Вальсирующие, или Похождения чудаков - Блие Бертран - Страница 3

– Послушайте! – орет он, словно на пожаре. – Не делайте этого! Не надо звать фараонов. Из-за какой-то истории с машиной! Мы ведь никому ничего плохого не сделали. Только покатались. У нас не было бабок. А тут суббота! Считайте нас автостопщиками, которых вы подхватили на шоссе. Единственная разница, что вас рядом не было.

Наступает время и мне показать свое красноречие. То есть стараюсь уладить дело на юморе.

– Не понимаю, с чего вы так завелись, – говорю. – Ну, мы схавали у вас малость бензина. Но машину-то доставили в целости и сохранности. Вам следует, кстати, отладить третью скорость. Я могу это сделать за одну минуту, у меня с собой есть все, что надо…

– Иди же, – говорит он девице. – Не слушай их, иначе забеременеешь.

Она отступает, потом останавливается. Все мои надежды на нее. Ей столько же лет, сколько и нам, это может сыграть свою роль.

Набираюсь духу и говорю:

– Послушайте нас, месье, я сейчас все объясню. Вы даже не понимаете того, что собираетесь сделать.

При этом я невольно опускаю руки. Так мне удобнее разговаривать. Но эта падла отступает и снова целится в меня. Ему страшно, он опасен. И то и другое вместе.

– Первый, кто двинется с места, получит пулю в ногу!

А так как девица застыла на месте, он орет:

– Чего ждешь? Топай в участок!

Теперь и он нервничает.

– Мадемуазель, – обращаюсь я к ней. – Обождите. Будет очень плохо, если нас заберет полиция. Вы должны нас понять. Недавно мы попались в магазине… Идиотская история. В результате нам как бы дали отсрочку. И предупредили: еще что-нибудь, и мы окажемся в тюрьме. А нам туда никак нельзя! Ну неохота, понимаете? Действительно, неохота…

Нам отвечает с самодовольным видом ее мужик:

– Смотри-ка, полные мудачки…

Лучше ему было так не говорить.

Мне давно ясно, что Пьеро слишком напуган, чтобы устоять на месте. Страх расползался по нему, как муравьи. Внезапно он бросился к перекрестку. Обернувшись, наш мучитель выстрелил. Тогда я бью его каблуком по яйцам. Он корчится от боли. Бью снова каблуком по зубам. Тогда он начинает писать кровью. Наношу удар в живот. Он падает на колени. Девица бросается к оброненному пистолету. Но я успеваю перехватить ее за волосы и подбираю револьвер. Мужик блюет на тротуар, он почти без сознания. В окнах зажигается свет…

– Пьеро!

Замечаю, что он прихрамывает, хватаясь за машины.

Разрази их всех гром! Теперь голова моя работает очень четко. Перво-наперво – найти другую машину. Девица может нам помочь. Заталкиваю ее в «ДС», подгоняя дулом пистолета. И стремительно отъезжаю. На углу подхватываем Пьеро и укладываем его на заднее сиденье.

– Мне больно, – стонет Пьеро.

По одному его голосу понимаю, что ему несладко. Он зовет, как маленький:

– Жан-Клод!

– Чего тебе?

– Я весь в крови!

Девица оборачивается к нему.

– Нужно побыстрее найти врача, – говорит.

– Лучше заткнись, – отвечаю. – Тебя забыли спросить.

Пьеро даже не способен объяснить, куда его ранило.

– Я не знаю, – хнычет он. – Может, в бедро. Но болят яйца…

– Расстегни портки. Посмотри!

Он расстегивает ремень:

– Жан-Клод!

– Что еще?

– Все яйца в крови!

Я гоню машину, петляя по улицам, чтобы замести следы. Хвоста не видно.

– Куда ты едешь?

– К Карно. Заменим машину, эта – меченая. Через пять минут фараоны все о нас узнают.

– Поскорее! Кровь так и хлещет!

И пришептывает, как старик.

Наш приятель Карно работает сторожем в гараже. Впрочем, это даже не гараж. Пакгауз с ямой для ремонта. Навес тут из толя, вывеска гласит: «Покупка и продажа машин по случаю. Фирма Пломб».

Место пустынное. Чтобы разбудить Карно, пришлось погудеть. Сирена на два голоса странно прозвучала посреди ночи. Три пса, рывшиеся в помойке, испуганно отскочили.

Свет наконец зажегся. Карно вышел в одной фуфайке, натягивая замасленный комбинезон.

