Гнев и радость - Блейк Дженнифер - Страница 43

Она тряхнула головой, почувствовав еще одну шутку, Приняв этот тон, она сказала:

— Дети? Сколько бы ты хотел иметь детей?

— По крайней мере, четверых. Двоих мальчиков и двух девочек.

— Как мило. Ты бы, возвратившись с работы, играл с ребятами в футбол, а девочек катал бы на ноге, да? А твоя жена в это время готовила бы ужин?

— Если бы девчонки были совсем маленькими, то — да, катал бы.

— Мило. А жена пусть ковыряется на ку-хне, да?

— Я тоже умею готовить, и мне нравится это занятие.

— Идеальный муж! — шутливо воскликнула она.

— Понимала бы ты что! — ответил Рей. Он хотел еще что-то прибавить, но промолчал. Вместо этого он тронул Грега за плечо и приказал повернуть чуть в сторону, чтобы не врезаться в строительный барьер на улице. Как будто Грег сам его не видел…

Его квартира была настоящим домом из камня с рефлективными стеклами в окнах и большим балконом с видом на Миссисипи. Дом был расположен недалеко от Риверуок, где в 1984 году проходила Всемирная ярмарка, и скорее походил на ультрасовременную жилую башню, чем на обещанную «квартиру». Второго такого дома не было во всем городе.

Мебель в апартаментах Рея была смешанная, — современные предметы из серо-синей кожи и крепкая французская, деревенского стиля, мебель, приобретенная в антикварных лавках, а может, сохранившаяся еще со времен его предков, — но она гармонично сочеталась между собой. Освещение было электрическое, но светильники были отделаны под старину — канделябры, бра, подсвечники из позолотной бронзы. Ковер, который лежал в гостиной на сверкающем паркете, сильно смахивал на тот, что Джулия видела в доме бабушки Рея. Видимо, он и был привезен оттуда.

Поначалу она было сказала, что ей лучше остаться в машине, но Рей отговорил ее от этого и пригласил в дом… Он мотивировал это тем, что с ней может произойти какая-нибудь неприятность, если она останется одна. Конечно, система безопасности вокруг его дома налажена безупречно, но мало ли… Он отпустил Грега до утра, сказав, что сам отвезет Джулию домой. Они остались вдвоем.

Рей действительно первым делом стал просматривать оставленные ему бумаги, кипой разложенные около телефона. Потом включил магнитофон автоответчика и на низкой громкости прослушал все звуковые сообщения. Джулия стояла у стены, все пространство которой занимало одно огромное окно, и смотрела вниз на реку, воды которой, в виде толстой черной змеи, неспешно катились мимо дома между огнями города. Она повернулась к Рею спиной, чтобы он мог спокойно сделать все свои дела.

На реке показался пароходик. На малой скорости он проплывал мимо грузовых барж, привязанных к причалам, будто посланник из прошлого времени. Он был весь освещен огнями, которые серебрили вокруг него темную воду. Как Джулия ни вглядывалась, она не заметили ни дыма из труб, ни движения гребного колеса… Очевидно, это была красивая подделка для туристов.

Призраки. Она должна была собраться с силами и поставить барьеры своему разыгравшемуся воображению. Сегодня вечером оно уже сыграло с ней загадочную шутку и, может, сыграет еще. Никого за спиной там, на галерее, не было. Мадам Виллар правильно сказала: это все обман зрения, который случается не только в пустынях, но и в старых домах. А объяснения Рея… Он редко бывает серьезен, всегда любит подшутить…

Его приближение по ковру было столь неслышным, что она сильно вздрогнула, когда его руки оказались на ее плечах.

— Расслабься, — спокойно сказал он. — Обещаю, что не стану набрасываться на тебя.

Дрожь прошла по ее телу, как она ни старалась сдержать ее.

— Я и не думала об этом.

— Хорошо. Я также не стану просить тебя остаться здесь так долго, как бы мне хотелось.

Она повернулась к нему и почувствовала на своей щеке его теплое дыхание.

— А тебе хотелось?

Он так близко наклонил свое лицо к ней, что у них соприкоснулись виски. Почти в самое ее ухо он прошептал:

— Я дикий эгоист. Мне хочется, чтобы ты постоянно меня слушала.

Джулия вздохнула и, обняв его за талию, положила голову ему на плечо.

— Ты еще очень чуток, тактичен. И я благодарна тебе за это.

