Действо - Болотников Сергей - Страница 132

– Не бойтесь, Алексей Сергеевич, – кивнул Ткачев, – Мне есть зачем возвращаться домой.

Собачник вздохнул, и принялся отвинчивать крышку канистры. Остро запахло топливом.

Ткачев двинулся в обход холма – на середине пути потрескавшаяся шкура кручи сменилась выщербленным бетоном, поросшим древним обесцвеченным мохом, и исписанным непристойными граффити. То было некое подобие древней дамбы, неизвестно как оказавшейся здесь, в трех километрах от канала, и выходное отверстие гидротехнического сооружения было в несколько раз больше скромной трубы на той стороне. Это уже был целый туннель, из которого мощно благоухало слизистым разложением. Оценив, обстановку, Александр занял место напротив входа, скрывшись в густой роще ядовитых грибов-мониторов, чьи суперплоские стогерцовые экраны слегка помаргивали голубоватой матрицей, надежно укрывая спрятавшегося охотника. Ствол карабина смотрел прямо на тоннель.

Ткачев замер в ожидании. Луна светила с небес, бросая резкие, секущиеся тени и трудно было понять, что есть что. Мелкие ночные сондания извивались и шевелились во тьме пожирая и спасаясь от пожирания, спаривались и производя все новые и новые химеры.

Голая вершина холма выглядела грандиозным памятником всему на свете.

Пауза затянулась, а потом лес вздрогнул – с вершин деревьев сорвались птицы-истуканы и с каменным грохотом вошли в почву у подножий, стремясь как можно скорее скрыться в надежных теплых недрах. С той стороны холма стало заниматься яростное оранжевое зарево, донеслось потрескивание огня – Красноцветов запалил выход. Теперь червя оставалось ждать с минуты на минуту.

Сетевик нервно стиснул карабин вспотевшими ладонями. Червь все не шел. Там, под холмом, прихотливая сеть канализационных туннелей сейчас наполнялась едким ядовитым дымом с высоким содержанием тетраэтилсвинца, вызывая разрывающий голову кашель и помутнение сознания. Но Червь по-прежнему не появлялся. Возможно, он был устойчив к ядам, а может быть у него просто не было легких. Спрятавшийся в засаде Александр Ткачев, неожиданно стал казаться себе бесконечно маленьким и незначительным, подобно единственному оставшемуся в живых пехотинцу в окопе, на который вот-вот должен пойти танковый клин. Здесь, посреди неприветливого леса, который мог, пожалуй, привидеться лишь Рене Магриту после длительного употребления под абсент гравюр Босха, Ткачев ощутил то пронзительное и жгучее как мороз чувство потери твердой почвы под ногами, о котором недавно говорила Анна. Ощущение было страшным, мир дернулся, поплыл, в земле словно разверзалась невидимая, ледяная бездна, откуда ощутимо тянуло безумием.

Стремясь отогнать некстати подступившее наваждение, Александр зло тряхнул головой и тут же услышал шорох.

Вот оно! Ствол карабина смотрел во тьму тоннеля, но пришелец возник откуда-то слева, из джанклей, и поспешно вскинул руки, показывая, что не намерен проявлять агрессию.

Свет луны пал на лицо гостя и Ткачев нервно вздрогнул – к нему, широкими шагами шел Красноцветов.

– Алексей Сергеевич! – крикнул Ткачев, – Это вы? Но зачем…

– Не стреляй, Саня, – крикнул тот, приближаясь, – Так было надо. Подожди…

– Но Червь же уйдет! Огонь сейчас прогорит! Все провалится… Красноцветов!!! Я…

Он хотел сказать еще что-то, но с изумлением осекся. Потому, что вдоль стены бежал еще один Алексей Красноцветов – точно такой же как и первый. Он очень спешил, и размахивал карабином.

– Саня! – крикнул бегущий, оскальзываясь на слизистых камнях – Саня, стреляй, это же Червь!

Страшная догадка пронзила Ткачев, руки его дернулись и направили карабин в грудь первому Красноцветову. Сетевика начала бить неприятная дрожь. Значит, полиморф?

– Стой! – сказал Александр.

– Саш, да ты чего? – спросил собачник, что появился первым, – Тут же червь! Он ведь нас сожрет так! – однако, остановился и опустил руки.

– Да стреляй же в него! – завопил второй Красноцветов, надсаживаясь, – это же Червь, убей его!!

– Встали оба!!! – рявкнул Ткачев, поводя карабином.