– Не возникай, – говорю Пьеро. – Он боится крови.

Затем заставляю выйти девицу. При виде немецкой овчарки та вскрикивает. Взяв ее за руку, веду к Карно, который начинает орать:

– Это что за цирк?

Я открываю меховое манто, чтобы показать товар.

– Оставляю под твою ответственность на время, – говорю.

Тот не возражает, он согласен. Но тут немецкая овчарка начинает обнюхивать деваху между ногами. Тогда я добавляю:

– Нам надо спрятать «ДС» и взять другую тачку.

Карно по-прежнему молчит и не спускает глаз с бедер девчонки.

– Вы собираетесь оставить меня с этим типом? – спрашивает она.

– А чего? – отвечает Карно. – Разве я тебе не нравлюсь?

II

На всех улицах полно дощечек с именами врачей. Я сказал Пьеро: «Не боись. Сейчас найдем кого надо».

Но Пьеро совсем раскис. Не то чтобы он боялся умереть. Но ведь и торопиться не стоило. Нет, его беспокоили только яйца. Он был зол как черт. Чередуя стоны с проклятиями, он орал как зарезанный: «Если мне их отрежут, я разыщу этого мерзавца и заставлю сожрать его собственные!» Потом голос его стихал, и раздавались новые стоны. Он явно блефовал, крови было не так уж много. Но смотреть на него было не очень приятно. Тем более что его клонило в мою сторону и он мешал мне переключать скорости. Напрасно говорил ему: «Отодвинься, мешаешь, я не могу вести машину», он почти не слышал и все сильнее давил на меня. Пришлось оттолкнуть его, так что голова долбанулась о дверцу. Скверно я поступил, тем более что бедняга действительно страдал. Но у меня не было выхода. Когда пытаешься спасти утопленника, а он все делает, чтобы утащить тебя с собой на дно, его тоже приходится оглоушить.

Каждые пять минут он повторял «скорее» и корчился на сиденье, словно ему перебили член. Но Карно всучил нам прогнившую тачку марки «дофин» с вышедшими из строя амортизаторами. При каждом толчке у Пьеро вырывался стон.

– Почему ты так тащишься? – спрашивает он.

– Я готов ехать быстрее, но если ты перестанешь охать при каждом толчке.

И он опять заходится криком.

– Вот видишь, – говорю ему.

Я поехал в богатый район, разглядывая таблички врачей. Их тут до черта. Почти на каждом доме. Похоже, в этом районе жили одни больные.

Каждые десять метров я вылезал из машины, чтобы посмотреть. Кинезитерапевт, эндокринолог, отоларинголог. У меня челюсть отваливалась. Я шел обратно посоветоваться с Пьеро, который не больше меня разбирался в этой ахинее.

– Откуда я знаю, – говорил он. – Это же все врачи, вот и узнай. Мне плевать на их специальности. У меня кровь хлещет, вот что мне ясно! Скоро ее совсем не останется в венах. Может, купим словарь?

– Не смеши меня, – отвечаю. – Если ты попадешь к типу, который занимается только дыркой в заднице или раком груди, тебе будет совсем не смешно.

Но Пьеро бубнил свое:

– Мне нужен мужик, который лечит яйца!

– Нет! Тебе нужен хирург!

Но нам по-прежнему попадались зубные врачи, рентгенологи, ветеринары, кто угодно, но только не хирурги. На одной из дверей я обнаружил аж шесть табличек, в том числе адвоката и страхового агента. Я начал закипать от ярости.

Но в конце концов мне удалось найти одного. По имени Лорага. Хирурга Ж.-П. Лорага.

Вылезаем. Не без труда. Изображаю санитара. Пьеро все хуже. Он виснет на мне, цепляясь холодными руками. Чтобы его вести, нужны усилия: кажется, будто его подошвы прилипли к тротуару. Работка, скажу вам, не для слабака! Еле дотащил его до двери, затем до холла, затем до лифта. Ну и прогулочка! Каждый шаг он сопровождает стонами, которые в тишине звучат довольно зловеще.

– Да перестанешь ты наконец!

Это было похоже на Крестный путь. К счастью, все спали. В этом доме люди поздно не ложатся и рано не встают.

Пятый этаж. А вот и дверь Лорага. Отлакированная дверь с отполированной медной табличкой. И с глазком. Посадив Пьеро на пол, начинаю обследовать замочную скважину.