Куда уходит вчера - Бояндин Константин Юрьевич Sagari - Страница 69

…С тех пор он перестал открывать окна. За ними всякий раз было всё то же кладбище, тот же преследуемый — и сотни восставших мертвецов, неизменно настигавших беглеца.

В тысячный раз воин подтянул штанину и поглядел на следы укусов.

Раны зажили, не осталось никаких следов. Взамен появились странные пятна — восемнадцать треугольников, указывающих остриями в центр образованного ими неровного круга. Пятна не сходили, что бы ни пытался сделать с ними воин…

Вемкамтамаи и его новый знакомый быстро пробрались в узкую пещерку — рептилия продвигалась по ней без труда, а ольт едва не застрял. Проход оканчивался совершенно гладкой стеной.

Существо подбежало к стене и быстро начертило на ней, встав на цыпочки, сложный узор. Вемкамтамаи приложил все усилия, чтобы запомнить порядок начертания; он даже демонстративно отвернулся (продолжая всё видеть).

Знак вспыхнул ослепительным пламенем и стена протаяла. Осталось овальное отверстие в пространстве, оттуда потянуло тёплым воздухом. Существо бесстрашно протянуло ольту правую лапку и ольт, после секундного колебания, осторожно взялся за неё.

Дыра в стене оказалась порталом — судя по ощущениям. Ничего особенного, если только не забывать, что в знакомой ольту истории порталы станут известны только семь тысячелетий спустя. Однако!

Портал тихо закрылся за его спиной. Где они теперь? Прежде чем чувство ориентации заработает, может пройти немало времени, чуть ли не сутки.

Это был… нет, не город — слишком уж мало домиков. Поселение. Несколько десятков деревянных хижин. Давление воздуха подсказывало, что они находятся глубоко под землёй, не выше двух километров.

Тут же сбежалось полгорода. На гостя и его провожатого смотрели глазами, чувства которых ольту были непонятны. Что теперь? Как выглядит их главный? Ни на одной рептилии не было знаков отличия. Наконец, ольт перестал вертеть головой, поняв, что проводник выжидательно смотрит ему в глазницы. Помедлив, кивнул в сторону одного из низких туннелей.

Вемкамтамаи покорно зашагал следом, стараясь не оглядываться. Правда, ему и не нужно оглядываться.

Итак, кто — то вошёл в комнату за его спиной.

Ривллим оглянулся, без особого интереса.

Комната преобразилась в учебную аудиторию. Воин посещал один раз Университет Венллена. Вошедшей оказалась Фиар (за время своего «заточения» Ривллим видел множество таких посетителей, включая самого себя, своего отца); облачена она была в мантию магистра третьей степени. Глядя сквозь Ривллима (интересно, что она видит?) принялась читать лекцию.

Воин думал, не уйти ли, но подумал и решил остаться, послушать.

— Живое и неживое, — объявила Фиар, обращаясь явно не к своему спутнику. Тот оглянулся — никого. Призраки являются поодиночке. Пока он оглядывался, за спиной у Фиар образовалась широкая тёмная доска. В руках у девушки возникла тонкая указка со светящимся кончиком, который оставлял на доске отчётливо различимые светлые линии.

— Одной из важнейших проблем, — начала Фиар, выкладывая на возвышение рядом с собой небольшой камень, — явлется определение различия между живым и неживым…

Ривллим заметил возникшую перед собой тетрадь в добротном кожаном переплёте, чернильницу и перо. Предлагают играть в студента? Ривллим усмехнулся и открыл тетрадь. Руке было непривычно держать перо, хотя грамоте он был обучен. Все, имеющие отношение к Храмам, обязаны сдать экзамены по пяти дисциплинам, среди которых знание двух языков (не считая средний).

— Природа неживая располагается, в единственном аспекте, леор, — продолжала Фиар. Ривллим вновь поразился: значение слова «аспект» отчего — то было понятно. — Всё живое пребывает как минимум в трёх аспектах существования: нижнем, где находится всё неживое; в лаиха, где сосредоточена сущность всего живого, и в таваи, известном как астральная проекция. Аспекты, расположенные выше леор, носят общее название генвир.

