Узы крови - Шелдон Сидни - Страница 10

В тот вечер, когда Симонетта сообщила, что беременна, счастью Иво не было границ. Неделю спустя Донателла объявила ему, что и она беременна и он захлебнулся от счастья. «За что? – в который раз уже спрашивал он себя, – боги так милостивы ко мне?» Полный смирения, он чувствовал, что не заслужил такого благоволения.

В положенный срок Симонетта родила девочку, а неделю спустя Донателла родила мальчика. Что еще может желать мужчина? Но богам было угодно продолжение. Некоторое время спустя Донателла снова забеременела, а через неделю после этого забеременела Симонетта. Через девять месяцев Донателла преподнесла Иво еще одного мальчика, а Симонетта еще одну девочку. Прошло еще четыре месяца, и обе женщины опять забеременели и на этот раз решили рожать в один и тот же день. Иво заметался между «Сальватор Мунди», где лежала Симонетта, и клиникой «Санта Кьера», куда он устроил Донателлу. Носясь из одного родильного дома в другой на своем «раккордо ануларе», он посылал воздушные поцелуи девушкам, сидевшим по обе стороны дороги под розовыми зонтиками в ожидании клиентов. Иво не видел их лиц, так как ехал очень быстро, но он их всех любил и всем желал удачи.

Донателла родила еще одного мальчика, Симонетта еще одну девочку.

Иногда Иво хотелось, чтобы все было наоборот. По иронии судьбы жена рожала ему дочек, а любовница – сыновей, а ему бы хотелось, чтобы его имя наследовали сыновья. И все же он был счастлив. Любовь по совместительству позволила ему обрести сразу шестерых детей: троих дома и троих вне его. Он обожал их всех, был им чудесным отцом, помня все их дни рождения и именины, никогда не путая их имена. Девочек звали соответственно: Изабелла, Бенедетта и Камилла. Мальчиков – Франческо, Карло, Лука.

По мере того, как подрастали дети, жизнь Иво осложнялась. С женой и любовницей, к шестерым дням рождения и именинам, добавлялось еще четыре. Приходилось дублировать еще и все праздничные дни. Он позаботился о том, чтобы дети посещали разные школы. Девочек определили в школу при французском монастыре Св. Доминика на виа Кассиа, а мальчиков – в Массимо, школу иезуитов в Эуре. Иво встретился со всеми их учителями и всех их очаровал. Он помогал детям готовить домашние задания, играл с ними, чинил их поломанные игрушки. Надо было обладать огромной изобретательностью, чтобы с успехом управляться с двумя семьями, но Иво это удавалось. Он был воистину образцовым отцом, мужем и любовником. На Рождество он бывал дома с Симонеттой, Изабеллой, Бенедеттой и Камиллой. В день Befana, шестого января, Иво, одетый, как Befana, ведьма, дарил Франческо, Карло и Луке подарки и carbone, черные леденцы, которые мальчики обожали.

Жена и любовница Иво были красавицами, дети умны и прелестны, и он всеми ими по праву гордился. Жизнь была прекрасной.

Но наступил день, когда боги плюнули ему в лицо.

Как это часто бывает, беда разразилась внезапно.

В то утро, переспав с Симонеттой перед завтраком, он отправился на работу, где провернул очень выгодное дельце. В час сказал своему секретарю (Симонетта настояла, чтобы секретарем был мужчина), что всю вторую половину дня будет на заседании.

Улыбаясь в предчувствии ждавших его удовольствий, Иво объехал строительные заграждения на улице Лунго Тевере, где в течение последних семнадцати лет строилось метро, пересек мост в Корсо Франсиа и тридцать минут спустя въехал в гараж на виа Монтеминайо. Едва открыв дверь квартиры, Иво понял, что случилось нечто ужасное. Франческо, Карло и Лука, громко плача, жались к Донателле, и когда Иво направился к ней, то прочел на ее лице такую ненависть к себе, что подумал, не ошибся ли он дверью, попав в другую квартиру.

– Stronzo! – пронзительно закричала она ему.

Иво в смятении оглянулся.

– Carissima, дети, что случилось? В чем я виноват?

Донателла встала.

– Вот что случилось!

Она швырнула ему в лицо журнал «Oggi».

– На, смотри!

Еще ничего не понимая, Иво нагнулся и поднял с пола журнал. С обложки на него смотрел он сам, Симонетта и их дочки. Внизу под фотографией стояла подпись: padre di Famiglia, отец семейства.

Dio! Как же он мог забыть об этом! Несколько месяцев тому назад журнал заручился его согласием напечатать о нем статью, и он по глупости согласился. Но Иво и предположить тогда не мог, что его выделят столь особо. Он взглянул на свою рыдающую любовницу, на жавшихся к ней детей и сказал:

– Я могу все объяснить…

– Им уже все объяснили их школьные товарищи, – завизжала Донателла. – Дети прибежали домой все в слезах, так как в школе их обозвали бастардами, прижитыми!

– Cara, я…

– Домовладелец и соседи смотрят на нас волками и шарахаются, как от прокаженных. Нам стыдно выходить на улицу. Мы должны немедленно уехать отсюда.

Иво потрясенно взглянул на нее.

– О чем ты говоришь?

– Я уезжаю из Рима и забираю с собой детей.

– Но это и мои дети, – поднял голос Иво. – Ты не смеешь этого делать!

– Попытаешься помешать, убью!

Это был какой-то кошмар. Он смотрел на своих троих сыновей и на любимую женщину, заливавшихся слезами, и думал: «За что же я так наказан?»

Но Донателла вывела его из раздумий.

– Прежде чем я уеду, – заявила она, – я хотела бы получить миллион долларов. Наличными.

Это было настолько нелепо, что Иво рассмеялся.

– Миллион дол…

– Или миллион долларов, или я звоню твоей жене.

Это случилось шесть месяцев тому назад. Донателла не привела свою угрозу в исполнение – пока не привела, – но Иво знал, что она способна на все. Она не отставала от него, ежедневно звонила ему на работу, требуя:

– Мне плевать, как ты это сделаешь, но мне нужны деньги. И побыстрее.

У Иво был единственный путь приобрести эту огромную сумму: он должен был получить право распоряжаться своей долей акций в «Рофф и сыновьях». Но сделать это мешал Сэм Рофф. Выступавший против свободной продажи акций концерна, Сэм, таким образом, угрожал целостности семьи, его будущему. Его надо убрать с дороги. Необходимо было только найти для этого нужных людей.

Обиднее всего было то, что Донателла – его любимая, страстная любовница – не допускала его к себе. Иво было позволено видеться с детьми, но спальня не входила в программу визита.