«Вымпел» — диверсанты России - Болтунов Михаил Ефимович - Страница 46

Важным этапом в развитии и становлении российской разведывательно-диверсионной службы становятся реформы военного министра М. Б. Барклая де Толли. Он направляет первых так называемых «военных агентов» в российские диппредставительства за рубежом.

Впервые добывание военно-политической секретной информации ставится на твердую, профессиональную основу.

Сотрудники «Особенной канцелярии» выполняют теперь разведывательную работу как основную, а не попутно с дипломатической, как было прежде.

Возглавляет «канцелярию» близкий друг Барклая де Толли флигель-адъютант А. Воейков. Это он подбирает для посылки в Европу «военных агентов»: в Мадрид — поручика П. Брозина, в Мюнхен — поручика П. Граббе, в Дрезден — майора В. Прендля, поручика Г. Орлова — в Вену.

А в Париж с письмом Александра I к Наполеону едет боевой офицер, будущий военный министр России Александр Чернышев.

Он — личный представитель российского императора в военной ставке Наполеона в период боевых действий французов против Пруссии и Австрии.

С 1810 года Чернышев постоянно при дворе Наполеона. О его храбрости и мужестве узнал весь Париж, когда Александр Иванович во время страшного пожара в доме австрийского посла вынес из огня несколько человек.

Информация, которую поставлял Чернышев из наполеоновской столицы накануне войны России с Францией, была очень ценной. В короткий срок наш «военный агент» создал сеть осведомителей, среди которых был сотрудник военного ведомства Наполеона некто Мишель. «Человек Чернышева», как называли разоблаченного позже Мишеля, два раза в месяц передавал ему копию документа о численности и дислокации армии. К этой справке полковник Чернышев добавлял свои соображения, наблюдения.

С началом войны 1812 года Александр Иванович — в действующей российской армии. Надо особо подчеркнуть, что Чернышев был в числе тех, кто стоял у истоков развертывания партизанского и диверсионного движения в тылу врага.

Профессиональные знания и опыт разведчика помогли ему стать одним из лучших партизанских командиров. За заслуги перед Отчеством Чернышев получает титул князя и звание генерала от кавалерии.

В 1832 году бывший разведчик, партизан, диверсант Александр Чернышев становится военным министром и находится на этом посту два десятка лет.

Война 1812 года выдвинула плеяду славных разведчиков. К сожалению, многие из них забыты нашими историками. Достаточно назвать близкого друга партизанского командира Дениса Давыдова — Александра Фигнера.

Давыдову повезло больше, его знает нынешнее поколение. А ведь Фигнер был не кем иным, как разведчиком-нелегалом. Он прекрасно владел французским языком и выдавал себя то за офицера-француза, то за негоцианта-итальянца. Это помогало российскому разведчику многое узнавать и видеть. Фигнер нередко попадал в рискованные, поистине драматические ситуации и всегда выходил из них с честью.

Достойна упоминания — жена военного министра России, любимца императора Павла, графа Христофора Ливена — Дарья Ливен, в девичестве Бенкендорф, сестра знаменитого шефа жандармов.

Она воспитывалась в Смольном институте, после окончания которого была пожалована во фрейлины императрицы Марии Федоровны. И хотя Даша не отличалась красотой, она была умна, наблюдательна, общительна. С детства находясь рядом с царствующими особами, знала нравы двора, была в курсе всех интриг и сплетен.

В 1812 году граф Ливен отправляется послом в Великобританию. В Лондоне его супруга создает ставший вскоре известным салон. Сюда с удовольствием приезжают политические деятели, дипломаты. Теперь Дарья Христофоровна в курсе всех политических новостей.

О нюансах этих новостей она сообщает министру иностранных дел Нессельроде. Особый интерес министра вызывает переписка Дарьи Ливен и австрийского канцлера Меттерниха. Этот секретный канал информации вскоре берет под контроль сам император Александр I. В 1825 году Александр I вынашивает тайные планы резкого поворота во внешней политике — отхода от Австрии и сближения с Англией. Прежде чем сделать этот шаг, император приглашает в Петербург Дарью Ливен и ведет с ней долгую конфиденциальную беседу.

