Смертельная мечта - Бова Бен - Страница 40

Некоторое время было темно, и вдруг Дэн увидел себя стоящим посреди грязной улицы одного из городков на Диком Западе. Было жарко и душно. Возле домов шли длинные деревянные настилы. Дэн осмотрелся и увидел салун, банк и магазин. Картинка была яркой и четкой, но плоской, как в мультфильмах. Кроме Дэна на улице – никого.

Дэн нагнул голову и осмотрел себя. Клетчатая рубашка, потертые джинсы, сапоги и кожаный жилет со звездой шерифа. На поясе – кобура с надежным увесистым кольтом. Дэн потрогал массивную рукоятку револьвера, на ощупь она казалась настоящей.

– Джэйс? Ты где? – позвал Дэн.

– Я здесь, шериф. Обернись и увидишь.

Дэн резко повернулся и увидел Джэйса. Широко расставив ноги, тот стоял шагах в пятнадцати от Дэна в черном костюме, какой когда-то на Диком Западе носили наемные убийцы, надвинутой на глаза широкополой шляпе. На поясе Джэйса висели две кобуры.

– Начинай первым, шериф, – прохрипел Джэйс. – Я даю тебе шанс убить меня. Начинай.

– Как называется эта игра? – спросил Дэн. – «Перестрелка в коррале»?

– Начинай, желторотый ублюдок! – рявкнул Джэйс.

Дэн неохотно потянулся к револьверу. Все эти примитивные детские игры вызывали у него раздражение. Руки Джэйса метнулись к кобурам, он выхватил оружие. «Наверное, неделями тут тренировался», – устало подумал Дэн.

Прогремели выстрелы, сильный толчок в грудь сбил Дэна с ног. Вначале никакой боли не было, только удивление – как это он мог оказаться на земле? А затем пришла боль. Начавшись с легкого покалывания, она быстро усилилась и вызвала жжение и агонию во всем теле. Она разрывала грудь. Дэн начал задыхаться. Он катался по земле и кричал от невероятной боли.

Это продолжалось до тех пор, пока Джэйс не поднял очки. Дэн остолбенело посмотрел вокруг себя – он лежал на полу.

– Э, приятель, с тобой все в порядке? – спросил Джэйс.

– Наверное, – прошептал Дэн.

– Может быть, вызвать врача?

– Не нужно, – ответил Дэн. – Ты убил меня.

– Так в этом-то и состоит игра, – тревога на лице Джэйса исчезла, он снова осклабился.

– Но ты убил меня, – повторил Дэн. – Я же ясно чувствовал, как в меня попали пули.

– Да. Классно? – довольно проговорил Джэйс.

– Как тебе удалось добиться такого эффекта? – Дэн слышал свой голос, жалобный, дрожащий от страха. Он чувствовал, что не говорит, а подвывает.

Джэйс сидел рядом на корточках, на руках его еще были перчатки.

– За прошедший год мне пришла в голову куча идей. И эта в том числе. А все-таки согласись, что это очень неплохо. Бац! И ты готов. Помер! – Джэйс развел руками.

Дэн лихорадочно думал. «Как ему удалось добиться таких ощущений? Ведь это просто невозможно, – начал вспоминать Дэн. – Я почувствовал удар пуль. Они сбили меня с ног. Потом в глазах потемнело, навалилась боль и… я умер».

– Хреновато выглядишь, Данно.

– Джэйс, такую штуку выпускать не стоит. От нее с ума сойдешь, – проговорил Дэн.

– Какая глупость, – Джэйс поморщился. – Наоборот, она пойдет со свистом. Я уже внес ее в список развлечений «КиберМира». Представляю, что будет с Манкрифом, когда он ее попробует, – захихикал Джэйс. – Он просто обалдеет.

Дэн попытался подняться, но не смог этого сделать. Джэйсу пришлось поддерживать его. Дэн едва стоял, ноги у него тряслись.

– Отличная игрушка, – сказал Джэйс. Лицо его сияло от счастья.

– Я пошел домой, – только и смог сказать Дэн.

– Конечно. Давай, давай, иди. Сам доберешься?

Дэн кивнул.

– Видишь, над чем я бился все это время? Наверное, получше, чем топтание по Луне. Как ты считаешь?

Дэн отрешенно кивнул и зашагал к двери. Ноги у него были как ватные. Зайдя к себе в кабинет, он плюхнулся на стул и стал звонить Сьюзен.

– Слушай, с тобой все в порядке? – сразу спросила она. – Какой-то у тебя чудной голос.

