Поход Армии Проклятых - Борисенко Игорь Викторович - Страница 50

50

– Ну? – завопил Сорген, стараясь перекричать льющийся из глотки несчастного нескончаемый вой. Схватив пленника за волосы и повернув искаженным лицом к себе, колдун как следует его встряхнул. – Теперь ты готов к дружескому разговору, или чувствуешь себя недосоленным?

– Не-еет! – простонал гейнджандец. – Умоляю, ради Святого Облака, а-а-ах… не мучьте меня!

– Ты будешь говорить?

– Да… да.

По щекам пленника текли крупные слезы, размывавшие грязь. Сорген коротко взмахнул рукой. Гримал с сожалением скривил губы и плеснул на рану воды из фляжки. Смыв пузырящуюся кровь, он быстро замотал руку пленника тряпкой. Солдаты, державшие гейнджандца, отпустили его и разошлись по сторонам.

– Быстро сдался, – презрительно бросил какой-то рха-уданец. Гримал немедленно окинул его оценивающим взглядом и глухо спросил:

– А ты бы продержался дольше?

Испуганный солдат застыл с раскрытым ртом и быстро шмыгнул глазами туда-сюда, словно выискивая дорогу для побега. Повернувшись, Гримал слез со ступени и отправился по своим делам.

– Что же ты можешь нам сказать интересного? – спросил тем временем у пленника Сорген. – Какие сюрпризы приготовлены за поворотом?

– О, Небо! – прошептал гейнджандец. Он непрерывно морщился и баюкал искалеченную руку. – Какой же я несчастный человек! Отчего же меня просто не убили, как других везунчиков? Теперь мне приходится выбирать между мучениями и предательством.

– Разве ты еще не выбрал? – вопросительно вскинул брови Сорген. – Учти, если Грималу придется возвращаться, он будет очень недоволен.

– Нет, нет! Не надо… – поспешил плаксиво и испуганно воскликнуть пленник.

– Как тебя зовут? – с усмешкой спросил Сорген.

– Что тебе в моем имени?

– Вопросы – моя привилегия. Отвечай, или я все-таки вызову палача обратно!

– Ах… Ты… – пленник заглотил воздух, словно удерживая внутри себя какое-то неподходящее слово. – Как пожелаешь. Меня зовут Жудда.

– Уже лучше… Так вот, Жудда. Твои приятели умрут в любом случае, поверь мне на слово – если только не совершат благоразумный поступок и не сбегут отсюда подальше. На нашем пути никому не удержаться; вопрос лишь в том, какой ущерб они смогут причинить нам. Я берегу своих людей, хоть и являюсь бездушным Черным злодеем. Ты можешь даже смотреть на эти вещи таким образом: твои товарищи обречены и умрут. Но солдаты, которые идут со мной, по большей части подневольные люди, которых я… хм… поработил своей злой волей. Их жизни ты можешь спасти, рассказав мне все, о чем знаешь.

Жудда смотрел на Соргена с неподдельным ужасом, вжимаясь в камень, чтобы оказаться как можно дальше от ненавистного лица.

– Ты… ты тот, о котором было сказано:

И, выйдя из Вечногорящего мира с горстью рабов,Обрушится он на Счастливые земли прожорливым зверем.Велики будут страдания, неисчислимы беды!Речи его будут, как отравленное вино – сладкими и ядовитыми!

– Ты вышел из пустыни, которую Мудрые считают вратами в Вечногроящий мир. Ни один обычный человек не способен преодолеть ее! Наши предки веками охраняли горы и никто уже не верил, что в этом есть какой-то смысл. Но вот пришел ты и оказалось, что все наши усилия – лишь жалкие и бессмысленные потуги, обреченные на поражение с самого начала!

– Вот видишь! – поддакнул Сорегн, немного озадаченный пророчеством, о котором поведал Жудда. Впрочем, пророчества, насколько он мог убедиться, зачастую так туманны и всеохватны, что ими можно объяснить что угодно. Как волшебные ботинки, подходящие на любую ногу. – Значит, мне в любом случае суждено пройти горы. Чего ради тебе упорствовать? Давай, быстрее рассказывай. Я не люблю ждать долго.

