Амето - Боккаччо Джованни - Страница 9

9

XVI

О боги, вас, в надмирной сфере сущих,которой чище и прекрасней нет,все блага и дарящих и несущихи промыслом объемлющих весь свет,вас, кто располагает к доброй целипогоду и движение планет;и Громовержца в царственном уделе,кому всех прежде я творить готовобеты, что огнем не оскудели,благочестивейшим из голосовя воспою за светлое виденье,мне явленное в зелени лесов.Тантал и Титий – все, кто в заточеньеАидом скрыты, милых донн узрев,возликовали бы, забыв мученья.Вас, боги, сотворивших нежных дев,изящных, мудрых, милых и прелестных,вас, давших им пленительный напев,вас, благосклонных и ко мне любезных,прошу сберечь и честь их, и красу,не пожалев им прелестей телесных.И ты, кого до звезд превознесу,Амур, душе неведомый недавно,ты грубого меня нашел в лесуи возродил, и я тебе исправнослужу с тех пор, как Лия песней путьоткрыла мне светло и добронравно, —и в том моя сегодняшняя суть;но ты, Амур, внимая восхваленьям,старайся мне и в сердце заглянуть.Тебе служа, я весь объят гореньем,какое постараюсь передатьв речениях, исполненных смиреньемперед тобой; ты дал мне увидатьсвой луч, который брошен жгучим взоромтой, что твою явила благодатьмне, дикому; не погрешив укором,последую я за звездою сейв благую даль под Лииным надзором.Забыв и лук, и стрелы, и зверейпугливых, я последую со страстьюза девами, которых нет милей,кляня минуты, коими, к несчастью,пренебрегая, по густым лесамгонять зверей я верен был пристрастьюи в чаще пропадал по целым дням.Но если впредь мне времени достанет,я не колеблясь все тебе отдам.Какой гоньбы или ловитвы станеттакую благодать произвести?Какой привал меня в лесу приманит,когда мне довелося обрестии Лию, и подруг прелестных Лии?Ведь я у них, пленительных, в чести!О, дивный плен! И попади в благиея подданные царства твоего,все б не познал я радости такие.И я молю, исполнившись всегоусердия, какое есть и будет,тебя и всех богов со дня сего,и пусть мои моленья вас разбудят,дабы осуществилась впредь сполнамечта, которой сердце не избудет —на вечные остаться временаздесь, где мы пребываем, – дол заветныйпусть не покинет нимфа ни одна,юна, игрива, празднична, приветна,и без того пылавшая всегда,и пламенам любви не безответна.Коль Дафна или Мирра без трудадобились божьей помощи, внемлитемне, кто вас не обидел никогда.Ведь стольких ваших недругов даритевы добротой, внимая их мольбам,и к недостойнейшим благоволите —и это не противно небесам,и стало частым на земле явленьем,и небреженьем угрожает вам.Так снизойдите и к моим моленьям,затем чтоб восхищенный мой языквещал о вас грядущим поколеньям,и царство ваше смертный бы постиг.

XVII

Каждая расположилась на свой лад в прохладной тени прекрасного лавра: одна, сняв красивый венок с золотистых волос и разувшись, белоснежной ступней касалась холодных струй, другая, распустив покровы, стеснявшие руки и грудь, обмахивалась тонкой фатой, в безветрии призывая к себе прохладные дуновенья, как некогда Кефал без надежды призывал к себе скрывшуюся в чаще Прокриду[31]; третья, в изнеможенье от зноя, склонив золотистую голову на сложенную накидку, нежилась в гуще свежей травы. И, внимая тем временем пенью Амето, то и дело посмеивались и перебивали его веселыми шутками. А после того как он умолк, Лия обратилась к ним с такими словами: – Друзья, солнце еще удерживает день в равновесии, палящие лучи его не пускают нас покинуть прохладу; дремлют пастухи, чьи свирели радовали наш слух, теперь до заката мы лишены всяких развлечений, кроме тех, какими может одарить нас беседа; и ничто не подобало бы нам более в праздник Венеры, как поведать каждой о своей любви. Вы все молоды, как и я, и ничто в нашей наружности не наводит на мысль, что мы прожили свои годы, не изведав пламени этой чтимой нами богини. Беседуя, мы расскажем друг другу, кто мы, и не в убогой праздности проведем ясный день, который нельзя даровать ни сну, потатчику всех пороков, ни кормилице их, холодной лени. Согласившись, каждая обещала в придачу к рассказу нежным голосом в благочестивых стихах воспеть ту богиню, которой особо служит, и Юпитера, которому все подвластны. Замысел тотчас повлек за собой исполненье: поднявшись, нимфы уселись в круг на мягкой траве и, усадив в середине Амето, с улыбкой облекли его властью по своему произволу назначить ту, что первая поведает о своей любви; довольный столь важным порученьем, он чуть отодвинулся в сторону, чтобы видеть всех дам, и с улыбкой приказал начинать нимфе в розовом, сидевшей от него по правую руку; повинуясь без оговорок, она так приступила:

XVIII

– Амето, по праву не мудрейшей, но старшей, я первой, по твоему указанию, задам тон нашему милому хору, над которым мы поставили тебя главным; выслушай же наши любовные повести, и пусть наш пример наставит тебя, как усерднее повиноваться возлюбленной твоей Лии. – И, обратившись ясным лицом к подругам, она так начала:

– На возвышенной равнине, омываемой волнами Эгейского моря, где расположен прекраснейший город, чье имя[32] вызвало столь долгую распрю среди богов, Марс однажды, не без взаимного согласия, похитил невинность у некой прекрасной нимфы, обитательницы того края; должно быть, страшась позора изгнанной Каллисто, она, тотчас как узнала, что могущественный бог отнял у нее непорочность, никому не сказавшись, оставила благую свиту Дианы. Однако за отнятый цвет невинности бог вознаградил ее чрево, и, когда подоспел срок, она разрешилась от бремени в своем жилище; пестуя дочку, она взрастила ее до поры замужества в блеске счастливой красоты; и уж какая тому была причина, не знаю, – то ли девочка родилась без волос, то ли в младенчестве лишилась их от недуга, – только назвала она дочь Котруллой[33]. И как драгоценность берегла ее до положенного срока, когда выдала замуж за юношу из знатной семьи. Родом он был из тех же мест и принадлежал к семейству, которому в этом крае некогда была вверена власть божественной птицей[34], отчего и пошло его и поныне славное имя; юноше так пришлась по душе нареченная, что, оставив имя свое и предков, он принял имя супруги, увековечив его в потомстве, которое щедро даровала ему Люпина. Произойдя от него, в том же пышнейшем городе родился и мой отец; почтенный доспехами рыцаря, он был именитейший среди тех, кто правил общественными делами, и, живя в достатке, взысканный богами, меня, ими дарованную дочь, нарек Мопсой. Видя, что я, еще маленькая, уже обещаю стать красивейшей, он посвятил меня Палладе[35]; благосклонно приняв меня в священных гротах[36], выбитых копытом коня, рожденного от Горгоны[37], она допустила меня в собрание муз, где я вкусила Кастальских струй и твердой рукой искала вершины Кирры[38], пытающей звезды; благоговейно почитала я бледные лики мудрейших, жителей тех высот, и нередко, когда Аполлон пел под звуки кифары, я внимала ему в кругу девяти муз. Но вот я достигла возраста, положенного для супружества, отец мой, должно быть, по внушенью Юноны, счел мою наружность достойной объятий и, как благочестивый родитель – хотя благ был замысел, но не его исполненье, ибо доволен был тот, кто брал, но не та, кого отдавали, – в ожидании внуков сочетал меня священными узами брака с одним человеком, усердно служившим Вертумну. Но как я подумаю о том, кто мне, нестроптивой, послушной родительской воле, достался в мужья, так находит на меня страх: не даром он носит имя того, кто пятым после Юлия Цезаря[39] взошел на монарший престол – весь мир со скорбью дивился его поступкам, а более всех вскормившая его мать[40], которой худо пришлось от сына, не оттого ли, что в попечениях о его же благе учинила злодейство над Клавдием и Британником.

вернуться

31

Кефал… призывал… Прокриду… – Кефал – афинский охотник; его жена Прокрида, ревнуя его, стала исподтишка следить за ним; однажды, приняв притаившуюся в чаще Прокриду за дикого зверя, Кефал поразил ее волшебным дротиком, не знавшим промаха (см. Овидий, Метаморфозы, VII, 661—865).

вернуться

32

…город, чье имя… – Афины; по преданию, право назвать город в свою честь вызвало распрю между Афиной и Нептуном.

вернуться

33

Котрулла. – Вероятно, Боккаччо возводит это имя к греческому «kourias» – стриженый. В хронике Виллани упоминается женщина по прозвищу La Tosa – стриженая.

вернуться

34

…божественной птицей… – то есть орлом, символом власти. Муж Котруллы происходит, таким образом, из семейства Visdomini или Vicedomini – по определению биографов Боккаччо.

вернуться

35

…посвятил меня Палладе… – Мопса, посвященная богине Палладе, олицетворяет здесь первую из основных добродетелей – Мудрость.

вернуться

36

…в священных гротах… – гротах горы Геликон, посвященной поэзии.

вернуться

37

…рожденного от Горгоны… – Имеется в виду конь Пегас, вышедший из головы Горгоны.

вернуться

38

Кирра – одна из вершин Парнаса, обитель Аполлона.

вернуться

39

…кто пятым после Юлия Цезаря… – Нерон.

вернуться

40

…вскормившая его мать… – Агриппина, отравившая мужа Клавдия и лишившая власти пасынка Британника, подверглась жестоким преследованиям со. стороны Нерона.