Другие правила - Большаков Валерий Петрович - Страница 57

Заорать от страха? А где она, гортань? Как заставить вибрировать голосовые связки? Какой сигнал послать надпочечникам, чтобы те пустили в кровь адреналин и сердце заколотилось бы, как ненормальное?

«Думай, академик, думай, членкор, профессор, доктор гонорис кауза!.. Память-то тебе оставили… Думай!

Легко сказать… Если он (то есть я? Бред…) попадет под луч парализатора… сеть нейронных связей исполнителя перейдет в нуль-состояние… Должна перейти. А я – настоящий «Я», не этот подменыш, – вновь обременит смертную душу живым трупом (эпиктет наизнанку). Как просто… Где только парализатор взять и чем?»

Первый вошел в павильон подземки и вместе с товарищами по восьмому разряду спустился по эскалатору вниз, на остановку. Тут их ждал сам Локи со свитой.

– Все в курсе, что происходит? – зычно спросил он у толпы руководителей (или у отряда исполнителей?).

– Происходит захват, – скрипучим голосом ответил Седьмой, комендант города-порта, желтолицый, крючконосый, с сальными волосами.

– Правильно, молодец. Садись, «пять», – изволил пошутить Локи. – Ваша задача – собрать заложников в доме-городе, что в Соацере. Места лучше не придумать. Просто прикажете своим подчиненным собраться… ну, там «в помещении 5 по коридору 10 сектора „Восток“ на 13-м ярусе», или где еще. И проконтролируете, чтобы все явились. А потом заблокируете помещение… Все записали свои адреса?

Исполнители подняли руки. На ладони Йенсена стилом было выведено: «5-Север-3-55». Пятый ярус, сектор «Север», третий коридор, модуль 55. Модуль… Скорее уж камера.

– Все в электробус! И попробуйте только не выполнить задание…

Первый сел на пластиковое сиденье у двери, сложил руки на коленях и стал смотреть вперед. Электробус тронулся и набрал скорость. Йенсен сосредоточился. Организм вздрогнул, но не от сквозняка ли? В туннелях подземки так дует… Ларс Юлиус напрягся во второй попытке: поверни голову, чурбан, шевельни ею – влево, вправо, куда-нибудь! Без пользы делу… Хотя бы мигнуть! Веко не шевельнулось, но вот глаза неожиданно поменяли фокус – крохотные мышцы хрусталика переместили взгляд со сходящихся вдали вогнутых стен на поручень. Победа?! А ну, еще раз! Глаза послушно устремили взор в даль, в глубину полукруглого свода. Обратно на прозрачный щит обтекателя. Первый недовольно мотнул головой. Получается!

Йенсен мысленно представил себе правую руку, вспомнил все ощущения – и расслабление бицепса, и натяжение связок, даже почесывание. Потом он разогнул палец. Он! Разогнул! Палец! Если бы вчера ему рассказали, что он испытает гордость и счастье от того только, что шевельнет мизинцем… Н-да.

Нерв за нервом отвоевывал Йенсен свое тело. Брал на контроль одну мышцу за другой, расширяя сферу влияния. Шея. Руки. Ноги. Суматошно билось сердце. С перебоями, не зная, кого слушать, сокращались легкие. Личность спецуполномоченного помаленьку подчиняла себе исполнителя с первым номером в восьмом разряде.

«Заметим, – думал Йенсен, с наслаждением ощущая вздрагивающие руки, – мне отдали приказ. Задание у меня такое – заблокировать наших добровольцев в Соацере. Превосходно. Они там и прописаны. Эти сойдут в порту. – Рывком повернув голову, Йенсен оглядел „руководителей-исполнителей“. Глаза разъезжались. – А мне еще минуты две ехать. Потренируемся… Только бы сердце выдержало. Надо сразу идти к ребятам и все рассказать. Нет, не поверят. Вызовут врача, и конец. Хотя – стоп! Клунина не было на совещании! Все равно… Лучше сразу связаться с Жилиным, предупредить. И Локи, и Тхакур – они все маньяки и садисты, вооружены и очень опасны! И Гереро… Решено, звоним Жилину. Попробуем, по крайней мере… Да не „попробуем“, а „попробую“, и не „позвоним“, а „позвоню“! Привыкай, Ларс Юльевич. Выдавливай из себя исполнителя. По капле…

Дом-город в Соацере не имел собственного названия. Дом-город, и все. Его строители не доверяли куполам, боялись разгерметизации. Тут вам не Земля… Прохудись купол, лопни вдруг, и давление сравняется с марсианским – упадет в сотню раз. И тогда жители купольного города испытают на себе все прелести кессонной болезни – они будут выть и кататься по грунту от дикой боли в костях и мышцах, но недолго. Кровь вскипит и брызнет изо всех пор, кладя предел мучениям и жизни.

