Куда уходит вчера - Бояндин Константин Юрьевич Sagari - Страница 30

Шайр должен пасть и Шайр падёт. Крепость была разрушена ценой огромных жертв, вспомнил воин. Той — Альер получил при штурме и разрушении Шайра смертельное ранение. Люди, наконец, были вынуждены признать: без широкого союза, без помощи ольтов и других соседей не выжить. Если на этот раз Солнечный Лист вмешается в битву, исход может быть иным. Союз с ольтами может не состояться и изменится то будущее, к которому пришёл бы мир сорок шесть веков спустя.

И пусть.

Приняв это решение, Ривллим ощутил, что мосты сожжены. Обратного пути нет.

Хорошо, что дальше?

Выполняй обещание, ответил внутренний голос. Проводи Фиар до дому и избавься от этого груза. А потом… может, вернуться к Шести Башням и понять, отчего столько необычных историй началось там?

А насчёт Башен идея — то неплоха, подумал воин, яростно почёсывая затылок. Никто не говорит о них ни слова. А Башни существуют… стоят себе, пустые, никому не нужные, и стены точно так же змеятся вокруг, высекая в дремучем лесу шестиугольный фрагмент. Но ни генерал, ни жрицы, ни население… никто не обмолвился о заброшенной крепости ни намёком. Отчего?

Смутная мысль возникла у него и воин, вовсе не привыкший заниматься сложными умозаключениями, долго стоял перед шкафами и стеллажами. Стоял, вдыхая терпкий аромат (в нём угадывалась ромашка и бессмертник), призванный защитить сокровища мысли от острых зубов и плесени.

Я обязан найти хоть что — нибудь, твердил он про себя. Должен отыскать. Не может быть, чтобы не существовало намёка на Шесть Башен или их обитателей.

Узел естественных силовых линий, вспомнил он. Надо обратиться к трудам по магии… если пойму в них хоть слово. И спросить — то не у кого!

Разве что у Вемкамтамаи… или Фиар?

…До глубокого вечера просидел воин в архивах, но так ничего и не отыскал. Всё же он сделал несколько записей, чтобы было от чего отталкиваться.

Вечерний Меорн встретил его предпраздничной жизнью; только сейчас обратил Ривллим внимание на то, сколько в городе ольтов и карликов. Словно не шла вокруг война, словно западные империи не приговорили город к уничтожению. Меорн жил своей жизнью, готовый и к войне, и к празднествам.

Когда Ривллим прошёл по торговым рядам, продавцы снеди принялись упражняться в красноречии, чтобы первыми выразить своё уважение к сайиру — который появился из ниоткуда — а, значит, судьба улыбнулась городу. Лишь трижды Меорн существовал без сайира, и всякий раз небывалой силы несчастья обрушивались на него. Четвёртого раза не случилось.

Как интересно, подумал Ривллим, позволяя всем торговцам по очереди угостить его тем или иным деликатесом и одаривая их словами благословения. Перед Оль — Алиор сайир в состоянии творить немало вещей, обычным смертным недоступным — даровать удачу, излечивать от болезней и рассеивать проклятия. И это в культе, где только женщины могут занимать ступени в иерархии!

До дому Ривллим добрался совсем уставший; есть, конечно же, не хотелось. Некоторое время он лежал, не раздеваясь, давая отдых натруженным ногам. Глядел на мерцающий огонёк свечи. И не заметил, как уснул.

Сон был очень ярким, чётким и до отвращения походил на реальность. Комната была той же; вернее, походила на ту, которая осталась в том Меорне. Где на стене висела траурная табличка, опоясанная чёрно — красной лентой…

(Чья табличка? Чьё имя выбито на ней?)

Он пытался рассмотреть табличку, но буквы расплывались, стоило только сосредоточить на них внимание. Мебель, стены, всевозможная утварь, разбросанная там и сям в беспорядке — была твёрже, прочнее, доступнее. Он провёл рукой по отполированной крышке стола и ощутил знакомую гладкую прохладу. Как и прежде.

Как выбраться отсюда?

За окном горел город; смутные тени носились среди пылающих руин, и время от времени чей — то недобрый взгляд пронзал всё существо воина. Нельзя здесь оставаться. На дом неминуемо нападут, это вопрос времени.

