Двести веков сомнений - Бояндин Константин Юрьевич Sagari - Страница 51

Венллен, Лето 62, 435 Д., полдень

— Вот, — с удовлетворением произнесла Кинисс, откидываясь в кресле. Кресло её делалось на заказ. Не у всех же есть хвосты. Сидеть человеку за её столом чудовищно неудобно. Д. знал это по собственному опыту.

— Вот сведения обо всех троих, — рептилия показала стопку листов, исписанных стремительным почерком. — Никто из них не в состоянии маскировать свои мировые линии. Правда, мы не смогли «взять» девушку и правителя, когда они заходили в определённые помещения в своих домах, но это нормально. Подобные «заслоны» не так уж трудно возвести.

— Вот оно что, — Д. подмывало спросить, кто такие «мы», но делать этого явно не стоило. — Ну что же… спасибо.

— А Клеммен время от времени «выпадает», — сообщила Кинисс будничным тоном. Д. едва не проглотил карандаш, который держал в зубах. — Минут десять назад — в последний раз. На несколько секунд, не более.

Постойте-ка, подумал Д. неожиданно. Мысли понеслись с безумной скоростью. Марранх , существо-бомба, с которым Клеммен столкнулся в лавке у «Грениша» в Оннде. Что-то говорили ему про этот случай. Что-то странное! А… вот оно: марранх может терпеливо преследовать жертву десятки лет, оставаясь незримым для известных видов магического сканирования. Но в тот раз он потерял след жертвы — там, в лавке. Словно Клеммен… перестал существовать. Выпал из бытия. Если марранх заметил цель, скрыться от него практически невозможно: на вид медлительное, чудовище способно развивать невероятную скорость и даже телепортироваться к объекту преследования.

«Время от времени выпадает»! Ничего себе!

— Где он сейчас? — спросил Д., откладывая бумаги в сторону.

— В Академии… — Кинисс прикрыла глаза. — Кто-то заслоняет его… только что был в северо-восточном корпусе.

— Так-так… — Д. возбуждённо прошёлся туда-сюда. — Пойду-ка, навещу его. Мне это не нравится. Кинисс, подобные вещи являются обычными? В смысле — могут объясняться естественными причинами?

— Если бы он был магом, да, — «пожала плечами» рептилия. — Надо выяснять на месте. Одно могу сказать: Людям подобные таланты не свойственны.

«Сам знаю», подумал Д., на ходу забирая из шкафа плащ; проверил, заперты ли ящики стола. Дожились — охранника пришлось завести!

Сегодня над Тишартцем непрерывно льёт дождь.

Академия, остров Тишартц, Лето 62, 435 Д., около полудня

— Вот как, — задумчиво заключил хиромант, глядя на ладони Клеммена. — Действительно, странная история. Когда, говорите, это проявилось?

— Сегодня утром, — Клеммен решил не вдаваться во все подробности. — По крайней мере, сегодня я это заметил.

— Так, — гадатель встал и подошёл к окну. — Я давно уже не занимаюсь предсказаниями, по многим причинам. У вас есть личные враги?

— Н-н-нет… — опешил Клеммен. — Не знаю. Не помню, во всяком случае.

— Эта чёрточка была заметна сегодня утром? — хиромант указал на едва различимую точку, разделившую две части линии жизни.

— Нет, — ответил Клеммен, подумав. Лицо его помрачнело. Ничего не закончилось, подумал он, всё только начинается.

— Кто-то готовит вам неприятности, — сообщил гадатель. — Очень серьёзные. Рад бы пояснить, но…

— Не хотите?

— В том числе. — Выдержать его взгляд было непросто. — Одно дело — указать общие соображения. Совсем другое — вынуждать человека следовать им.. Поверьте, я и так сказал слишком много. Я не откажу вам в помощи, если вы будете настаивать, но… — Он встал и отошёл к окну. — Постарайтесь узнать всё сами.

Собственно, Клеммен не собирался заходить к подобным «специалистам», но после того, как беседа с деканом окончилась, по сути, ничем, Клеммен некоторое время бродил по безлюдному учебному корпусу. Пытаясь избавиться от навязчивого ощущения, что взгляд — тот самый, которым провожала его давешняя женщина — всё ещё жжёт спину. Глупости, конечно… когда он вышел из кабинета декана, никого в коридоре не было.

