Поход Армии Проклятых - Борисенко Игорь Викторович - Страница 46

– Да. Но наша армия очень мала. Есть другие, но все же Старцы предпочли бы какое-то иное средство, более действенное.

– Пусть изобретают его сами! Я знаю, на что они надеются: если их прихвостням, то есть вам, удастся создать значительную угрозу Энгоарду, Бог-Облако должен будет вмешаться лично и тут они смогут улучить момент и напасть на него. Да, а вы, безмозглые марионетки, усердно двигаетесь за дергающими вас нитками.

– Старцам не приходилось сильно стараться. Мы идем туда, потому что для нас самих это – необходимость! – сказал Сорген. Конец фразы он решительно припечатал, поставив на стол пустой бокал.

– Последнее время я позволял себе интересоваться внешним миром больше обычного, – криво улыбнулся Келудан. – Я слыхал про этот мифический принцип Необходимости. Это не ваша необходимость, послушные муравьишки! Это необходимость ваших старцев, которой они гонят вас, как коней плеткой, в нужном направлении. Из всей вашей компании лишь у тебя может отыскаться какая-то потребность воевать с Энгоардом. Кажется, там у тебя убили отца? Значит, ты хочешь отомстить. А что влечет туда Рогеза? Ему сказали, что он слабак, и князь пытается доказать, что это не так. Хейла? Ты, наверное, догадался, что она пошла только из-за тебя. Эта женщина не может принять действительности. Она хочет вернуть тебя и доказать, будто Сорген никак не мог от нее отказаться. Ну как, ты еще веришь в силу необходимости?

– Но… – неуверенно промямлил Сорген. – Пока существует сильное государство Белых, Теракет Таце никогда не жить спокойно.

– Да? – скривился Келудан. – Много лет назад мир пришел в равновесие. Сферы влияния Черных и Белых поделены. Мудрость и необходимость сейчас заключается в том, чтобы осторожно ходить мимо осиного гнезда и не мешать его обитателям. Вы лезете туда с палкой, чтобы все разворошить и рискуете оказаться смертельно покусанными. Что это? Только желание Старцев отомстить своему брату и наконец завладеть миром. Это не ваши желания, а их.

– Это спорное утверждение, – осторожно сказал Сорген, украдкой глядя на шевелящиеся брови старика, однако тот остался спокоен.

– Как знаешь. Я не собираюсь тебя убеждать, тем более, что потратил на тебя чересчур много времени. У тебя есть еще вопросы?

– Да. Один: скажи, может ли человек родиться во второй раз?

– Если бы я знал это, то был бы единственным истинным богом! – Келудан поднял руку со скрюченными пальцами к небесам. – Этот дурацкий вопрос был последним. Приготовься, я вышвырну тебя обратно к твоим товарищам. Как только ты окажешься там, как можно скорее убирайтесь из моих владений. Я ненадолго выключу ловушку, которая не давала вам приблизиться к горам – если не успеете, пеняйте на себя. Прощай.

Рывок на север

– Несите, несите еще бурдюки!! – закричал Сорген, стоящий под ливнем в мокрой до нитки одежде, с потеками грязи на лице и блестящими даже во тьме глазами. С неба изливалось настоящее море воды, с громким шорохом колотящее каплями по песку и немедленно в нем исчезающее. Из рук Соргена вытягивалось нечто вроде призрачной воронки, через тонкое горлышко которой вода стекала в подставленные бурдюки. Их, один за другим, меняли проворные наемники, а рха-уданцы только успевали подтаскивать все новые и новые. Люди метались по лагерю с нечленораздельными воплями, кони ржали вслед за каждым всплеском молний и ударом грома.

Нынешней ночью они наконец достигли северного хребта и только остановились дожидаться близкого рассвета, как небо было в мгновение ока затянуто тучами. Дождь продолжался не очень долго, но измученным пустыней людям этот короткий промежуток времени показался вечностью. Они наполнили несколько десятков бурдюков, набрали воды во все котлы и ведра, какие имелись в наличии. Теперь, кажется, умереть от жажды им не грозило… Счастливые и усталые, мокрые, но довольные, они как попало укладывались спать. Все боялись только одного: проснуться и увидеть, что горы и дождь были мороком.

