Изабелла, или Тайны Мадридского двора. Том 2 - Борн Георг Фюльборн - Страница 58

«Ты научишься править без него, — прошептала она, собираясь вернуться в свои покои, — он будет уничтожен!»

Когда бедная монахиня дошла до соборного флигеля, из тени коридора к ней приблизился патер Кларет, сообщивший, что на следующий день Нарваес с кабинетом отправляется в Аранхуес для тайных приготовлений к новому займу, так как государственная казна находится в плачевном состоянии.

— Верны ли твои сведения? — спросила монахиня.

— Не сомневайся, благочестивая сестра. Завтра ранним поездом все министры во главе с Нарваесом отправляются в Аранхуес и намереваются вернуться ночью.

Кларет привык сообщать монахине или великим инквизиторам все самые мелкие происшествия. Он не догадывался, какую мысль заронил в голову графини Генуэзской своим сообщением.

— Завтра ночью, говоришь, они вернутся назад вместе с Нарваесом. Не знаешь ли, в котором часу, благочестивый брат?

— В одиннадцать часов вечера поезд отправляется из Аранхуеса и примерно к часу ночи приходит сюда.

— Благодарю. Продолжай сообщать нам решения Кабинета.

— Ты кажешься очень взволнованной, сестра Патрочинио, ты очень бледна и дрожишь.

— Это пройдет. Мы не должны обращать внимания на недуги и слабость нашего тела. Ты знаешь наших врагов и их силу, ты знаешь, какая опасность грозит нашему высокому делу, мы должны действовать, чтобы не пропустить ни одного удобного случая.

— Я думаю, мы уже не раз доказывали, что ничто не может устоять против силы нашего благочестивого общества.

— Ты имеешь в виду Серано и Прима, которые оба в изгнании.

— И Олоцагу, который все более впадает в немилость, и Топете, который никак не может перенести того, что остался до сих пор контр-адмиралом. Эти четыре дворянина королевской гвардии были опаснейшими врагами Санта Мадре и казались непобедимыми. Где они, благочестивая сестра? Они уничтожены и забыты. Это было великое дело! Возможно ли после этого, чтобы мы не сумели устранить других врагов силой или хитростью, которые в сравнении с герцогом де ла Торре и маршалом Примом малые дети?

— Ты прав, благочестивый брат, но первый успех тем более не должен заставить нас сложить руки и ничего не предпринимать. Только тогда, когда человек умеет пользоваться ее плодами, победу можно назвать настоящей.

— Твоя ловкость и твое влияние одинаково велики. Да сохранят тебя и ниспошлют тебе здоровье святые, чтобы раны незабвенного Франциска, перешедшие на тебя, не уничтожили твоей силы! — прошептал Кларет, низко кланяясь.

«Они приедут с ночным поездом, — пробормотала монахиня после ухода духовника королевы, — их можно уничтожить всех сразу, если, как это уже случалось, дымящаяся машина на полном ходу будет сброшена с рельсов».

Лицо Аи пылало огнем мести. Забыв про свои раны, она быстро вошла в другую комнату, накинула на себя плащ и торопливо вышла из замка.

Графиня пошла по направлению к улице Фобурго, она знала, что после всего случившегося застанет братьев святого Викентия в черном зале дворца.

То, что обсуждалось ночью в зале совещаний трибунала инквизиции, осталось навсегда тайной. Переговоры эти были так ужасны, что заставили бы содрогнуться любого нормального человека.

Три великих инквизитора Санта Мадре бросили свои шары в урну. Антонио твердой рукой вынул их.

Три шара оказались черного цвета. Решение было принято единогласно. После этого следовало принять второе решение.

Не говоря ни слова, так как благочестивые братья не нуждались в объяснении, Антонио положил в урну один белый и два черных шара.

Анастазио Джусто, монах, внешне очень напоминавший Мерино и такой же фанатичный, вынул белый шар, Антонио и Роза — по черному, и им выпало привести в исполнение решение инквизиции.

На следующий день, как к говорил Кларет, министры во главе с Нарваесом прибыли на станцию железной дороги, находившуюся за Колизео, чтобы, не привлекая внимания, отправиться в Аранхуес.

