Дон Карлос. Том 2 - Борн Георг Фюльборн - Страница 55

Никто не замечал таинственных нитей, протянувшихся из аббатства Святой Марии по всей Испании, и тем не менее благодаря им собиралось целое войско, организованное лучше, чем правительственные войска, с его помощью можно было достичь всего.

Перед стариком Доминго лежали на столе какие-то бумаги, на которых он во время совещания делал пометки. Доминго, как известно, был человеком с каменным сердцем, он думал только о выгодах своего ордена. Высокомерие и властолюбие его не знало пределов.

Старательный, худощавый Бонифацио, первый кандидат на место главного инквизитора после смерти Доминго, был ему под стать. Лицо его было невозмутимо, и только глаза изредка вспыхивали, когда он сообщал что-то отцу Амброзио. Этот последний, с каждой неделей все более и более тучневший, спокойно сидел в кресле, сложив руки на животе.

— Поэтому, — говорил Бонифацио, — хорошо бы прекратить всякие отношения с графом Кортециллой. Падение его готовится хотя и медленно, но неотвратимо, и тайное общество, во главе которого он стоит, тоже разрушается. Доррегарай недавно отказался от него, чтобы избежать опасности, — продолжал Бонифацио, — судя по последним сообщениям из лагеря, Доррегарай порвал всякую связь с Кортециллой.

— Мне кажется, это тайное общество злоупотребило своей властью, — вмешался Амброзио, — правительство напало на его след потому только, что слишком явно обокрали маркиза де лас Исагас.

— Вот бумага из Толедо, — заговорил главный инквизитор, — в ней сказано, что тамошний суперьор арестован. Если он только заговорит, все тайное общество рухнет. Подозрение на этого суперьора очень сильное. У Доррегарая тоже есть опасный враг — Тристани, который многое о нем знает. Дон Карлос, конечно, нуждается в помощи Кортециллы, но он не может больше доверять ему, с тех пор как нарушил данное ему обещание.

— Поэтому я и предлагаю не принимать больше графа: за ним станут следить и на нас тоже падет подозрение, — предложил Бонифацио. — Он и без того в последнее время был слишком своеволен. Пусть он падет, не нам его поддерживать.

В эту минуту открылась дверь, и перед тремя инквизиторами с низким поклоном предстал дежурный монах.

— Отец Франциско только что вернулся, — доложил он, — и просит позволения представиться.

— Отец Франциско? — с удивлением спросил Домин-го. — Тот самый, которого мы посылали в армию дона Карлоса?

— Тот самый.

— Веди его сюда! — приказал главный инквизитор. Несколько минут спустя в комнату вошел пожилой монах с обнаженной головой и низко поклонился инквизиторам.

— Мир и благословение Господа да будет с вами, почтенные отцы, — сказал он.

— И с тобой, отец Франциско, — отвечал главный инквизитор. — Ты из лагеря?

— Полевой епископ патер Игнасио прислал меня к вам с важным поручением, почтенные отцы, — произнес монах, — и приказал мне уведомить вас о двух весьма важных происшествиях. Почтенный патер Игнасио шлет вам свой привет и благословение и передает заверения в его истинной преданности нашему делу. Первое сообщение мое касается недостойного, непослушного патера Антонио, которого вы отправили с высоким поручением в лагерь дона Карлоса.

— Мы давно послали его туда, разве патер Антонио не выполнил поручения? — спросил Доминго.

— Патер Антонио нарушил обет послушания, ибо не исполнил вашего приказания. Кроме того, он нарушил обет целомудрия тем, что долгое время скитался на севере с двумя женщинами.

— Об этом мы уже знаем и передали патеру Антонио нашу волю: вернуться к послушанию и исполнению своих обязанностей. Мы рассчитывали, что он давно уже должен находиться у дона Карлоса.

— Вместо того чтобы подчиниться, он объявил патеру Игнасио, что оставляет духовный орден, и отдал ему свою рясу.

Это последнее известие сильно поразило инквизиторов.

— И недостойный монах решился на это! — воскликнул Доминго.

— Я давно замечал в нем дух непокорности, — сказал инквизитор Бонифацио, — он предан мирским делам и слишком много умничал и философствовал.

— Это неслыханно! — бормотал Амброзио. — Он бросает нам вызов, он смеется над нами!