Жудда закрыл лицо здоровой рукой и глухо заговорил:

– Через три поворота ущелье резко идет вверх. До стен остается всего тридцать локтей. Стены там крошатся, так что дно становится шире, а всходы пологие и сыпучие. Это перевал. За ним крутой спуск, извилистая тропа, но кони по ней пройти могут. Этой тропой в нашу крепость доставляют припасы.

– Что за крепость? Где она?

– Высечена в пещерах, в горном склоне на запад от перевала. До нее довольно далеко, потому что она стоит между двумя проходами в горах. Там есть еще одно ущелье, по которому можно забраться наверх.

На самом перевале склоны обмазаны волшебным составом из рубленых дро, смешанных с кровью склопендр и морскими улитками. Правда, я не знаю, для чего он служит… Говорят, что как только враг взойдет на перевал, его атакует огромное войско тяжеловооруженных рыцарей с длинными копьями, с ног до головы закованных в сталь. На самом деле воинов там только сотня, а остальные – призраки, сотворенные волшебным зеркалом. Только создают вид, но не бьются. Еще в склонах норы гигантских скорпионов, однако, сейчас их осталось очень мало – почти все со временем передохли, а новых никак не присылали…

Считается, что никто не сможет миновать перевал. Рыцари даже уверены, что им не придется вступить в битву, ибо враг, стоит ему увидать огромное войско, обратится в бегство. В темноте же бегущих атакуют Облачные Воины. Они неуязвимы, так как не имеют никакой плоти, однако сами могут разить противника. Не знаю, как, я их ни разу не видел. Может быть, они явятся и тогда, если вы не испугаетесь и нападете на отряд Дэмэдера.

– Дэмэдер – здешний военачальник?

– Да. Белый маг, брат нашего короля Узмаха… И это все, что я могу рассказать.

– Ну что ж, этого будет достаточно – если ты не соврал, конечно. Коли чего запамятовал, советую вспомнить побыстрее. Тебя будут тщательно охранять и беречь, чтобы в случае чего Гримал смог с тобой еще раз побеседовать.

– Я все рассказал! – в отчаянии закричал Жудда. Это вызывало подозрения. – Все, что знал, но я – простой воин, не посвященный в высшие тайны! Откуда мне знать все секреты??

Сорген задумчиво закусил губу. Что же, возможно, пленник сказал полную правду… Возможно также, что он смутно слышал о чем-то еще, или догадывается о каких-то дополнительных сюрпризах. Ладно, они ведь в любом случае не собирались доверяться рассказу Жудды от начала до конца. Сорген велел перевязать гейнджандца и не спускать с него глаз, а сам отправился искать князя и Хейлу.

Когда солнце уже скатилось со своей высшей, полуденной отметки и стало цепляться краем за неровную линию изрядно понизившейся западной стены ущелья, Сорген запел песню на языке, которого не знал даже его перстень-переводчик.

– Йилара эсэтерра пилуота пелеста кенук…

К горлу был плотно прижат мешочек с пеплом Ассаха. Изо рта вместе со звуками легким облачком вылетали крошечные светлячки, едва заметные в ярком свете солнца. Они вились один вокруг другого в странном, завораживающем танце. Когда Сорген, возвысив голос, закончил песню пронзительным зовом: "Сар-Моэн, удда!", прямо из воздуха обильно посыпались крупные искры. Потом небо и скалы задрожали, заколебались, как мираж в пустыне. Словно полотно, на котором нарисована картина, ткань реальности порвалась в клочья под ударами рвущегося на зов демона. Как цыпленок сквозь скорлупу, Сар-Моэн пробился из далекого измерения, в котором был заключен, и радостно взревел. Сорген быстро вытер пот, заливавший лоб: на сей раз ему пришлось как следует потрудиться, чтобы вызвать чудовище. Если он требуется только для одной схватки, чтобы мгновенно защитить владельца амулета, тогда достаточно только произнести короткое заклинание и начертить волшебный круг. Теперь Сар-Моэн должен был охранять повелителя некоторое время, а на это требовалась дополнительная энергия и песня на древнем, мертвом языке…

Сар-Моэн был коротконогим, приземистым существом двухсаженного роста, с шестью руками и сотней пальцев, которые торчали у него, где попало. На треугольной голове росли целые гроздья глаз, ярко-зеленых, словно море.

– Умк! – булькнул демон, переливаясь всеми оттенками желтого цвета от макушки до пяток. – Я жду.