Стоял мрачный январский день, дул холодный ветер. С наступлением вечера легкий туман окутал дорогу, которая, проходя мимо виллы госпожи Делакур, вела в долину. Проселочная дорога, окруженная с обеих сторон голыми деревьями, была пустынна и глуха, только по временам слышался стук экипажей, подвозивших жаждавших наслаждений грандов к известной нам вилле. В салонах госпожи Делакур новые сирены все еще завлекали богатых сеньоров.

Проселочная дорога находилась в тысяче шагов от полотна железной дороги, соединявшей отдаленные провинции с Мадридом. Непроницаемый мрак ночи опустился на тихую и глухую местность. Вдалеке время от времени слышался свист локомотива.

Поезд, который после полуночи приходил в Мадрид, шел дальше на север. С этим поездом должны были приехать из Аранхуеса Нарваес и министры.

На городской башне пробило одиннадцать часов. С последним ударом из Прадо к проселочной дороге подошли два человека, плотно закутанных в плащи. Сырой холодный воздух пробирал до костей, на небе не светилось ни одной звезды. Зимний ландшафт был неприветлив и пуст.

Один из ночных путешественников остановился.

— Если не ошибаюсь, мы должны идти по этой дороге, — прошептал он, обращаясь к своему спутнику и показывая рукой на поле, которое вдали сливалось с беловатым туманом.

— Кажется, ты прав, брат Роза, — отвечал другой глухим голосом.

Оба человека повернули вправо и тихо пошли по узкой тропинке.

— Нам не следует являться раньше полуночи, — напомнил Роза, — в это время сторож расчищает рельсы. Дай руку, преподобный Антонио, здесь положена шаткая доска, обопрись на меня.

— Ты думаешь, что в старости неизбежны слабость в ногах и головокружение, брат Роза. Ты ошибаешься — я еще могу перейти яму по доске, иди спокойно вперед.

— Это милость неба, — пробормотал великий инквизитор.

Вскоре справа от себя они увидели домик станционного смотрителя, они прошли мимо него и приблизились к рельсам, возле которых лежали штабеля бревен и железных шпал.

Шедший впереди Роза вдруг остановился и схватил Антонио за руку — ему померещились чьи-то шаги.

— Скорее! Спрячемся за бревнами! — прошептал Роза.

Великие инквизиторы, явившиеся на станцию среди ночи с ужасным намерением, быстро спрятались за штабелями бревен. Это было как нельзя вовремя: мимо прошел станционный сторож, который вышел проверить железнодорожный путь.

Когда сторож скрылся в темноте, они встали, чтобы, не теряя ни минуты, приняться за дело. Монахи выбрали очень удачное место, так как они издали могли видеть приближение поезда. Благочестивые отцы подождали, пока, как они думали, сторож войдет в свой домик; была уже полночь.

— За работу, — прошептал старик Антонио, почувствовав прилив молодых сил. Они подтащили, одно за другим, несколько тяжелых бревен и положили их на рельсы. Братьям святого Викентия этого показалось мало. Они с большим трудом приволокли еще несколько кусков рельсов, лежавших у дороги.

Изнемогавшие под тяжестью монахи представляли страшное зрелище. Это были дьяволы — ослепленные местью дьяволы в образе людей.

Они знали, что все пассажиры поезда должны погибнуть. Мужья, которых с нетерпением ожидали жены, матери с детьми — всех их благочестивые отцы обрекли на смерть ради того, чтобы уничтожить Нарваеса и его сторонников.

Наконец, работа была готова.

Антонио и Роза стояли на рельсах и любовались делом своих рук.

В эту минуту вдали блеснул красный огонек локомотива.

Антонио бросил еще раз внимательный взгляд на балки и куски рельсов, чтобы вслед за тем бежать со своим товарищем с этого места.

Вдруг великому инквизитору показалось, что одно из бревен недостаточно плотно прилегает к другому, и, пока Роза, вытаращив глаза, как завороженный, смотрел на приближающийся локомотив, он еще раз перешел через рельсы, чтобы поправить бревно.

Роза только собрался крикнуть, чтобы Антонио повернул назад, так как уже слышался стук несущегося на всех парах паровоза, как тот споткнулся и упал на рельсы, нога его попала в щель между шпалами. Роза видел, что через несколько минут поезд достигнет места, где лежал стонавший старик, и мигом кинулся к нему на помощь.