Вскоре Дарья Христофоровна получает приказ: порвать с Меттернихом и сблизиться с министром иностранных дел Англии, ставшим впоследствии премьер-министром, — Джорджем Каннингом. Вновь ей предстоит стать тайным агентом России...

Наша страна, будучи страной евроазиатской, наряду с Западом всегда уделяла большое внимание Азии. После трагической гибели А. Грибоедова в Тегеране представитель Николая I генерал-майор Долгоруков, приехавший в Персию для улаживания инцидента с разгромом российской миссии, напишет: «В Азии не так, как в Европе. Здесь каждый день является перемена в мыслях и весьма часто в действиях. Чтобы не дать дурного хода делам и чтобы иногда успеть предупредить какие-либо действия, нужно быть скоро и верно извещену.

...Необходимо... назначить сумму, чтобы отыскать одного или двух чиновников персидских, которые бы доставляли верные известия...»

Сумма такая была назначена, и агентурная сеть развернута. Наши разведчики вскоре укрепят свои позиции не только в Персии, Афганистане, но и в Китае, Индии.

Примером тому деятельность есаула Уральского казачьего войска Давида Ливкина. Он был весьма образованным человеком: владел английским, татарским, киргизским языками, изучал международное и мусульманское право.

Ливкин с паспортом на имя купца Магомета Гасанова выехал в Индию. Но ехать через Афганистан было нельзя, это привлекло бы внимание английской разведки, и поэтому путь его лежал в Вену, оттуда в Египет и в Индию.

Задание у Ливкина было непростое. Дело в том, что в Индии разразилась эпидемия чумы, и это вызвало серьезное беспокойство российского правительства. Создается специальная комиссия, на границе с Афганистаном разворачиваются карантинные отряды. Однако на их обустройство в глухих, труднодоступных районах требовались огромные суммы из казны.

В свою очередь точной информации об эпидемиологической обстановке в Индии и в приграничных районах Афганистана не было. А это значит, невозможно определить объем затрат и провести противочумные мероприятия.

Давиду Ливкину предстояло выяснить истинное положение вещей и доложить об этом в Петербург. Чтобы выполнить это своеобразное задание, разведчику пришлось провести большой комплекс сложных оперативных мероприятий: найти соответствующих помощников, обследовать районы, подверженные распространению чумы, изучить потоки населения, которые перемещаются из Индии в Афганистан, Персию и Среднюю Азию. Наконец сделать вывод и дать грамотные рекомендации специальной комиссии в Петербурге.

За время пребывания «в командировке» Давид Ливкин побывал в Порт-Саиде, на Цейлоне. В Индии он посетил город Карачи, где находился самый опасный очаг эпидемии. Здесь смертность достигала более трех десятков случаев в день. После этого разведчик едет в Бомбей, тоже крупный очаг эпидемии.

На основании собранных данных он делает вывод, что англичане и индийские власти умело и квалифицированно борются с эпидемией и это дает свои результаты. В то же время он находит единственный канал, по которому чума может попасть из Индии в Среднюю Азию, — это Кашмир и верхняя долина Инда. Но этот канал уже перекрыт усиленным пограничным контролем.

Возвратившись в Петербург, Ливкин предлагает комиссии приостановить формирование карантинных отрядов вдоль афганской границы в связи с отсутствием реальной опасности распространения чумы на территорию Средней Азии. Таким образом, благодаря самоотверженной работе разведчика Ливкина Россия сэкономила крупные финансовые средства.

Это лишь несколько имен, несколько судеб первых российских разведчиков и дипломатов. Кстати говоря, большинство из них — глубоко трагичны.

Иван Висковатый был казнен по навету врагов, как «заговорщик», Ордин-Нащокин отстранен от руководства приказа и сослан во Псков, Артамон Матвеев кончил жизнь на пиках стрельцов, защищая молодого царя Петра, князь Андрей Хилков умер от туберкулеза вдали от Родины.