Фиар замолчала, устремив взгляд куда — то за спину воина. Кто — то в аудитории задал вопрос. Ривллим поднял голову и посмотрел на сделанные им записи. Записывать лекции он явно не умеет. Да и откуда уметь?

— …Живое и разумное, — продолжала Фиар, поворачиваясь к доске, — проявляется, помимо трёх упомянутых аспектов, в аспекте нгитто, у которого нет однозначного толкования. Нгитто имеет отношение к таким видам деятельности, как мышление, творчество, ко всем психическим областям активности.

Вновь кто — то задал вопрос.

Ривллим заглянул в тетрадь. Чем дальше, тем осмысленнее. Как удаётся одновременно думать о своём, и оставлять вполне связные записи? Мне стоило пойти учиться, подумал Ривллим с некоторым сожалением.

Остаток лекции он внимательно смотрел девушке в глаза — может быть, увидит? Не увидела. Она рисовала на доске сложные рисунки, писала магические формулы — но взгляд, устремлённый прямо в её собственные глаза, не воспринимала.

…Когда он в очередной раз отвлёкся от раздумий, комната была пуста. Ривллиму показалось, что он слышал скрежет отодвигаемых стульев. Показалось, что слышал негромкий гул голосов.

И всё. Осталась комната, со столами и стульями, доска, на которой слабо светились записи, да тетрадь перед ним.

Чернильный прибор исчез.

Воин пролистал тетрадь, густо исписанную всякой всячиной, и вздрогнул. На последнем исписанном листе его собственной рукой было выведено:

«Jior averren, anghatha vaila taifa».

Длиннее на одно слово. Воин смотрел на бессмысленную надпись и ощущал, как по спине ползут мурашки.

Тишина становилась непереносимой. Он сунул тетрадь за пазуху и быстрым шагом направился в Белую комнату. Призраки посещали её реже всего.

Довольно долгое время ольт и его проводник молча сидели в небольшой пещерке. Рептилия чего — то ожидала. Вемкамтамаи осматривался и поражался тому, что ничего не знает об этих существах. Что с ними стало в современном ему Ралионе? Вымерли? Изменились? Ушли? Остались, где и были? Если остались, то ведут себя скрытно.

Чем они занимаются, чего хотят достичь? О себе и своём народе ольт знал достаточно много, чтобы попытаться ответить на подобный вопрос. А что нужно от жизни этому невысокому народцу? Ольт тихо вздохнул.

Полчаса спустя в пещерке возникла другая рептилия, ростом повыше. Она обменялись сложным приветствием с сородичем, и уселась рядом с первой.

Первая извлекла мелок и нарисовала на полу короткое слово.

«Думай».

Ольт оторопел. Неплохой совет. О чём думать? Он взглянул в глаза второй рептилии — серо — зелёные, внимательные. Почувствовал слабое покалывание в области затылка. Псионика! Сюда непременно надо вернуться. Целый народ, никому не известный… Рептилия некоторое время смотрела ему в глаза, после чего не то скрипнула, не то щёлкнула челюстями. Вторая, «проводник», что — то сделала (что именно, Вемкамтамаи не видел, руки существо держало за спиной) и толстая каменная плита отгородила пещерку от остальной части подземного города.

Стало очень тихо.

Ольт ощущал биение собственного сердца. Голова неожиданно закружилась. Это не было попыткой воздействовать магически, — подобную атаку он ощутил бы, и дал отпор.

Одним словом ощущения было не выразить. Перед взглядом — обычным, так и мысленным — в одно мгновение родилась и расцвела множеством оттенков сложная, богатая картина. Разум воспринимал картину очень медленно.

Выглядело это, как записанное изображение, создавать которое люди научатся не скоро. Человек Голтар из Меорна в конце первого века нового времени изобретёт стеклянный «видящий» шарик, килиан, способный запечатлевать изображения.

Всё это длилось несколько минут. Ольт заметил поселение (взгляд из — под свода пещеры), затем «глаз» стремительно влетел в узкий лаз и, после головокружительно быстрого полёта, оказался в просторном подземном проходе. Ольт успел заметить росписи на стенах. Весь подземный проспект был покрыт изображениями — сводчатый потолок, стены, часть пола. Кто это строил?