Поэтому все дома в городе-порте сделаны герметичными и каждый вестибюль начинается со шлюзовой камеры.

В Соацере сделали еще проще – поставили один общий дом-город, автономный жилищно-промышленный комплекс типа «Пуэбло» на 20 тысяч модулей-квартир. Дом-город по высоте делился на тринадцать ярусов и почти упирался в прозрачный колпак Соацеры. Издали он и впрямь напоминал индейское пуэбло – селение из множества глинобитных и каменных домов, слипшихся, как пельмени, в пирамидальный ком. А еще «АЖПК-П-20» представлялся перевернутой гроздью винограда…

…Йенсен уже миновал границу парковой зоны, окружающей дом-город. Подсаженная личность вела себя смирно – спецуполномоченный двигался по указанному Локи пути. Крутые купола и цилиндрические башни с полукруглым навершием, сферы и круглые галереи наплывали на Йенсена инопланетным замком, цитаделью негуманоидов. Впрочем, Ларса Юльевича в этот момент волновало совсем другое – выдюжит ли его сердечно-сосудистая? Машинально поглаживая грудь, спецуполномоченный прошел шлюзы сектора «Север», пересек площадь вестибюля нулевого яруса– круглую, обставленную буфетами-автоматами, кабинками видеофонов, диванчиками, и ступил на ленту эскалатора.

На движущихся ступенях он немного отдохнул – тьма поднималась к глазам, и приближалась, разгораясь, боль в грудине. Успеть бы!

По коридору «3» Йенсен брел, шаря рукой по стене. Еще немного… Движущийся пол понес еле стоявшего спецуполномоченного в шаровой вестибюль номер 55. У модуля «5» Ларс Юльевич сошел и постучался. Ему открыли Рита Ивернева и Марина Корелли, о чем-то весело спорящие. Увидев бледного Йенсена с потным, искаженным болью лицом, девушки охнули и подхватили под руки сухонького академика.

– Сделайте мне ментоскопирование! – прохрипел Йенсен, еле справляясь с языком и губами. – Срочно! Самое глубокое!

Марина не спорила, только сначала выудила из шкафчика коробочку с кардиоводителем, а потом уже включила интрапсихическую аппаратуру. Замерцали дублирующие экраны, звонко защелкал ментоскоп. Рита вызвала из соседнего модуля заморенного Руслана, и тот помог ей довести Йенсена до стендового кресла.

– А зачем это? – удивился Алишеров.

– Потом, потом…

Марина наскоро опустила на голову спецуполномоченному здоровую полусферу телетактора, похожую на парикмахерский автомат, и бережно, аккуратно нацепила своему пациенту на грудь черную шайбу кардиоводителя. Лицо Йенсена стало розоветь.

– Ментоскопирование! – напомнил он, осторожно вздыхая. Но нигде не кольнуло.

– А, да, да… – Марина настроила правый экран. Не понимая или не веря, склонилась к визору. – Тут двойная ментограмма, – растерянно сказала она. Ментоскоп был новый совсем, «Цереброматик-контакт», с очень приличной разрешающей способностью. Неужто испортился? – Я сейчас позову Лаврикова, – решила Марина, – он ментоскопист, пусть посмотрит, что тут сломалось, а то я еще больше испорчу!

– Не надо ни за кем ходить, – сказал спецуполномоченный окрепшим голосом, – техника исправна. Это я неисправен. Локи подсадил в меня копию личности… Да не смотрите вы так на меня, Мариночка! Я совершенно нормален! Обернитесь к экранам и убедитесь! Вон моя ментосхема, видите? Заметим, никакой дисторсии! Локи захватил Сырт!

Развить тему ему помешал шум в холле. Упала вешалка, загремел стул, и в модуль ввалился Гоша Черняк. Был он бледен, выпачкан в саже, а левое плечо у него стягивалось стерильным эластиком – прямо поверх комбеза. Белое сочилось красным.

– Локи захватил Сырт! – крикнул он. – Все руководство в исполнителей превратил, и они теперь всех сгоняют в заложники! Репликатор я успел сжечь… – Голос его сорвался, и Гоша мучительно заперхал.

– Я тоже исполнитель, – мрачно молвил Йенсен. – Наполовину…