Его руки сомкнулись в мягком, теплом объятии. Она прикрыла глаза и расслабилась, растворяя свои ощущения и чувства в его силе, в слабом запахе его одежды и лосьона после бритья. Она подумала о том, как ей было бы легко, если бы она могла принять его объятие и зажить той домашней жизнью, которую он описал в машине. Как приятно было бы стать просто женой, просто матерью и не держать в голове ничего, кроме счетов из бакалейной лавки, автомобилей, узорчатых пеленок, Малой Лиги да атласных танцевальных туфель маленького размера. Как хорошо было бы лежать рядом с ним в огромной кровати и видеть между собой и им крохотное тельце малыша, на цыпочках пройти мимо него, отнеся ребенка к няне, и вернуться, и заснуть в его крепких объятиях, забыв об усталости.

О Господи, что это она?! О чем это она?! С чего она взяла, что замужества и детей ей будет достаточно?! Не будет! Она прекрасно знала это. Из нее никогда не получится хорошая жена, которая пожертвует своими мечтами ради соблюдения обязанностей домашней хозяйки, которая поменяет уносящие вдаль грезы на скромные семейные радости. Она либо сама сойдет с ума, либо сведет с ума своего мужа.

С другой стороны, что это она так взволновалась? Рей ведь не предлагал ей выйти за него замуж. Он превратил все в шутку. Возможно, он даже и не думал жениться на ней. Это был традиционный человек, и ему нужна была традиционная жена. Он что-то там говорил о своем умении готовить… Все это слова. Ему нужна жена, которая ради него бросит все свое, посвятит свою жизнь ему одному, его дому, домашнему очагу. Донна Лислет была как раз такой женщиной, которая ему нужна. Мать для его детей, нежная и эмоциональная женщина, которую легко на все уговорить. Женщина маленькой мечты.

Думая об отношении Рея к себе, Джулия полагала, что он видит в ней какой-то вызов, смятение, разрушение традиций; он испытывал к ней физическое влечение, не более того. Она отличалась от других женщин и поэтому интриговала его. Рей восхищался ее умом, духом, телом, и все же ей казалось, что какая-то частичка его всегда оставалась холодной во время общения с ней.

Так ли это? А может, наоборот, он полностью потерял голову? Она не могла ответить на этот вопрос. Несмотря на свою общительность, хорошее чувство юмора, постоянное расположение к разговору, это был сложный для понимания человек. Создавалось такое впечатление, что усилием воли он скрывал от всего мира многие мысли и эмоции. Он был не таким, каким хотел казаться. Каждый раз она открывала в нем что-то новое, но чувствовала, что все равно не знает его.

— Я тоже человек, — сказал он напряженным голосом, провел своими руками по ее рукам, положил их на плечи, а затем отстранил ее от себя. — У меня добрые намерения, но терпение не безгранично.

— Я не хочу этого делать, — медленно проговорила она.

— Я этого боялся, — ответил он и, подойдя к двери, открыл ее.

Глава тринадцатая

Все местные киношники были заняты разговорами о прибытии Булла и о том «шорохе», который он навел вместе с лосанджелесским «контингентом» в клубах и барах Нового Орлеана минувшей ночью. Слухи о том, что Булл перехватит инициативу в съемках картины, были все еще сильно распространены. Джулия заметила, что люди умолкают, когда она появляется на их горизонте. Однако работа оживленней не стала. Джулия чувствовала, что, если новому режиссеру вдруг взбредет в голову переделывать то, что уже снято, съемочная группа вовсе не станет с энтузиазмом это выполнять. Она понимала, что решение — то или иное — должно быть принято в самое ближайшее время, иначе вся работа развалится, как карточный домик.

Джулия покинула дом рано, когда никто еще не проснулся. Она работала в своем офисе до тех пор, пока голод не одолел ее окончательно. Она подумала, не захочет ли Офелия пойти с ней в лодочный клуб и пропустить там по чашечке кофе с пирожками, — Джулия видела ее входившей в их лагерь час назад. Но потом поняла, что еще не готова встретить на себе хитрые взгляды и ухмылочки, шепотки за спиной и невинное молчание в лицо. Она решила пройти в свой домик на колесах и приготовить там пару кусочков бекона и яйцо в микроволнов-ке, может, еще несколько штук тостов. Это будет даже лучше, чем сахар и кофеин. Воспоминания о вчерашней роскошной пище и напитках отзывались в желудке каким-то подозрительным бурлением.