Дэн прикрыл ладонью микрофон и глубоко вздохнул.

– Все нормально, – ответил он. – Не волнуйся, приеду – все расскажу.

Приехал Дэн не скоро. Чтобы окончательно успокоиться, ему пришлось с полчаса сидеть в машине. Когда он наконец повернул ключ, уже было совсем темно.

Наружность у Люка Петерсона была самая неприметная. Ну кто, в самом деле, обратит внимание на средних лет мужчину, лысого, с угловатым, некрасивым лицом? А если и обратит, то тут же забудет. Единственное, что еще могло как-то остановить чей-нибудь взгляд, была улыбка Петерсона, отсутствующая, словно приклеенная к его мордастой физиономии. Такие неестественные улыбки обычно носят клоуны в цирке. Если бы не эта дурацкая улыбка, Петерсона вполне можно было принять за директора средненькой фирмы, учителя в школе, но никак не за промышленного шпиона. Но Петерсон был именно им.

Он начал карьеру в должности инженера в одной из лабораторий НАСА, но проработал там недолго. Когда полеты «Аполло» закончились, начались увольнения, и Петерсон попал под одно из них. Подобно многим неустроенным инженерам, он стал консультантом. «Последнее прибежище для неудачников», – говорил он себе о своем занятии. Ему приходилось много ездить, поэтому все, что Петерсону в те годы было нужно, это кейс, приличный костюм и машина.

Постепенно он пришел к мысли, что может заработать много больше, если расскажет Мартину Мариетте о том, что делается на фирме «Локхид», и наоборот. Петерсон так и поступил, но тут же понял, что и такой заработок – гроши по сравнению с тем, что он может загрести, если всерьез займется вынюхиванием секретов. Фирмы, связанные с электроникой, росли в то время как грибы после дождя, и все как одна нуждались в информации о деятельности своих конкурентов. Петерсон проанализировал ситуацию и пришел к выводу, что больше всего он сможет заработать в бизнесе детских игрушек. Запросы у Петерсона были в те годы весьма скромными – трейлер, чтобы было где жить, не слишком часто приходящая женщина и счет в банке. Пока пусть небольшой, но к пятидесяти годам он должен вырасти, и тогда Петерсон купит себе яхту, в которой проплавает остаток своих дней.

И добрый малый Люк с приклеенной улыбкой рубахи-парня ринулся в пучину технического шпионажа. Он обзавелся лицензией на право частной сыскной деятельности. Это было необходимо, поскольку она давала право пользоваться всякими техническими штучками, фотоаппаратурой, звукозаписывающим оборудованием и всем прочим. Последним приобретением Петерсона был пистолет, надежная маленькая «беретта». После этого Петерсон, как и положено, отходил в полицейский тир, получил разрешение на пользование оружием и молился, чтобы Господь избавил его от этой необходимости. Все свое имущество Петерсон возил с собой, в собственной машине.

Шли годы, и технический шпионаж превратился в одну из прибыльнейших отраслей. Теперь им занимаются все, даже ЦРУ. Петерсон посвятил себя индустрии развлечений, как самой быстроразвивающейся, и много преуспел в своем бизнесе. Он был доволен, если бы не одно печальное и пугающее обстоятельство – по роду своей тревожной деятельности ему приходилось контактировать с людьми, одна только внешность которых вселяла в его душу смятение и страх, если не сказать – ужас. А об их манерах и говорить не приходилось. Петерсон трясся, выдерживал страшные, холодные взгляды, жесткие требования, но работал, потому что с каждым годом его заветная мечта – яхта, в которой он намеревался скрыться от своего прошлого, принимала все более ясные очертания. Петерсон назначил себе срок, когда он должен отойти от дел, – пятьдесят лет.

Офис Петерсона размещался в его автомобиле, стареньком зеленом «форде», таком же неприметном, как и его владелец. В нем было абсолютно все по последнему слову – спутниковый телефон, компьютер-ноутбук, работающий от прикуривателя, фотоаппаратура, позволяющая снимать где угодно, когда угодно и с любого расстояния, различная электроника – в общем все предметы жизни и быта технического шпиона. По мере необходимости они вытаскивались из потрепанного чемодана и раскладывались на заднем сиденье. Именно поэтому Петерсон всегда покупал только подержанные автомобили, на которые не позарятся ни воры, ни подростки. Те и другие предпочитают новые модели, которые можно либо перепродать, либо разобрать на запчасти.