С рассветом солнце стало палить по-прежнему яростно, но на жар, казалось, перестали обращать внимание даже рха-уданцы. Повинуясь приказу Соргена, они поднялись в самое пекло, сразу после полудня. Сегодня предстояло найти путь наверх, на новый хребет, а ночью искать дорогу в горах несподручно. Множество разведчиков было разослано во все стороны, и уже скоро один из них вернулся, потный и грязный, однако ужасно довольный.

– Мы нашли проход! – завопил он издалека, не успев приблизиться к лагерю как следует. – Будь проклята эта пустыня, мы скоро покинем ее! Там, в льюмиле отсюда, есть выступ, а за ним в песке промыта огромная воронка. Вода стекает с гор по узкому ущелью…

Презрев жару, армия тут же отправилась следом за указывавшим путь разведчиком. Едва достигнув огромной ямы с оплывшими краями, солдаты закричали от радости. Из высоченной черной дыры в горном склоне явственно веяло прохладой. Между угрюмыми серыми стенами ущелья царила полутьма, и не было ни одного отвратительно-яркого солнечного луча! Кони сами прибавили ходу, лишь бы поскорее оказаться в тени. У входа в ущелье образовалась толпа, так что Рогезу пришлось взяться за определение очередности прохода. Один за другим, всадники покидали пустыню, не оборачиваясь и стараясь забыть о ней как можно скорее. Впереди слышались дрожащие от радости голоса. То один, то другой солдат обнаруживал лужу, сползал с седла и приникал к чистой горной воде. Рядом с лужами ползали толстые большие улитки; рха-уданцы их собирали, чтобы потом испечь на кострах.

Двигаться пришлось цепочкой, по одному. Далеко впереди ехали пятеро наемников из самых опытных бойцов; следом – небольшой отряд рха-уданцев во главе с Рогезом, который должен был найти волшебные ловушки, если такие встретятся на пути. Сорген держался в середине, Хейла находилась в арьергарде.

Весь остаток дня, до тех пор, пока не стало совсем темно, они пробирались по ущелью, которое вело почти точно на север. Часто приходилось спешиваться и осторожно переводить коней через нагромождения острых обломков, нападавших сверху; то и дело подъем становился слишком крутым, чтобы усталые лошади могли нести на себе всадников. Потом, когда в темноте дальнейшее движение стало чересчур опасным, армия остановилась на привал. В ущелье было ни жарко, ни холодно, да и лужи к тому времени попадаться перестали; кроме того, что все войско оказалось опасно растянутым по дну каменной ловушки, ничто не беспокоило Соргена. Он, как и другие волшебники за исключением Гуннира, долго не мог уснуть. Осторожно пробираясь из конца колонны в начало и обратно, Сорген каждое мгновение ожидал нападения – но его так и не последовало. Наконец, они условились, что будут дежурить по очереди, до тех пор, пока не рассветет. Сорген встал на караул первым и вскоре почуял, что едва держится на ногах. Кое-как он дождался конца своего бдения, разбудил Рогеза и тут же уснул прямо на камнях. Хак подложил ему под голову свернутое одеяло, а вторым закрыл, но его хозяин при этом даже не вздрогнул.

… Утро, прохладное, с выпавшей на камнях росой и загадочными бликами, которые косые лучи солнца рождали высоко над головами, на краю ущелья, представлялось сказочным и нереальным.

– Мне кажется, что человек, вышедший из смертельной пустыни, как бы рождается заново! – прошептал Рогез, мечтательно вздохнув. Несмотря на мешки под глазами и серый цвет лица, князь выглядел счастливым. Сорген вяло усмехнулся его словам и подумал: "Если бы!".

– Какая глупость! – фыркнула Хейла. – Терпеть не могу таких слюнявых выражений… Ты представь, что бы на самом деле значило такое «чудо», как заново рожденный Рогез! Нам пришлось бы нянчиться с орущим, писающимся и вечно голодным младенцем.

Опешивший от такой отповеди Рогез не нашел, что сказать в ответ. Растерянно моргая, он отправился на свое место в середине колонны и скоро ехал там, понурившийся и мрачный. Хейла снова оказалась в арьергарде, а Сорген лично возглавил поход. В животе его урчало, так как он отказался от жареных улиток, а старых запасов осталось слишком мало. Можно было попробовать превратить что-то в мясо или крупу, но они решили пока воздержаться от таких шагов. Кто знает, как будет дальше обстоять дело с водой? Легкий голод можно потерпеть с меньшими усилиями, чем жажду.