Амето - Боккаччо Джованни - Страница 29

29

И, соблюдая заведенный порядок, она запела такие стихи:

XXXIX

О вы, чей разум прозорлив и ясен,душа чиста, желания скромны,и грудь тверда, и пыл в ней неугасен,достигнуть жаждущие той страны,в которой средоточие желанийи вне которой – цели не важны,послушайтесь моих увещеванийи приобщитесь к истине одной,достойной неустанных познавании.Кибела то открыла предо мной,что заслоняют ложные личиныот слабых взоров мудрости земной;но ум в божественные те глубиныпроникнет, если верой утверждени не взыскует видимой причины.И в них я пребываю испокони то, во что я верю без зазренья,воочью созерцаю без препон.Я знаю, что двоичность появленьяи низких и высоких дел земныхявлялась целью божьего творенья,я верую, что предваряло ихединосущно и треипостасноиное благо в вечностях иных,и что дитя – природе несогласно —во чрево девственное снизошло, —и племя Прометея неподвластноПлутону стало, победивши зло;и таково на свет дитя явилось,что девственности вред не нанесло,и в Иордане в свой черед крестилось,принявши омовенье от того,к кому всех боле сердцем обратилось,явив начало таинства сего,в котором, возрождаясь, мы смываемгрех первородный предка своего;и крестник сей был мучим и терзаеми смерть на древе тяжком восприялза нас, и мы о том не забываем.Я верю, что из мертвых он восстал,Дит посрамил[228] – и в небо возвратитьсяк отцу решил в венце земных похвал,о том рекли и лев, и вол, и птица,и тот[229], кем благовещена засимбез кривословья каждая страница,и много прочих сообразно имповествовали о Его державеи кистью верной, и пером благим.Я верую – вернется Он во славе,и мы ему предстанем все, дабыто получить, что присудить он вправе;пророки – небу вознося мольбы, —Святого Духа силой вдохновенны,предуказали ход его судьбы,и Дух, Отцу и Сыну равноценный,равно от них обоих исходя,сияет вечный, вечно совершенный.Я верю – церковь, верных ей ведя,их непременно выведет из мрака,и вне ее нет правого вождя,я подтверждаю также святость брака,и – что причастье грешников целит,а исповедь им помогает всяко,и – что Церера с Бахусом[230] таитвысокий смысл причастия святого,и этот смысл от слабых глаз сокрыт;и быть достойным таинства такогообязан совершающий его,и звания он должен быть благого.Так в проповедях звучных ничегоне утаила от меня Кибела,уча меня для блага моего.И если б знали суть господня делаи Аристотель и ученики,притом чтоб вера в их душе созрела, —кому-кому, а им весьма легкипути бы оказались в царство света,коль в знанье прочем были высоки.Как Моисей для божьего обетаприверженцев от мира отвратил,дабы не знали ложного завета, —вот так и я, поверив в бога сил,устремлена душой к его пределам,храня в груди неистощимый пыл,и полагаю это главным делом,и прославляю господа везде,горда и польщена таким уделом,и, следуя ведущей мир звезде,[231]душой благой, уверенной и яснойя счастья не смогу найти нигде,как только в нем, и чистой и прекраснойему я вверю душу, – тем скорейс Кибелой повстречаюсь сладкогласной,всевечно в небесах ликуя с ней.

ХL

Покуда нимфы рассказывали, Лия молча внимала. Теперь наступил ее черед, и, любуясь ею, Амето справедливо хвалил ее повесть; но о том, что будет дальше, боялся и думать, каждый миг со страхом в груди, ожидая, услышать: «Пойдемте». Зной уже спал, и все дамы, раздумывая, что делать дальше, выжидательно смотрели на Лию, распорядится она продолжать или скажет, что время прощаться. Но тут их взгляды были привлечены другим: по небу, поднявшись, должно быть, с ближнего берега, летело семь белоснежных лебедей и столько же журавлей[232]; с великим шумом, застилая крыльями небо, они вдруг остановили полет. Вглядевшись, нимфы и Амето увидели, что птицы разделились на две стаи и жестоко бьются, сшибаясь грудью, клювами и когтистыми лапами; воздух казался полон перьев, как хлопьев снега в ту пору, когда Аполлон входит в созвездие Юпитеровой кормилицы; но после долгой битвы побежденные журавли улетели. Амето зрением не умел еще постигать божественный замысел и, удивленный, гадал, что знаменует собой эта битва, любопытствуя, куда повернут победившие лебеди; но вдруг неведомый свет излился с неба. И как пред израильским народом в пустыне, так пред ними вслед за дивным мерцанием опустился столп света, за которым остался след, видом точь-в-точь как дочь Фавманта[233]. Едва столп опустился, как Амето отвел взгляд от семи лебедей, не в силах вынести блеска, подобно Фаэтону, когда тот, явившись впервые пред очи отца, оглушенный и чуть не ослепший от грома и блеска, перепугался и прянул назад; что означал этот слепящий столп света, Амето был не в силах уразуметь. Но недолго он ждал, ибо его ушей вдруг достиг нежный голос, промолвивший:

вернуться

228

…Дит посрамил… – Здесь: посрамил смерть.

вернуться

229

…о том рекли и лев, и вол, и птица, и тот… – традиционные символы четырех евангелистов.

вернуться

230

Церера с Бахусом – то есть хлеб и вино причастия.

вернуться

231

…ведущей мир звезде… – Имеется в виду Полярная звезда.

вернуться

232

…летело семь белоснежных лебедей и столько же журавлей… – Семь лебедей символизируют семь добродетелей, семь журавлей – семь основных пороков.

вернуться

233

Дочь Фавманта – Ирида, богиня радуги, вестница Юноны.