Дон Карлос. Том 2 - Борн Георг Фюльборн - Страница 64

— А я думал, что любовь к прекрасной маркизе не даст тебе покоя! Я был только у графа Тормадо и кабальеро Бланда.

— Что же они говорили? Узнали они тебя?

— Бланда узнал, но Тормадо уже собирался звать слуг, чтобы выгнать дерзкого угольщика.

Мендири засмеялся.

— Тогда ты назвался ему? — спросил он.

— Он очень обрадовался и обнял меня, несмотря на мой непривлекательный костюм. Они с Бландой не остаются без дела. Их партия, то есть партия короля Карла, все увеличивается.

— У Тормадо много людей, и он пользуется огромным влиянием.

— Он изъявил готовность принять нас у себя, но я из осторожности отказался. Он тебе кланяется.

— А Бланда?

— Хочет увидеться и поговорить с тобой.

— Ты им сказал о цели нашего приезда?

— Я дал понять.

— Что же они?

— Тормадо задумался, но его пугала только мысль об опасности нашего положения.

— Разве ты ему не говорил, что мы привезли с собой надежного человека, который выполнит задуманное?

— Именно это он и считает самым опасным.

— Ого! Не думает ли он, что Ураменте может изменить нам?

— Он намекнул, что все мои влиятельные сторонники в Мадриде не спасут меня тогда от топора или веревки, — прошептал Лоцано, — и он прав!

— Ты раскаиваешься? — с удивлением спросил Мендири.

— Что за вопрос! Разве не я первый начал дело? Нет, нет, я только передаю мнение Тормадо.

— Знаешь, — заметил Мендири, — он всегда был боязлив, сколько я помню. Я доверяю малому, которого мы привезли с собой.

— Ураменте создан для подобного дела.

— Договорился ты с Бландой и Тормадо насчет второго свидания, Лоцано?

— Я ни о чем не договаривался, так как все зависит от решения Ураменте.

— А как влияние Серрано? Колеблется?

— Какое! Бланда говорит, растет!

— Черт возьми!.. Меня ужасно стесняет этот человек у колонны, — пробормотал Мендири, с досадой взглянув на Тобаля. — Я почему-то все время невольно на него смотрю.

— Что нам до него за дело! Он глядит на женщин.

— Я его как будто где-то видел…

— Да ну его, — проворчал Лоцано. — Что-то Ураменте долго не идет!

— Надеюсь, что он не подопьет и не проболтается.

— В случае беды мы всегда успеем удрать. В этой таверне два выхода, — шепнул Лоцано, так что Тобаль не мог расслышать его слов. Он вообще немного разобрал из всего разговора, но убедился теперь, что это был Мендири, его прежний товарищ, перешедший в лагерь карлистов, и что другой сидевший возле него человек, тоже принадлежал к сторонникам дона Карлоса.

— Вот Ураменте, — сказал Мендири, толкнув Лоцано.

Тобаль осторожно, не поворачивая головы, покосился на отворившуюся дверь. В таверну входил человек в голубой ливрее, подбитой красным. Как у всех слуг в знатных домах, на нем была шляпа с галунами, панталоны до колен, белые чулки, плотно обтягивающие ногу, и башмаки. Появление его не привлекло ничьего внимания, так как слуги, освободившиеся поздно вечером от своих обязанностей, часто заходили в таверну выпить или поиграть в карты.

Мнимый лакей, отлично исполнявший свою роль, подошел к столу, за которым сидели угольщики, слегка кивнул им головой и снял свои белые перчатки.

— Ну, что? — спросил Лоцано.

— Все идет отлично, сеньор, — шепотом отвечал карлист Ураменте.

— Был ты во дворце Серрано?

— Точно так, сеньор. Это ведь пустяки, и дело было бы уже сделано, если бы мне не помешал проклятый адъютант. Стоя в портале дворца, я видел маршала, как теперь вижу вас, сеньор.

— Как же ты сумел войти, Ураменте? — спросил Мендири. — Тебя в этой ливрее не узнать.

— Очень рад, очень рад, сеньор! Я назвался слугой маркиза Алькантеса, у которого действительно служил прежде, я знал, что маркиз был в дружбе с маршалом, но, разумеется, не мог знать, что он теперь живет не в Мадриде, а в Севилье, это вызвало небольшие затруднения, но Ураменте всегда выйдет сухим из воды.

— Расскажи подробней, — сказали оба вождя.

