Тигрица - Блейк Дженнифер - Страница 37

Увы, план генерального сражения, составленный по всем правилам военного искусства, начал трещать по всем швам в тот самый момент, когда дверь номера бразильца открыл совершенно посторонний человек. Смуглая кожа, массивное телосложение, широкое скуластое лицо и узкие темные глаза ясно указывали на присутствие в его жилах индейской крови. Это мог быть кто угодно — официант, телохранитель, просто приятель, — но это не был Рафаэль Кастеляр. И он ни за что не хотел пускать Джессику в номер!

— Прошу прощения, сеньорита, — произнес он с сильным акцентом и неуклюже поклонился. — Сеньора Кастеляра сейчас нет.

— Он сегодня вернется? — разочарованно спросила Джессика.

Слуга почтительно кивнул своей большой головой.

— Да, сеньорита, он вернется, но я не знаю, в котором часу. Вам придется зайти в другой раз.

Но Джессика была не в том настроении, чтобы спокойно отправиться восвояси. Увидев, что слуга Кастеляра вознамерился закрыть дверь перед самым ее носом, она решительно шагнула вперед и подняла руку, чтобы помешать ему.

— Если не возражаете, я подожду его здесь.

Судя по всему, слуга Кастеляра не знал, как обходиться с женщинами, если они вели себя так самоуверенно. Если бы Джессика была мужчиной, слуга Кастеляра просто-напросто спустил бы ее с лестницы, но сейчас по его невозмутимому бронзовому лицу скользнула растерянность.

— Право, сеньорита… — начал он, но Джессика не дала ему договорить.

— Рафаэль будет рад моему приходу, — заявила она и, изобразив на лице лучезарную улыбку, решительно шагнула мимо ошарашенного слуги в небольшую прихожую. — Дело в том, что вчера, когда мы с ним обедали, мы совершенно упустили из виду один важный вопрос. А сейчас возникла необходимость кое-что уточнить.

Индеец явно был недоволен ее вторжением, однако он не предпринял никаких попыток помешать ей. Когда Джессика прошла в гостиную, он последовал за ней и даже предложил ей чего-нибудь выпить. Джессика кивнула, и слуга направился в соседнюю комнату к бару.

Оставшись одна, Джессика огляделась. Зеленый ковер на полу гостиной был похож на подстриженный английский газон; возле кресел и диванов, обитых бутылочного цвета бархатом, стояли журнальные столики; вычурная резная тумба вмещала музыкальный центр и огромный телевизор. Вид из окна, наполовину прикрытого тяжелыми бархатными портьерами, произвел на Джессику особенно сильное впечатление. Укутанный легкой дымкой вечерний город с его разноцветными огнями лежал перед ней как на ладони; вид был очень красив, и Джессика невольно подумала о том, что Кастеляр, возможно, тоже иногда любуется этой панорамой.

В целом комната произвела на нее, как ни странно, приятное впечатление. У нее был свой характер, что отличало ее от большинства стандартных гостиничных номеров, и здесь Джессика по-настоящему отдыхала. Вернее, могла бы отдыхать, если бы не дело, которое привело ее к Кастеляру.

Оглядываясь в поисках кресла, в котором она могла бы устроиться, Джессика неожиданно заметила кожаный кейс, прислоненный к ножке журнального столика у самого окна. На столе, сложенные тремя аккуратными стопками, лежали какие-то бумаги.

В первое мгновение Джессика машинально потянулась туда, но остановилась. Она терпеть не могла вынюхивать — это было противно всему, чему ее учили. Кроме того, с некоторых пор она особенно высоко ценила право каждого человека на частную жизнь. Рыться в бумагах Кастеляра — что могло быть унизительнее и позорнее этого?

Но, с другой стороны, тут же подумала Джессика, почему она должна щадить его чувства? Может быть, на столе или в кейсе лежат среди других бумаг и остальные фотографии? Она должна получить их во что бы то ни стало, и никакие соображения о приличиях не смогут ее остановить.

Джессика снова потянулась к бумагам, но тут за спиной ее послышался звук шагов, и она обернулась с виноватым видом. К счастью, слуга не заметил ее замешательства. С самым невозмутимым видом он опустил на столик перед диваном поднос с кусочками сыра на тарелке и бокалом вина, и жестом предложил ей сесть.

