Действо - Болотников Сергей - Страница 66

– Спускайся сюда! – закричал он, наконец, и Кроха, слегка содрогаясь, скатился вниз по хоть и странному, но совершенно безопасному желобу.

Внизу оказался такой же и бассейн как и наверху и новый туннель. Еще здесь был Пека – испуганный до икоты, но живой и здоровый. Кроха уселся рядом, и они сидели молча. Лишь спустя некоторое время Кроха заметил, что это все похоже на жестокую шутку, до которых Арсеникум, по рассказам, был очень горазд.

Неприятности этот спуск все же принес – половина из несомого Пекой запаса прутиков вымокла в слизи и не годилась больше для лучин, а сушить ее было негде.

Обессиленные, напарники сидели у противоположных стен и при свете лучины смотрели друг на друга. Будущее рисовалось им в цвете неотличимом от темноты.

Никуда более не сдвинувшись с площадки у подножья желоба, Кроха с Пекой уснули, истомленные телом и загнанным к поребрику разумом. Вот так бесплодно закончился их второй день пребывания в пирамиде злобного старца Арсеникума.

Ночью хотелось есть, а где-то на расстоянии, но уже ближе чем раньше, неслось призрачное подземное пение, наполняя сердца тихим, холодным ужасом – теперь стало лучше слышно, и можно было различить дробное, шелестящее постукивание, словно били тысячи крохотных костяных барабанчиков.

Потом Кроха проснулся в кромешной тьме, и это означало, что начался третий день.

Проснувшись, Маки не поверил своим ушам. Кто-то громко жевал у него над самым ухом.

Не в силах пошевелиться от ужаса, Кроха лежал, вслушиваясь в темноту, а потом рядом чиркнуло и в огненной вспышке запалившейся лучины возникло лицо Пеки.

Это казалось невозможным, но Пека что-то жевал!

– Пека! Что… откуда?!

– Попробуй, Кроха, это не очень вкусно, зато насыщает.

– Что это? – спросил Маки, глядя на подрагивающие на ладони комочки.

– Не поверишь, это мокрицы! Их там у бассейна, полно! Они… почти как мясо.

– Пека, – сказал Кроха, – я не буду это есть…

– Ты что! Это же еда!

– Это мокрицы.

Пека, вздохнув, спрятал мокриц в карман – наверное, про запас. Не говор более не слова он двинулся вперед по извивающемуся, как подхватившая судорогу змея, коридору.

Полтора часа они шли в гробовом молчании, пока Кроха, стиснув зубы от терзающего кишки голода, не попросил мокриц.

Тут же сделали привал. Кроха по началу давился, а потом вошел во вкус – мокрицы не были деликатесом, но и к тошнотворной гадости их мог причислить только что плотно отобедавший устрицами гурман. Кроха гурманом не был и раньше, а сейчас не заметил, как умял половину захваченной Пекой снеди. Запил водой со стен и блаженно привалился к холодному камню.

На душе странно полегчало – удивительно, вроде бы положение их оставалось все тем же – безнадежным, безвыходным, и шли они все вниз и вниз, ан нет – стало легче, страх отступил, поддавший почти блаженной сытости. Не замечая того, Кроха заулыбался.

– Вот-вот! – сказал, увидевший ухмылку, Пека, – а ты говорил – мокрицы.

– Человек, – сказал Кроха, – он, Пека такое существо, что привыкает ко всему. Вот. А еще, он может все преодолеть, потому что в отличие от дикого зверя у человека есть ум, чтобы поставить цель, и воля, чтобы ее достичь! И если воли хватит, то ничто его, человека не остановит. Понял Пека, ничто! И мы с тобой все преодолеем, победим, как победили голод, и выберемся из этого склепа… нет! Мы не только выберемся, мы и еще захватим сокровища этого ублюдка Арсеникума! В качестве компенсации.

Лицо Пеки просветлело, губы сами собой сложились в идиотскую, но исполненную желания действовать улыбку. Более не откладывая, напарники двинулись в путь.

Снова встретили желоб, и уже безбоязненно скатились по нему, крепок держа в охапку прутки. Вода в желобах была теплой и маслянистой и потому в воздухе колыхалось некое подобие тумана. Стены начисто лишились рисунков, а вместо них крошившийся камень покрывал бледный кустистый мох, который колыхался, словно подводная водоросль, когда напарники проходили мимо.

