полностью отдаться своим чувствам, быть затопленной приливом радости. Она хотела его. Джулия разжала руки, выронив полотенце. Потом она стала гладить его грудь, прижимая к ней ладонь, чтобы чувствовать биение его сердца. Она потянулась губами к его губам.

— Это приглашение? — прошептал он, его дыхание было теплым и приятным.

— Да, пожалуйста, — ответила она, закрывая глаза.

Он поднял ее на руки, и прижав к себе, отнес в спальню и положил на кровать. Раздевшись, Рей лег рядом с ней и Джулия прижалась к нему, наслаждаясь силой его тела.

Разжигая пламя взаимной страсти, они нежно ласкали друг друга и стремились продлить наслаждение, пока хватало сил. Их близость стала как бы радостным потрясением, она была наполнена чувствами и сжигающей страстью. Это было бесконечное открывание, а когда все кончилось, они с удивлением слушали, как бьются их сердца.

Рей убрал волосы со лба Джулии и, укрыв их обоих, прошептал ей на ухо:

— Почему это я все еще думаю о кувшинках?

— Кто знает? — ответила она, не открывая глаз, и, улыбаясь, заснула в его объятиях.

Когда она проснулась, Рея уже не было. «Он чрезмерно предан делу, — подумала она, положив руки под голову и потягиваясь. Джулия повернулась на бок и рукой коснулась второй подушки, которая еще хранила его запах. — Почему он ушел так рано, не сказав ни слова?»

Она предала Аллена. Она легла в постель с другим мужчиной, не задумываясь о последствиях. Такого еще не случалось в ее жизни. И как она могла так поступить? Она удивлялась себе самой. Она спала с человеком, которого совершенно не знала. Кто он и что он? Если до этой минуты это казалось неважным, то теперь имело большое значение.

Она рассеянно оглядывала потолок, стены, окна, словно ища там ответа на свои вопросы.

На улице уже давно сияло солнце. Она встала, взяла одежду и пошла в ванную. Сегодня они должны снимать сцену, где Вэнс в роли Жан-Пьера «играет в прятки» с убийцами, нанятыми его женой. Наверно, все суетятся, спрашивают, где она и когда они начнут.

Когда Джулия пришла на съемочную площадку, работа уже кипела, хотя камеры еще не работали. Офелия и Стэн приготовили то, что полагалось по сценарию, оставленному Джулией. Они побывали на болотах за клубом, подготовили оборудование и нужные материалы. Рей уже занимался с Вэнсом, объясняя ему, как спастись от нож-травы, как бесшумно двигаться, особенно сквозь заросли пальметто, как различать гремучих змей на болоте, даже чувствовать их по запаху, и многому другому. Вдобавок он посоветовал артистам, игравшим наемников, делать все наоборот, чтобы по контрасту показать Жан-Пьера, как знатока болот.

Одновременно с Джулией прибыли аллигаторы. Старые и огромные, вялые от утреннего холода и от сожранной накануне вечером курятины, они лежали в своих клетках, равнодушно взирая на все желтыми глазами. Их взяли для колорита и для того, чтобы загородить тропу перед убийцами в критический момент, это была ловушка Жан-Пьера.

— Посадите их на крепкие цепи, — наставлял Стэн бородатого, сутулого хозяина аллигаторов и его двух темнокожих помощников. — Не хватало еще, чтобы они начали тут носиться, услышав выстрелы.

— Эти бестии не будут носиться, — ответил тот, — даже если их бить палками.

Наконец были установлены камеры. Сегодня должны были быть сняты несколько кадров первой части преследования. Вэнсу хотелось избежать жидкой грязи, оставшейся от последнего дождя. Когда он бежал по кустарнику, то задирал голову наверх, чтобы защитить лицо от веток, вместо того чтобы смотреть под ноги и следить за тропой. Когда он понял, что от него требуется, дело пошло быстрее. Вэнс и наемные убийцы бегали по району взрывов несколько раз, и, наконец, этот эпизод на болоте был снят. Чтобы дать передохнуть Вэнсу, стали заниматься той сценой, где убийцы потеряли Жан-Пьера из вида, и, не зная, что делать дальше, чувствуя подступающий страх, стали на чем свет стоит ругать друг друга.