Впрочем, Тенгавер признал прямо: тетрадь — магической природы, что он берётся дешифровать текст — но обязан зафиксировать подобное в архивах. Порядок есть порядок. Клеммену стало немного обидно, но… У декана, насколько Клеммен помнил, позади — крайне интересная и насыщенная жизнь. Настолько насыщенная, что не всякого обрадует. По слухам, он владеет немыслимым состоянием, знаток едва ли не сотни древних языков, доктор трёх аркан теоретической магии… А поговорить с ним можно только здесь, в кабинете. Многие сильные мира сего мечтают пригласить Тенгавера в гости, но — тщетно.

Вероятно, следовало гордиться тем, что такой человек готов помочь, безо всяких условий. Что такое, Клеммен? Ты же сам отказался отдавать тетрадь.

…Проклятый взгляд продолжал напоминать о себе. Перестарался я. Надо вернуться домой и выбросить всё из головы. Сходить в театр — в Венллене сегодня идёт «Ночь прилива». Кто знает — может, завтра вся эта неразбериха с ладонями и тетрадями перестанет беспокоить.

Возможно, всё это просто снится. Уж больно странные вещи происходят.

Увлёкшись размышлениями, Клеммен едва успел спрятать тетрадь в просторный внутренний карман, как из-за угла на него налетел запыхавшийся Д.

— Что ты там делал? — довольно резко спросил Д., когда они вошли в Портал и оказались на расстоянии километра от венлленского отделения Бюро.

— Был у хироманта, — ответил Клеммен. Лгать бессмысленно; лгать, когда говоришь с кем-то, кто сильнее — вдвойне бессмысленно. Лучше уж промолчать, если не хочешь говорить правду. Правда, искусством молчать вовремя Клеммен пока не владел.

Д. изумился — да так, что на несколько секунд потерял дар речи. Интересно, подумал Клеммен, он заметил тетрадь? Отдать самому, пока не поздно? Как наивно было желание что-то утаить…

— У хироманта?! Клеммен, ты в своём уме? Почему ты…

— Вот почему, — Клеммен протянул обе ладони… и осёкся.

Линия жизни была в полном порядке. На обеих ладонях всё было в полном порядке. Так что же… всё приснилось? Померещилось?

— Что такое? — недоумённо поднял брови Д. — Руки дрожат?

Юноша обратил внимание, что обе ладони действительно мелко-мелко трясутся. Ещё бы.

— Дрожат — это полбеды, — ответил он откровенно. — Сегодня у меня уже дважды были… что-то со мной случалось. Настолько странное, что…

— Ясно, — Д. заметно успокоился. — Но обращаться к таким… Ты прекрасно знаешь, к кому в таких случаях надо обращаться. Ко мне, к Кинисс, к оператору связи. Моя рекомендация — Кинисс, если она не занята. А какого ты… — он кашлянул. — О чём говорил с деканом?

— Искал лингвиста, — говорить следовало весьма осторожно. — Меня заинтересовал перевод некоторых фраз.

— Каких ещё фраз? — Д. тут же насторожился. — О чём ты?

— О надписи на Камне, — решился Клеммен. — И на сиархе . Мне показалось, что есть взаимосвязь. Вот я и…

— В будущем, — наставительно произнёс Д., — изволь чётко следовать инструкциям. Я надеюсь, у тебя хватило ума не требовать… прорицания?

— Хватило, — мрачно ответил юноша.

— И на том спасибо! Не забудь показать мне, о каких фразах шла речь. А насчёт твоих приступов — сейчас же этим займёмся.

До самого входа в контору они шли молча. Вопреки уверениям синоптиков, дождь моросил и ясной погоды не предвиделось.

Венллен, Лето 62, 435 Д., ближе к вечеру

— Сиди, не шевелись, — велела Кинисс довольно резким голосом. — Глаза не открывай. Думай.

— О чём?

— О чём-нибудь приятном.

Голос её не содержал и намёка на то, что она шутит. Клеммен побаивался Хансса — в основном за то, что так и не научился общаться с ними; одной речи оказывалось мало, а выучить сложную систему жестикуляции, иерархию обращений и прочее — не хватало духу.

— Если потребуется помощь целителя, — посоветовал Д. в частной беседе года полтора назад, — обращайся именно к Кинисс. Или к другим Хансса. Лучших лекарей не отыскать.

— С чего это вдруг? — Клеммену было и непонятно, и даже обидно — обидно за своих сородичей, Людей. Какие-то ящеры начали разбираться в нашем здоровье лучше нас самих!