Как глубоко они забрались, Крохе не хотелось и думать. Трудно было представить, что этот туннель делали люди – на какую глубину он вообще может забраться? И самое главное – зачем все это?

– Воистину, помыслы Арсеникума для простых людей неисповедимы, – сказал Кроха, – куда он собрался? В царство Каннабиса?

– Не называй его вслух… – попросил Пека, – Говорят, песоголовый услышит, и явится за позвавшим.

– Пека! Как ты можешь верить в эти сказки? Каннабис… Выдумали себе страшилку… И вообще – этот туннель не сможет бесконечно идти вниз. В конце концов, он упрется в скальное ложе или подземные воды. Я читал. Я знаю.

– Тебе видней… – уклончиво сказал Пека и тут туннель кончился.

Гробокопатели с открытыми ртами замерли на выходе из туннеля. Естественно, ни о каком открытом пространстве на такой глубине речи идти не могло, потому туннель вышел в пещеру.

Каверна эта была высока и протяженна, потолок ее скрывался во тьме, а снизу вздымался целый лес острых сталагмитов, которые стремились соприкоснуться с выныривающими из тьмы под куполом собратьями. Со сталактитов срывались капли воды и как замедленный дождь падали в собравшиеся на дне пещеры озера. При каждом падении озера озарялись призрачным сине-зеленым светом, и цветомузыкальная плавная рябь бежала по их глади, и от этого начинали отсвечивать сталагмиты, творя в пределах пещеры диковинную димедрольную дискотеку.

Кроха с Пекой онемели от такого зрелища, представшего их зрению после многих часов однообразного туннеля. Лучина выпала из руки Пеки и зашипела в мелкой лужице. Да она и не нужна была – тут было светло, странный отсвет, но легко можно было увидеть противоположный край пещеры.

– Вот это да… – выдохнул Пека, – как же это может быть.

– Может, – произнес Маки, двигаясь через пещеру, – просто мы достигли каверн. А я то думал, это все сказки.

– Каверны?

– Ага… – наш великий царь, прокапывая гробницу для святого Арсеникума в точности следовал его указаниям, а, следовательно, рыл гробницу как можно глубже. Естественно он не сам это делал, а согнал на раскопки рабов. Причем оголил не только все плантации провинции, но и своих личных не пожалел. Да фанатики еще – те сами работали. В общем, собралось там тысяч пять человек – одни камень тесали в скалах, другие его тащили по песку в Некрополис, ну а большая часть рыла. И все бы хорошо, но в какой то момент они докопались до врат.

– Врат? – встрепенулся Пека, – каких?

– Понятия не имею. Но рабы – народ темный, поэтому, когда на глубине в четыреста метров они встретили врата, то посчитали, что нашли врата в царство мертвых, – Кроха приостановился, и, повернувшись к Пеке, со страшной ухмылкой промолвил – к Каннабису!

Пека побледнел.

– Ну, короче, рабы рыть отказались – в царство мертвых никто не хотел. А царь наш, то ли другое мнение имел, то ли посчитал, что Арсеникуму у Каннабиса самое место, но застращал рабов и заставил их взломать врата и идти вниз. В один день три тысячи рабов и четыреста надсмотрщиков спустились во врата. И не вернулся ни один. Царь понял, что пора завязывать, дал команду фанатикам, и те, взяв в охапку господина, спустились в пещеры и врата за ними закрылись, а потом были вовсе запечатаны царской печатью. И прошло два дня, а на третий день царь…

– Кроха… – тихо сказал Пека.

Кроха поднял глаза и прямо перед собой увидел врата.

Были они огромны, в два человеческих роста и сверху донизу покрыты замысловатым узором и увенчаны были мощной аркой с выписанной клинописью фразой. Ворота смотрелись богато, а самое главное – они полностью соответствовали описанию из легенд. В призрачном фосфоренцировании врата выглядели более чем зловеще.

– Прямо как там… – сказал Кроха потрясенно, – вот оно, значит, куда мы забрались.

– Что там написано? – спросил Пека.

– Не понимаю… древние значки… что-то о надежде…

– О! Как раз то, что нам нужно!

– …и призывают ее оставить, прежде чем войти сюда. Мне кажется, именно здесь царь и сгубил три тысячи рабов.