Беспечный повеса - Грейси Анна - Страница 30

Потом придет очередь близнецов Фейт и Хоуп. Что же до нее самой... Пруденс решила, что будет заботиться о Грейс.

Она задавалась вопросом, пришло ли письмо из Индии. Перед отъездом она оставила живущему в деревне брату судомойки деньги и адрес сэра Освальда. Пруденс не знала, насколько хорошо парень умеет читать и писать, а если он ошибся в адресе...

Какая ненадежная вещь письмо, а порой оно несет такой груз ответственности. К тому же на пути его подстерегает столько опасностей...

Тем больше причин верить и оставаться непоколебимой, решительно напомнила себе Пруденс.

– Этот необычный оттенок полыни поразительно вам идет, милая Пруденс, – проговорил ей на ухо бархатный голос.

Она стремительно повернулась.

– Л-лорд Каррадайс?!

От его взгляда ее обдало жаром, хотя ее платье было довольно тонкое, и еще минуту назад ей было прохладно. Пруденс плотнее запахнула шаль.

Он не сделал ни единого движения, но, казалось, его глаза непрестанно ласкали ее.

– Я просила вас держаться от меня подальше, – проговорила Пруденс, чувствуя, как огонь разливается по всему телу.

Он только улыбнулся, и Пруденс поняла, почему женщины совершают глупости, оказавшись рядом с ним. Она не станет одной из них!

– Я по достоинству оценю, если вы перестанете... перестанете... строить мне глазки, – прошипела она, подтягивая выше скромный вырез платья.

На его лице появилось раскаяние.

– Я здесь ни при чем, – признался он. – Это все мои глаза. Они дерзкие и не признают правил приличия. – Его взгляд упал на прикрывавшие грудь скрещенные руки Пруденс. – Вы так красивы, что мои глаза не могут устоять против искушения.

Услышав неожиданный комплимент, Пруденс задохнулась от радости. «Вы так красивы». Она старалась подавить волну удовольствия. Конечно, верить его словам – явная глупость. Пустая лесть срывается с его губ с такой же легкостью, как дыхание. Сегодня в парке он ясно намекнул, что она слишком невзрачна, чтобы найти мужа. Ложка дегтя в бочке меда. Он всего лишь кокетничает, и только наивная провинциалка может поверить в эту игру.

– Вы говорите чепуху, – поджала губы Пруденс. – Сегодня днем, говоря о шансах на замужество моих сестер, вы назвали меня ложкой дегтя в бочке меда и...

– Я ничего подобного не говорил! – возмутился лорд Каррадайс. – С чего бы мне говорить такую глупость?

– Нет, говорили! В парке.

– Не говорил! Я прекрасно помню, что сказал: вам нечего беспокоиться о замужестве – такая красавица, как вы, всегда будет окружена поклонниками. И если с вашими сестрами что-то не так, это не уменьшит ваши шансы на замужество.

Пруденс подозрительно посмотрела на него. «Красавица, как вы». Не может быть, чтобы он так думал. Он просто пытается загладить неловкость.

– Что вы имели в виду, когда сказали, что с моими сестрами что-то не так? С ними все в порядке!

– Эдуард тоже так говорит. Так что вам не о чем беспокоиться. – Он удовлетворенно вздохнул. – Так вот почему вы на меня рассердились! Потому что я оскорбил ваших сестер. Я весь вечер ломал голову, чем вызван ваш гнев. Простите! Не сомневаюсь, что они очень милые девушки, и вы найдете им достойных мужей.

Пруденс не знала, что сказать. Значит, его слова о ложке дегтя относились к ее красавицам сестрам? Ее он назвал красивой. Похоже, он говорил искренне. Он что, плохо видит? Пруденс вопросительно посмотрела ему в глаза.

Он ответил ей томным дурманящим взглядом, которого, как уже убедилась Пруденс, ей следовало опасаться. Его глаза, лаская, прошлись по ней, и Пруденс вздрогнула, но не от холода.

– Я говорил вам, что сегодня вы необычайно хороши в этом платье? – понизив голос, спросил он. – Оно подчеркивает сияние ваших волос и таинственные омуты глаз. Мне кажется, что я тону в них и счастлив от этого.

– Да, говорили. Вы вообще наговорили массу чепухи. К тому же я просила вас держаться от меня подальше. И перестаньте разглядывать меня! – Пруденс старалась говорить суровым тоном, но его комплименты кружили ей голову.