Джессика опустилась в кресло. Слуга, однако, не остался с нею, а вернулся в бар, где он, судя по долетавшим оттуда звукам, готовил какую-то закуску. Джессика слышала плеск воды, негромкие хлопки дверец, несколько раз в дверях была видна массивная фигура индейца. Для мужчины такого крупного сложения слуга Кастеляра двигался на удивление быстро и бесшумно, и Джессика с тревогой подумала, что может не услышать, когда он вернется в гостиную.

Несколько минут она сидела, потягивая из бокала вино, но нервы ее были напряжены, как струна. Бумаги на столе притягивали ее как магнит, и Джессика почувствовала, что не в силах усидеть на месте.

Взяв в руки бокал, она снова встала и подошла к окну. Глядя на сверкающие огни по обоим берегам речной излучины, напоминавшие ей какую-то сложную электронную игру, она сделала из бокала большой глоток.

Боковым зрением она видела лежащие на столике документы. На поверхности не было никаких фотографий, но, возможно, они находились в середине какой-нибудь стопки или в самом кейсе. Соблазн был слишком велик.

Джессика обернулась через плечо. Слуга по-прежнему гремел чем-то в столовой и не мог видеть ее сквозь приоткрытую дверь. Чтобы застать ее на месте преступления, он должен был сначала войти в гостиную. Что ж, подумала Джессика, придется рискнуть. Пожалуй, если она будет достаточно внимательна, то наверняка услышит, когда слуга перестанет звенеть посудой.

По ее подсчетам, на то, чтобы проглядеть бумаги и заглянуть в кейс, достаточно было нескольких секунд. Джессика уже не сомневалась, что само Провидение дарит ей такую возможность; другого такого удобного случая у нее уже никогда не будет.

Джессика поняла, что сделает это. Слишком многое было поставлено для нее на карту, чтобы она способна была удержать себя в рамках приличий.

Приняв самый невозмутимый вид, Джессика сделала первый крошечный шажок к столу. На мгновение она заколебалась и бросила взгляд в сторону двери в столовую, но индеец продолжал возиться в баре. Джессика сделала еще один шаг и, склонившись над столом, быстро просмотрела бумаги.

Никаких фотографий, вообще ничего, что могло бы иметь отношение к ней. Бумаги на столе были обычным набором документов, который преследует любого бизнесмена, отправившегося в деловую поездку. Факсы, сообщения, копии предложений, черновики договоров, ожидающие ответа письма на испанском или португальском языках — все это не представляло для Джессики никакого интереса.

Воровато оглянувшись на дверь, Джессика наклонилась, чтобы открыть кейс. Правый замок заело, и она справилась с ним не сразу; наконец защелка поддалась, и Джессика увидела внутри все тот же малый джентльменский набор делового человека: календарь с отметками о предстоящих встречах, несколько ручек и цветных карандашей, блокнот, степлер, паспорт, корешки самолетных билетов, карманный диктофон и даже какой-то детектив в бумажной обложке. Ни фотографий, ни негативов здесь не было.

Внезапно Джессика услышала, как открывается входная дверь номера. Индеец что-то спросил по-португальски, и в ответ — о, ужас? — донесся глубокий баритон Рафаэля Кастеляра.

Джессика резко выпрямилась. От ее движения крышка кейса открылась, на пол выпала лежавшая сверху записная книжка и посыпались карандаши. Складывать все как было не было времени — Кастеляр мог в любой момент войти в гостиную.

Джессика как попало сгребла в кейс карандаши, швырнула туда же записную книжку и, защелкнув замки, снова встала у окна. Сердце ее бешено колотилось, а по щекам разливалась жгучая краска стыда. Нет, определенно, в частные детективы она не годилась…

Стараясь успокоиться, Джессика ненадолго задержала дыхание, потом выдохнула воздух и отпила от бокала крошечный глоток, изо всех сил стараясь напустить на себя скучающий вид.

— Какой приятный сюрприз! — сказал, входя в гостиную, Рафаэль Кастеляр. Эти слова он произнес вполне будничным голосом, но Джессике почудились за ними удивление и настороженность. Он понял, что она рылась в его бумагах и залезла в кейс, в панике подумала Джессика. Ей следовало знать, что Рафаэль Кастеляр принадлежит к тому типу людей, которые решительно все замечают. Впрочем, даже если так, терять ей все равно было нечего. Джессика решительно повернулась к нему.