Полное собрание сочинений - Боратынский Евгений Абрамович - Страница 13

13

{1823}, {1832}

68. Г<НЕДИ>ЧУ

Враг суетных утех и враг утех позорных,Не уважаешь ты безделок стихотворных;Не угодит тебе сладчайший из певцовРазвратной прелестью изнеженных стихов:Возвышенную цель поэт избрать обязан.К блестящим шалостям, как прежде, не привязан,Я правилам твоим последовать бы мог,Но ты ли мне велишь оставить мирный слогИ, едкой желчию напитывая строки,Сатирою восстать на глупость и пороки?Миролюбивый нрав дала судьбина мне,И счастья моего искал я в тишине;Зачем я удалюсь от столь разумной цели?И, звуки лёгкие затейливой свирелиВ неугомонный лай неловко превратя,Зачем себе врагов наделаю шутя?Страшусь их множества и злобы их опасной.Полезен обществу сатирик беспристрастный;Дыша любовию к согражданам своим,На их дурачества он жалуется им:То, укоризнами восстав на злодеянье,Его приводит он в благое содроганье,То едкой силою забавного словцаСмиряет попыхи надутого глупца;Он нравов опекун и вместе правды воин.Всё так; но кто владеть пером его достоин?Острот затейливых, насмешек едких дар,Язвительных стихов какой-то злобный жарИ их старательно подобранные звуки — За беспристрастие забавные поруки!Но если полную свободу мне дадут,Того ль я устрашу, кому не страшен суд,Кто в сердце должного укора не находит,Кого и божий гнев в заботу не приводит,Кого не оскорбит язвительный язык!Он совесть усыпил, к позору он привык.Но слушай: человек, всегда корысти жадный,Берётся ли за труд, наверно безнаградный?Купец расчётливый из добрых барышейВверяет корабли случайности морей;Из платы, отогнав сладчайшую дремоту,Подёнщик до зари выходит на работу;На славу громкую надеждою согрет,В трудах возвышенных возвышенный поэт.Но рвенью моему что будет воздаяньем:Не слава ль громкая? Я беден дарованьем.Стараясь в некий ум соотчичей привесть,Я благодарность их мечтал бы приобресть,Но, право, смысла нет во слове «благодарность»,Хоть нам и нравится его высокопарность.Когда сей редкий муж, вельможа-гражданин,От века сих вельмож оставшийся один,Но смело дух его хранивший в веке новом,Обширный разумом и сильный, громкий словом,Любовью к истине и к родине горя,В советах не робел оспоривать царя;Когда, к прекрасному влечению послушный,Внимать ему любил монарх великодушный,Из благодарности о нём у тех и техКакие толки шли? — «Кричит он громче всех,О благе общества как будто бы хлопочет,А, право, риторством похвастать больше хочет;Катоном смотрит он, но тонкого льстецаОт нас не утаит под строгостью лица».Так лучшим подвигам людское развращеньеПридумать силится дурное побужденье;Так, исключительно посредственность любя,Спешит высокое унизить до себя;Так самых доблестей завистливо трепещетИ, чтоб не верить им, на оные клевещет!……Нет, нет! разумный муж идёт путем инымИ, снисходительный к дурачествам людским,Не выставляет их, но сносит благонравно;Он не пытается, уверенный забавноВо всемогуществе болтанья своего,Им в людях изменить людское естество.Из нас, я думаю, не скажет ни единыйОсине: дубом будь, иль дубу — будь осиной;Меж тем как странны мы! Меж тем любой из насПереиначить свет задумывал не раз.

1823, {1826}

69

Мы пьём в любви отраву сладкую,Но всё отраву пьём мы в ней,И платим мы за радость краткуюЕй безвесельем долгих дней.Огонь любви, огонь живительный, —Все говорят, — но что мы зрим?Опустошает, разрушительный,Он душу, объятую им!Кто заглушит воспоминанияО днях блаженства и страдания,О чудных днях твоих, любовь?Тогда я ожил бы для радости,Для снов златых цветущей младостиТебе открыл бы душу вновь.

{1824}

70. АВРОРЕ Ш<ЕРНВАЛЬ>

Выдь, дохни нам упоеньем,Сименница зари;Всех румяным появленьемОживи и озари!Пылкий юноша не сводитВзоров с милой и поройМыслит с тихою тоской:«Для кого она выводитСолнце счастья за собой?»

{1824}

71

Я безрассуден — и не диво!Но рассудителен ли ты,Всегда преследуя ревнивоМои любимые мечты?«Не для неё прямое чувство:Одно коварное искусствоЯ вижу в Делии твоей;Не верь прелестнице лукавой!Самолюбивою забавойТвои восторги служат ей».Не обнаружу я досады,И проницательность твояХвалы достойна, верю я,Но не находит в ней отрадыДуша смятенная моя.Я вспоминаю голос нежныйШалуньи ласковой моей,Речей открытых склад небрежный,Огонь ланит, огонь очей;Я вспоминаю день разлуки,Последний долгий разговорИ, полный неги, полный муки,На мне покоившийся взор;Я перечитываю строки,Где, увлечения полна,В любви счастливые урокиМне самому даёт она,И говорю в тоске глубокой:«Ужель обманут я жестокой?Или всё, всё в безумном снеБезумно чудилося мне?О, страшно мне разуверенье,И об одном мольба моя:Да вечным будет заблужденье,Да век безумцем буду я…»Когда же с верою напраснойВзываю я к судьбе глухойИ вскоре опыт роковойОчам доставит свет ужасный,Пойду я странником тогдаНа край земли, туда, туда,Где вечный холод обитает,Где поневоле стынет кровь,Где, может быть, сама любовьВ озяблом сердце потухает…Иль нет: подумавши путём,Останусь я в углу своём,Скажу, вздохнув: «Горюн неловкой!Грусть простодушная смешна;Не лучше ль плутом быть с плутовкой,Шутить любовью, как она?Я об обманщице тоскую.Как здравым смыслом я убог!Ужель обманщицу другуюМне не пошлёт в отраду Бог?»