Любовь и корона - Езерская Елена - Страница 23

– Ты ревнуешь?

– Это смешно!

– Тогда за что ты так ненавидишь Анну?

– За то, кем она является. Вернее, за кого себя выдает.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я поклялся, что никогда не выдам ее тайны, но раз уж ты больше ее не увидишь…

В двери противно заскрипел ржавчиной ключ. Корф замолчал, и оба друга в оцепенении посмотрели на дверь. Она распахнулась, и в камеру вбежала Наташа.

После разговора с Александром она вдруг так остро ощутила всю бессмысленность своей надежды на помощь наследника и милосердие императора, что поняла точно и бесповоротно – она лишь теряет время. И мысль о том, что ей, быть может, уже не суждено увидеть брата, сделалась невыносимой и пугающей. Наташа тотчас собралась и отправилась в крепость – она хотела упасть в ноги начальнику тюрьмы и просить его о снисхождении – о встрече с братом.

Но известного ей прежде полковника Заморенова на месте не оказалось. В его кабинете Наташу встретил помощник начальника Писарев.

Он был, очевидно, моложе Наташи, но его прожженный взгляд не оставлял ей ни малейшего повода на положительное разрешение просьбы. И все же Наташа попыталась предложить ему деньги.

– Да как вы смеете, сударыня! – с чрезмерным возмущением вскричал Писарев, брезгливо отодвигая ее руку с сумочкой, в которой лежали ассигнации. – Я – дворянин! Уберите это!

Наташа почувствовала усталость и отчаяние, как вдруг Писарев вкрадчиво сказал:

– Как вы могли решиться прийти сюда, сударыня? Тюрьма – не место для таких красивых девушек. А вы необычайно красивы, княжна…

Его намек был столь прозрачным, и вдобавок поручик подкрепил свои слова вполне понятными движениями, что Наташа задрожала. Она собралась сыграть на отвратительных желаниях этого негодяя, но уже через минуту поняла, что Писарев – не из тех, кто позволит себя обмануть хорошенькой девице.

– Где же ваше ложе любви? – полушутливо, но очень испуганно спросила она почти сблизившегося с ней Писарева.

– А мы люди простые, сударыня, – гадко улыбнулся он. – Обходимся без ложа и без любви…

От посягательств поручика ее спас только приход Заморенова, вернувшегося из Зимнего в сопровождении порученца Шубина.

– Что здесь происходит? – грозно спросил Заморенов.

– Господин полковник! – подтянулся Писарев, успев провести ладонью по ножу для бумаги, лежавшему на столе. – Она меня ранила! Она хочет устроить побег поручику Репнину!

– Ложь! – вскричала Наташа. – Я лишь хотела повидаться с братом!

А этот мужлан домогался меня!

– Господин полковник! Это заговор!

– Молчать! – велел ему Заморенов. – Сударыня, действительно ли ваш брат – Михаил Репнин?

– Да.

– Вы увидитесь с ним, сударыня, – кивнул Заморенов.

– Но, господин полковник… – начал Писарев.

– С вами, Писарев, я поговорю позже! А вы, сударыня, мужайтесь.

У меня приказ императора. Ваш брат сегодня будет казнен…

Заморенов не договорил – Наташа стала оседать на пол.

– Воды! Скорее! – крикнул Заморенов, подхватывая ее.

– Не стоит беспокойства, все в порядке… – прошептала Наташа. – Я хочу видеть брата…

И все же она отпила немного из кружки, принесенной Шубиным, и, пошатываясь, пошла вслед за Замореновым, показывавшим дорогу к камере, где сидели ее брат и Корф.

– Миша! – Наташа бросилась брату на шею, едва охранник открыл дверь.

– Наташа! – Репнин встал ей навстречу. – Этого не может быть! Что ты здесь делаешь?

– А главное, что вы здесь делаете? – ядовито спросил Корф у Заморенова. У Владимира был наметанный глаз, и он узнал в вошедшем полковнике того самого польского старика, с которым они так трогательно беседовали перед его мнимой казнью. – Интересно, Мишель, здесь все казненные воскресают?

– Я должен просить у вас прощения, господа, за давешний спектакль, – сказал Заморенов без лишних объяснений. – Такова моя работа.

Я отношусь к вам с большим уважением, но, к сожалению, мои рекомендации не оказали никакого влияния на решение императора…

– Можете не продолжать. Дальнейшее нам известно, – прервал его объяснения Корф.