Гости остановились. Один, метрах в десяти позади другого. Оба были похожи как две капли воды. Каждый имел унты, карабин и канистру. Александр ощутил, как мороз идет у него по коже – один из пришельцев, безусловно, Червь. Но вот кто?!

– Полиморф… проклятый полиморф! – выдавил из себя сетевик, поводя ружьем с одной цели на другую.

– Саша… Александр, послушай меня… – рассудительно начал первый Красноцветов.

– Нет, не слушай его! – тут же крикнул второй, нелепо взмахивая руками, – это же тварь! Не слушай ее!

– Правильно, – сказал первый, – не слушай эту тварь. Она пришла по наши души и любой хитростью постарается доказать тебе, что она и есть настоящий Алексей Красноцветов. Но Саша, слушай сердце. Я – настоящий! Ты что, не чувствуешь?

– Н…нет, – вымолвил Ткачев, нервно, – Не чувствую. Червь… Тварь, тебе лучше сразу признаться, а не то…

– Не то, что? – спросил первый Красноцветов.

– Я не знаю!! – крикнул сетевик, – но Червь отсюда живым не уйдет.

– Что ты хочешь сказать?! – дрогнувшим голосом спросил второй собачник, – ты будешь стрелять в меня?

– Убей же его, Саня! – выкрикнул между тем первый, – он пытается заговорить тебя, сыграть на жалости. Ну же! Я бежал от него, чтобы предупредить тебя! Я не успел… Но это он, я уверяю тебя, он! Это Тварь, Червь, сладкоголосая дрянь!!!

– Не слушай его! – завопил второй, – не надо!

– ЗАТКНИТЕСЬ ОБА!!! – заорал Ткачев изо всех сил. Гости заткнулись и испытующе уставились на Александра – одинаковые, как пара мишеней в тире.

– Попробуем от противного, – сказал сетевик, облизнув пересохшие губы, и, кивнув на второго, крикнул, – эй ты, как звали твою собаку?

– Ее звали Альма, Саша, – со вздохом сказал тот.

– У нее был палевый окрас и мы с ней брали замок Мясника… – вставил первый.

– Она дралась с Бульдозером во дворе… – произнес второй.

– Она исчезла, когда все началось… – высказался первый, – ну, ты доволен.

– Это тупик, Саша, – устало опустив руки с карабином, сказал Красноцветов номер два, – он же тварь. А тварь, единственная из всех, кто знает о нас все.

– Судя по всему, принимая мой облик, Червь скопировал и всю мою память, – заметил первый, – так ты ничего не добьешься. Тварь поймала нас, Александр…

Сетевик почувствовал, как глаза наполняются слезами бессилия. Два одинаковых Красноцветова виновато стояли перед ним, и лишь один из них был настоящим, живым Алексеем Сергеевичем, без которого – он чувствовал – уже ничего не получится и идти к Ящику будет не зачем. А Тварь… Тварь, наверное, сейчас ухмыляется про себя, храня на лице неподвижную чужую маску. Прицел карабина прыгал с одной фигуры на другую и казалось, что у охотника двоится в глазах.

– Извини меня, Саша, извини, что так получилось, – сокрушенно сказал пришедший вторым Красноцветов.

– Что мне делать?! – крикнул Ткачев, обращаясь одновременно к обоим, – Что?! Ну?!

– Я не знаю… – произнес второй Алексей Сергеевич, – Но, боюсь, тебе придется сделать выбор.

– …И сделать его довольно скоро, – добавил первый, – мы не сможем стоять так всю ночь. Тварь может напасть, пока ты целишься в меня.

Ткачев сжал зубы. Сельва вокруг замерла – гулкая тишина пропитала массивные уродливые конструкции. Кабели не шатались под ветром, ночные создание собрались на границе джанклей и смотрели – множество безмолвных зрителей с выпуклыми, поблескивающими глазами. Сетевик заметил, что лунный свет падает теперь совсем отвесно, освещая немую сцену, наподобие мощного софита. Тени съежились и стремились спрятаться под ногами хозяев. Наступала полночь.

Красноцветов и Тварь, Тварь и Красноцветов, Тварь, Тварь, Красноцветов, Тварь. Кто из них кто?

Лучи небесного прожектора падали отвесно сверху, разделяясь на три четких луча – в которых стояли Красноцветов один, Красноцветов два и Александр Ткачев. Невидимые зрители напряженно следили за развязкой. Сетевик ощутил их внимание – тупая и жадная до зрелищ толпа напряглась, готовясь испустить дружный вздох удовлетворенияразочарования. Мир как никогда раньше казался фальшивым.