— Я от души жалею ослепленного юношу, — заметил главный инквизитор, — он подчинился дьявольскому наваждению и погибнет от этого.

— Почтенный патер Игнасио тщетно старался вразумить его, вернуть его на путь истинный и спасти его душу. Антонио оставался тверд в своем заблуждении и дерзко отвечал, что добровольно выйдет из ордена.

— Этого он не может, не смеет сделать! — воскликнул Доминго. — Он весь принадлежит нам, и его слова ничего не значат. Да просветит Господь его душу. Пусть он вернется к нам с покаянием и замолит грехи свои! — продолжал отец Доминго.

— Почтенный патер Игнасио отдает провинившегося в ваши руки и очень просит вас не медлить с приговором, потому что иначе зло, причиняемое этим отщепенцем, может вырасти многократно, а душа его тем временем еще глубже погрязнет во грехе. Второе, тайное, но не менее важное известие касается дона Карлоса. Патер Игнасио узнал, что в его лагере принято решение убить маршала Серрано. Кто принял это решение и кому поручили исполнить его, нам еще неизвестно. Но Игнасио убежден, что убийца уже отправлен в Мадрид с поручением под любым предлогом пробраться в окружение маршала. Хотя собранные патером сведения неполны, он поспешил сообщить их вам, чтобы вы успели принять свои меры.

— Ты говоришь, что тот, кто должен привести это решение в исполнение, уже находится в дороге? — спросил главный инквизитор.

— Я нисколько не сомневаюсь в том, что он уже здесь либо находится в окрестностях Мадрида, почтенные отцы.

— Ты знаешь его имя?

— Нет, почтенный отец, имени его я не знаю, но завтра же может прибыть другой посланец патера Игнасио, который принесет вам все нужные сведения.

— Нам не к чему заблаговременно принимать чью-то сторону, во всяком случае, мы должны хранить глубокое молчание, — сказал Доминго. — Где было отдано это приказание, в лагере дона Карлоса или дона Альфонса?

— Это было решено в Иране. И дон Карлос, и дон Альфонс, и донья Бланка присутствовали при этом, — отвечал монах, — поэтому решение можно, кажется, считать общим. Впрочем достоверно ли это, нам еще неизвестно. Одно несомненно: это поручение тогда же было дано надежному человеку, который тотчас пустился в путь.

— У нас нет никакой причины, чтобы препятствовать покушению, то есть принимать сторону маршала, хотя последние происшествия в лагере и поведение самого дона Карлоса действительно таковы, что это может ослабить наши симпатии к нему, — объяснил великий инквизитор, — а потому передай патеру Игнасио, чтобы исполнял по-прежнему свои обязанности полевого епископа и при этом дал бы понять дону Карлосу, дону Альфонсу и его супруге, что мы ими недовольны! По-видимому, они хотят избавиться от нашей власти, освободиться от нашего влияния! И как только это чем-нибудь подтвердится, патер Игнасио должен немедленно сообщить нам об этом. Передай все это патеру секретным образом! Кроме того, приказываем тебе разыскать брата Антонио и передать ему, что он должен явиться в монастырь Святой Марии, а также предупредить, что если, он не исполнит этого требования, то будет проклят и подвергнут самому строгому заточению! Если же вернется, то будет принят как блудный сын и может ожидать помилования, в котором мы не отказываем и другим грешникам.

— Ваши приказания будут в точности исполнены, достопочтенные отцы.

— Ты тогда займешь место погибшего патера Иларио, — продолжал великий инквизитор, — я обещаю тебе это, так как уверен, что мои многоуважаемые братья одобрят мои намерения повысить тебя. Это будет наградой за твои услуги, и эта награда должна побудить тебя и в будущем столь же усердно служить интересам ордена.

— Благодарю за ваше милостивое внимание, — сказал Франциско, низко кланяясь со скрещенными на груди руками. — Когда же я должен вступить в должность духовника и наставника доньи Бланки?

— Когда выполнишь данные тебе поручения, приведение которых в исполнение требует столько же ума, сколько и осторожности! Но я убежден, что у тебя не будет недостатка ни в том, ни в другом и что, сделавшись духовником Бланки Марии, ты будешь внимательно наблюдать за всем происходящим вокруг нее. Предупреждаю тебя, что ты должен поступать очень обдуманно и осторожно, чтобы тебя не постигла участь патера Иларио.