— Придя вечером во дворец маршала, я обратился к носатому швейцару, или кто он там такой, у него еще толстая палка с золотым шаром на конце, и спросил, дома ли маршал. Он пренебрежительно посмотрел на меня, я еще более пренебрежительно поглядел на него — ведь я сам служил и знаю, как надо обращаться с подобными людьми.

Лоцано усмехнулся, Мендири тоже улыбался, поглаживая свою холеную бороду, Ураменте продолжал: «Светлейший герцог уехал, — отвечали мне. — Что вам нужно?» — «У меня поручение к господину маршалу». — «От кого?» — «От маркиза Алькантеса». — «Как? — закричал красноносый толстяк с палкой. — От маркиза Алькантеса? Как же так? Сеньор маркиз вчера приезжал из Севильи посоветоваться здесь с докторами и сразу же уехал». Это немного огорошило меня, но Ураменте всегда найдется. «Так, любезный друг, — сказал я, — но сегодня маркиз опять приезжал для совета с докторами». — «Ну, — проворчал старик с палкой, — так дайте мне ваше письмо, как только светлейший герцог вернется, а он может вернуться нескоро, я ему и передам». — «Нет, — отвечал я, — мне приказано передать маршалу на словах. Если позволите, я подожду его». Старик что-то проворчал и ушел к себе, а я остался ждать у одной из колонн портала и успел приготовиться.

— Ну, это было рискованно, — заметил Лоцано.

— Говори, говори дальше, — торопил Мендири, — мне кажется, ты хорошо затеял!

— У меня за пазухой был револьвер, данный вами, сеньор, и мой кинжал, хорошо наточенный! На него-то я и рассчитывал, думая воспользоваться револьвером для собственной защиты, когда придется убегать. Я продумал также, что буду говорить. Не прошло часа, как подъехала карета, в ней сидел маршал Серрано с адъютантом. Я отошел к швейцарской, чтобы выждать удобную минуту. Когда маршал прошел мимо меня, я ему поклонился, и мне стало как-то не по себе, у него такой гордый, величественный вид! Все низко кланялись ему, и он шел, точно король. Через некоторое время я последовал за ним. Клянусь вам, сеньоры, что завтра я найду удобный момент, и тогда или я, или этот маршал, но кто-то отправится на тот свет. Ведь дело самое пустое. Сегодняшняя сцена повторится завтра, и мне непременно удастся, клянусь пресвятой Девой!

— Итак, ты поднялся по лестнице… Что же дальше? — спросил Мендири.

— Там я обратился к камердинеру и попросил доложить маршалу, что я пришел с важным поручением от больного маркиза Алькантеса. Меня ввели в переднюю, где я должен был подождать немного, затем отворилась высокая дверь, и я увидел маршала. Он знаком позвал меня в кабинет. Я вошел. В маленькой роскошной комнате никого не было, кроме нас. Я поклонился маршалу, взявшись правой рукой за кинжал. Он спросил меня о здоровье маркиза и о причине его вторичного приезда в Мадрид. Мне показалось, что наступила удобная минута, и я уже сделал шаг к герцогу, как вдруг дверь открылась, вошел один из офицеров его штаба и остался в кабинете. Я сейчас же ответил герцогу, что маркиз вернулся в Мадрид, потому что ему сделалось опять хуже. «Так маркиз действительно решается на операцию?» — спросил маршал. — «Точно так, ваша светлость, — отвечал я, — и сеньор маркиз приказал мне спросить у вашей светлости насчет доктора». — «Но ведь маркиз знает, где живет доктор Антурио?»— сказал маршал. — «Точно так, ваша светлость, но сеньору маркизу хотелось услышать от вашей светлости, посоветуете ли вы взять этого доктора для операции». — «Конечно, конечно! — вскричал маршал. — Я завтра же пошлю Антурио к маркизу». — «Послезавтра, ваша светлость, если смею просить». — «Хорошо, кланяйтесь маркизу и завтра придите сказать мне о его здоровье». Затем он отпустил меня. Ну, скажите сеньоры, хорошо ли я исполнил свое дело?

— До сих пор хорошо, но главное-то ведь завтра, — отвечал Лоцано.

— Черт возьми! — вскричал вдруг Мендири, не возвышая голоса и указывая на колонну. — Где этот, что тут стоял?

— Он ушел?

— О ком вы говорите, сеньор? — спросил Ураменте. Мендири вскочил, он мельком увидел в эту минуту