Он приоткрыл дверь в соседнюю комнату. Туда, в коридор, к крышке погреба — под ней есть вход в подземный лабиринт под городом, специально построенный для таких случаев. Лабиринт, при должном знании его путей, позволял скрыться от сколь угодно многочисленного противника.

Что — то шевельнулось слева от двери, по ту сторону, в небольшой чистой, пустой комнатке. Что — то не то застонало, не то тихонько заплакало. От звуков этого голоса по спине Ривллима побежали мурашки. Страх обессиливающей волной накатил на него, превращая мускулы в кисель, умножая стократно вес зажатого в руке оружия, вырывая из горла невольный стон. Нет, только не туда. Что бы там ни было слева от двери, он умрёт, стоит ему только взглянуть в ту сторону.

Дробный перестук копыт и тени, роящиеся за окном. Стук стрел по черепичной крыше; сейчас полетят камни…

Опустив голову, прищурившись и прилагая немалые усилия, чтобы с визгом не броситься наутёк, воин шагнул в приоткрывшуюся дверь. Слева — грубая узкая деревянная кровать, что — то тяжело ворочается на ней, стонет, вздыхает и окликает по имени. Страх не просто накатывал грязными волнами: он заменил собой воздух в комнате; Ривллим вдыхал тошнотворный густой смрад этого места и желание спастись стремительно таяло. Вперёд. Он шагнул, ногие едва держали его.

«Ррривллллиииииммммммм…»

Голоса сзади. Грохот разлетающегося стекла и вспышки света. О боги, дайте мне сил…

«Ааааааааасссссссс…»

Едва слышное дыхание. Непонятно, кто это. Затылок сверлит чей — то взгляд; страшно хочется обернуться. Обернись, командует тело. Обернись и покончи со всем этим…

«Ссссссдеееессссссссь…»

Добрался. Три шага длились целую жизнь. Но прежде, чем воин протянул руку, дверь напротив с грохотом распахнулась; посиневшая, покрытая следами укусов каких — то мелких тварей, подняв на него остекленевшие глаза, перед ним стояла и довольно усмехалась…

Кто?

Ривллим проснулся от собственного вопля. Он вскочил, едва не полетев кубарем; жар то накатывал на него, то проходил прочь. Одежда взмокла, взмокла совершенно, хоть выжимай. Воды, подумал он, прислушиваясь к дробному стуку собственных зубов. Поднялся на ватных ногах и едва не вскрикнул вновь: с дальней стороны комнаты навстречу шагнул высокий, клубящийся и дрожащий силуэт.

Зеркало. Ривллим взглянул на собственное отражение и поспешно отвёл взгляд. Начинало казаться, что черты лица отражения идут волнами, время от времени напоминая то полуобъеденное тело, что стояло по ту сторону двери. Чьё это было тело? Ривллим не мог вспомнить, хотя твёрдо знал, что не так давно помнил. Он оступился, схватился за стену и опёрся ладонью о мирно висящий на стене Солнечный Лист.

Голоса и шум в голове тут же испарились; осталась только слабая головная боль да ощущение разбитости. И на том спасибо. Воин некоторое время стоял, обеими ладонями держась за ножны, и наслаждался спокойствием. Сходишь с ума, говорил он себе. Моё прошлое со мной, и оно мне мстит.

Небо уже светлело и Ривллим различал, сквозь гулкие удары в ушах, звуки музыки, голоса, звон и шаги. Приглушённые. Праздник вот — вот начнётся — вначале горожане уберут город. Очистят улицы от грязи, а помыслы — от скверны; вымоют свои дома, простят друг другу все обиды на переломе лета. После полудня, едва тень на больших солнечных часах начнёт удлиняться, начнётся собственно праздник — ритуалы и представления, пиршества и ярмарка. К вечеру праздник достигнет кульминации… О благосклонная Хранительница! Как можно было забыть?! Сегодня вечером за сайиром станут охотиться многочисленные юные охотницы… Самый древний и наиболее странный обычай. Годы у меня уже не те, подумал Ривллим устало, даже не усмехнувшись. Придётся прятаться.

Он гулко спустился по лестнице, добрался до столовой и там рухнул на стул, едва не ударившись об острый угол. Стоило отнять руки от Листа, как слабое эхо сновидения вернулось. Откуда это? Я должен вспомнить, кого видел во сне, подумал воин отрешённо.