Он мгновенно принял виноватый вид. Но поскольку Пруденс уже видела, что он так же сокрушенно смотрел на дядю Освальда, на собственного кузена и даже на дворецкого, она на эту уловку не поддастся. Его глаза смеялись. В нем нет ни капли раскаяния.

– Я бы перестал, если бы мог. Это все мои глаза. Они не могут устоять. Но я их сейчас побью за развязность. – Он быстро захлопал ресницами, потом посмотрел на нее чарующим, почти грешным взглядом.

Пруденс почувствовала, как дрогнули ее губы. Она старалась сохранить строгое выражение лица. Он неисправимый плут. Ей не следует поощрять его.

Но, Боже милостивый, как она сможет устоять перед ним? Ее суровая жизнь научила сопротивляться жестокости, издевательствам, презрению, но у нее нет защиты от комплиментов, тепла, смеха.

– Вам следует знать, что меня воспитали в самых строгих правилах, – сурово сказала Пруденс.

– В самом деле? – сочувственно спросил он. – Не переживайте. Ошибки воспитания легко исправить.

Его слова внезапно привели ее в чувство. Нужно прекратить флиртовать – да-да, флиртовать, именно этим она сейчас занимается – с лордом Каррадайсом.

– Все меняется. И люди меняются, некоторые из них становятся просто очаровательными, – с легкостью добавил он и с восхищением посмотрел на Пруденс.

От его взгляда ее снова обдало жаром. Пруденс старалась выровнять дыхание. Не все меняется, если не позволить этому случиться. Нужно заставить лорда Каррадайса отойти. Пока он рядом, она не в состоянии рассуждать здраво.

Пруденс прошла в комнату, где гости собирались послушать концерт. Лорд Каррадайс последовал за ней. Дважды она просила его держаться подальше! И он не обратил на это ни малейшего внимания. Она припомнила другие обиды.

– У меня к вам есть еще претензии.

– Думаю, есть занятие интереснее, чем сводить счеты. – Он крадучись прошел вперед.

Пруденс обернулась, бросив на него убийственный взгляд.

Он от удовольствия зажмурился.

– Боже, ну и гримаса. Вы съели что-нибудь невкусное, дорогая? – заботливо спросил он, весело прищурив глаза. – Не удивлюсь, если это отвратительный чай вашего дядюшки.

Подумав об отваре, которым напоил ее дядя Освальд, Пруденс вспыхнула, но вспомнила, что лорд Каррадайс не был свидетелем ее бегства из гостиной.

– Хотела бы я, чтобы дядя предложил вам что-нибудь похуже чая! – бессердечно заявила она. – Что-нибудь ядовитое.

– Он так и сделал. Угостил меня отвратительным вином из одуванчиков. Это просто ужасно.

– Как вы посмели втайне от меня договориться с дядей о мнимой помолвке?

– Я? Это поразительно! – удивился лорд Каррадайс. – А я все время думал, что это вы, явившись в дом моего кузена, объявили о помолвке!

– Да, – еще больше покраснела Пруденс.

– Вот именно! – Он с таким бесстыдством посмотрел на нее, что Пруденс возмутилась.

– Я знаю, что поступила дурно. Но я уже несколько раз извинилась за это. Поскольку вы столь невоспитанны, что напоминаете мне об этом, я могу повторить: весьма сожалею, что впутала вас в свои дела.

– Но, Пруденс, – его голос походил на густой горячий шоколад, – я счастлив впутаться во все, что вас...

– Я не давала вам позволения называть меня по имени, – чопорно перебила его Пруденс, видя по глазам, что он собирается сказать нечто совсем неподобающее.

Он подвел ее к креслам.

– Да, не давали, и, на мой взгляд, вы абсолютно правы, – сказал он, подвигая ей кресло. – Это имя вам совершенно не подходит. Я не стану его произносить.

Одно дело – самой не любить собственное имя, и совершенно другое, когда кто-то посторонний считает его неудачным. Но Пруденс решила не вступать в полемику. У нее есть еще одно дело. Она позволила усадить себя в кресло и сказала:

– А теперь о вашем визите к моему дяде...

– Это его расстроило? – не давая ей закончить, спросил лорд Каррадайс и сел рядом.

– Нет.

– Сэр Освальд расстроен, озабочен, обижен, разгневан? Пруденс стиснула зубы.