– Приказ должен быть приведен в исполнение немедленно, – Заморенов говорил, отводя глаза в сторону. – Пора идти, господа.

– Подождите! – вскричала Наташа.

– Не надо, Наташа, – мягко попросил Корф. – Не терзайте себя и не лишайте мужества Михаила.

– Я прощаю вас, Владимир, – прошептала Наташа, торопясь обнимать брата.

– Если бы я мог простить самого себя…

В камеру вошел караул. Заморенов взял Наташу под руку и отвел от брата.

Он не оставлял ее и по дороге во двор, но к месту расстрела не пропустил – не положено. Наташа, шатаясь, осталась стоять у караульной будки, опершись на полосатый шлагбаум, – слезы лились из ее глаз градом, соленые и большие. А Михаила и Корфа уводили все дальше, куда-то за строй солдат в самом дальнем углу крепостной стены. Наташа слышала, как Писарев читал приказ, – в крепости слова были слышны издалека грозным, но ясным эхом.

– По высочайшему повелению Его Императорского Величества, Государя императора и Самодержца всероссийского, царя Польского…

– Готовсь! – раздалась команда ведущего расстрел.

По душе и сердцу противно скребнули затворы винтовок. Наташа снова почувствовала дурноту…

В это мгновение у караула спешился всадник. Он выхватил у солдата ружье и выстрелил в воздух, привлекая к себе внимание. Наташа вздрогнула и очнулась – перед ней стоял цесаревич.

– Где они? – крикнул он Наташе.

– Их вывели во двор, – только и смогла проговорить она, ослабевшим от волнений и горя голосом.

– Надо отменить казнь! У меня приказ императора!

Александр с ненавистью посмотрел на караульного, оторопело возившегося со шлагбаумом, и побежал по двору крепости. Наташа кинулась за ним следом. Караульный пытался ее удержать, но она оттолкнула его, сама не понимая, откуда у нее взялось столько силы сопротивляться рослому гвардейцу. А Александр уже прорвался сквозь строй солдат, взявших ружья наизготовку.

– Остановитесь! Если вы собираетесь стрелять, то вам придется выстрелить и в меня!

Появление Александра произвело впечатление разорвавшейся бомбы.

– Отставить! – только и мог скомандовать Писарев.

– Ваше Высочество, – поклонился наследнику растерявшийся Заморенов, – я исполняю приказ…

– Я тоже, – Александр поспешно достал из внутреннего кармана мундира сложенную вчетверо бумагу. – Вот приказ, подписанный Государем императором. Господа Корф и Репнин свободны.

– Как вам это удалось? – пробормотал Корф, уже простившийся с жизнью.

– Миша! – добежавшая, наконец, к ним Наташа снова бросилась на шею брату.

– Невыносимо было смотреть на страдания вашей сестры, – улыбнулся Александр Репнину, – вот и пришлось выкручивать императору руки.

– Вы тоже ее боитесь? – в тон ему сказал Корф.

– Я ваш должник, – дрогнувшим голосом проговорил Репнин, шутливо уклоняясь от поцелуев, которыми его осыпала сестра.

– Восхищен вашим мужеством, господа, – сказал подошедший к ним Заморенов.

– Благодарю за поддержку, – кивнул ему Репнин.

– Второй раз на волосок от смерти… – Корф оглянулся, все еще не веря своему счастью.

Заморенов понимающе кивнул и пошел прочь. Писарев побежал за ним следом.

– Это куда же ты так торопишься, братец? – нагнал его Репнин.

– Не твое дело! – огрызнулся Писарев.

– Нет, мое! – Репнин схватил поручика за грудки и прижал к стене. – У тебя осталось кое-что из моих вещей. Пришло время вернуть!

– Бежал бы ты отсюда, пока новый приказ не поднесли! – нагло процедил сквозь зубы Писарев.

– Я жду! – с такой угрозой сказал Репнин, что Писарев тут же дрожащей рукой пошарил за обшлагом рукава и вытащил изъятый им у Репнина при первом обыске платок Анны.

Репнин бережно взял платок и пригрозил, дыша поручику прямо в лицо:

– Запомни: если ты хоть раз приблизишься ко мне или моей семье, я тебя убью!

Домой Корф и Репнины поехали в экипаже, который ждал Наташу. Уже у самого особняка их нагнал Александр. Он был на коне и гарцевал уверенно, как настоящий полководец.