Гражданин преисподней - Чадович Николай Трофимович - Страница 22

Падая в колодец, Шишкарев-старший успел ухватиться за цепь, и шум поднялся немалый, это уже не говоря о истошном вопле, оборвавшемся только после глухого всплеска. Последним умолк ворот, застопорившийся после того, как вся цепь размоталась.

– Один готов, – сказал Кузьма. – Кто там следующий? Павел Иванович, если не ошибаюсь?

– Не подходи, сука! – завопил Шишкарев-младший. – Иначе я твоего дружка придушу!

– Не успеешь, – мягко возразил Кузьма, который, похоже, был уже совсем рядом. – А если и успеешь, то братцу своему помочь не сможешь. Слышишь, как он плещется?

Действительно, из колодца доносились звуки, похожие на те, что издают бабы при полоскании белья. Кроме того, слышалось позвякивание цепи и утробное фырканье. Людоед не утонул, но воды нахлебался вдоволь.

Шишкарев-младший, в отсутствие брата сразу утративший смелость, не знал, что и ответить. Пришлось Кузьме прийти к нему на помощь.

– Договоримся так, – сказал он, успев перед этим зайти сзади. – Ты позволишь нам спокойно уйти, а мы не станем мешать спасению Владимира Ивановича.

– Опять обманешь… – неуверенно произнес Шишкарев-младший. – Спихнешь в колодец, как брата…

– Зачем мне это?

– Чтобы я подмогу не позвал. Мишку и Тишку.

– Плевал я на твоих Мишек-Тишек. Пока ты старшего из колодца выудишь, мы уже далеко будем… Решай быстро, а то я и передумать могу. Отправишься вслед за братцем.

– Ладно, согласен. Ваша взяла…

Ремень соскользнул с рук Венедима, а Шишкарев-младший стремительно откатился куда-то в сторону и сразу притих – видимо, не доверял обещаниям коварного выползка.

Кузьма тем временем помог Венедиму встать на ноги и потащил за собой прочь от этого места.

– Ну и дураки! – приговаривал он при этом. – Тропку во мху протоптали и думают, что я выход не найду… Вот тут у них веревка натянута. Хватайся.

– Я все же не пойму, как ты этого людоеда обманул? – Вопрос сей, похоже, сильно занимал Венедима.

– Очень просто. Там рядом долбленая колода лежала, в которую они воду про запас сливают. Колодец-то частенько пустой… Вот я ее вниз и сбросил. Ну а когда тот дурак над краем наклонился, просто дал ему пинка под зад.

– Тяжелая была колода?

– Да уж потяжелее тебя.

– Ты хоть и безбожник, а человек достойный, – с уважением произнес Венедим. – Не покинул меня в беде. А ведь мог бы.

– Мог, – согласился Кузьма. – Но зачем? Ты мне еще пригодишься. Вдруг нам опять людоеды встретятся. Вот я тобой и откуплюсь.

Нежданная встреча

Довольно долго они двигались вдоль веревки, облегчавшей семейству людоедов походы за водой. Слой мха в этом коридоре был таким мощным, что в некоторых местах противоположные стены почти смыкались.

Венедим, с подозрением относившийся ко всем проявлениям чужой жизни, не преминул закинуть камушек в огород братьев Шишкаревых.

– Трутни поганые, – пробормотал он. – Вместо того чтобы людей поедать, лучше бы адскую поросль изводили.

– Мох они нарочно не трогают, – пояснил Кузьма. – А в жилище у них, говорят, все чин-чинарем. И стены побелены, и огонь в очаге постоянно горит. Если чужак поблизости появится, они уголек через дверь выкинут – и готово! Собирай потом свежий фарш.

– Сам-то ты откуда их знаешь?

– Встречались пару раз. На выползков они нападают редко. Попроще добычу ищут. Могут изгоя в свое логово заманить, зазевавшегося сторожа с поста снять, ребенка выкрасть. Далеко в Шеол не забираются. Поблизости от дома орудуют.

– Вот во что способен превратиться человек, лишенный Божьего страха. – Можно было поклясться, что Венедим при этих словах перекрестился.

– Божий страх – одно, а голод – другое. Они ведь не ради зла людоедами стали. Отец их из метростроевцев. Даже, говорят, ударником был. Это вроде как у вас праведник. Да только рассорился с какими-то важными чинами. Сам ушел и еще несколько человек с собой увел. Бедствовали они первое время страшно. Только людоедством и спасались. В конце концов остались лишь папаша Шишкарев и какая-то баба. Семь сыновей вместе прижили. Владимира и Павла ты знаешь. Мишка и Тишка скорее всего на хозяйстве остались. А остальные трое где-то шастают… Ты почему веревку бросил?

– Она осквернена прикосновениями нечестивцев!

– Потерпи, недолго осталось. Тут, похоже, ход раздваивается. Если налево пойдем, прямо к Шишкаревым в гости угодим. Чуешь, дымком попахивает?

– А если прямо?

– Откуда я знаю! Раньше в этих краях бывать не приходилось.

– Как же нам добраться до обители Света? – с тоской произнес Венедим.

– Доберемся! – Кузьма вновь был полон оптимизма.

– В какой хоть она стороне?

– Как тебе объяснить… Где-то пониже нас и справа. Это если по прямой. Но только в Шеоле прямых путей нет. Придется поблуждать.

– Без еды, без оружия, без огня… – промолвил Венедим с сомнением.

– Вот и я говорю, может, сначала к Шишкаревым заглянуть? – произнес Кузьма как бы в раздумье. – Перекусим, у костра погреемся, оружием запасемся…

– Нет! – воскликнул Венедим так, словно его склоняли к грехопадению. – Заклинаю тебя от опрометчивого поступка! Не надо нам помощи от сатанинского отродья!

– Я у них помощи и не собирался просить. Я совсем другое имел в виду.

– Тем более! Не оскверняй свои руки кровью гадины.

– Тогда ты не ной… Еда у нас под ногами, с оружием что-нибудь придумаем, а огонь здесь только во вред. На словах ты, овечка Божья, к терпению призываешь, а как до дела дошло, сразу раскис. Хорошо проповедовать, сидя в теплой келье.

– Ты прав, брат Кузьма, – после некоторого молчания ответил Венедим. – Прости за минутную слабость…

– Это не по моей части. Это ты у своего Бога прощение проси… В Шеоле прощать нельзя. Но и мстить не нужно. Себе дороже.

– А что тогда нужно в Шеоле?

– Память нужно иметь хорошую. Если ты в каком-то месте один раз побывал, должен его на всю жизнь запомнить.

– Как же запомнить, если ничего не видно?

– А звуки, запахи?

– Не у всех такие способности есть.

– Тогда сиди в своей норе и не высовывайся. Как крыса беззубая или нетопырь бескрылый… Кстати, о памяти. Захвачу-ка я кусок веревки. Так сказать, на добрую память о братьях Шишкаревых. В пути она ох как пригодится!

– У нас-то и отрезать нечем… – вздохнул Венедим.

– Зачем резать? Она же вся из кусков. Я как раз один узел в кулаке держу. Сейчас развяжем…

Дальше пришлось идти, не уповая на помощь веревки, и это оказалось куда сложнее. Не осталось ничего иного, как прибегнуть к прежней тактике – Кузьма, используя все известные ему способы, тщательно выбирал безопасный путь, а Венедим тащился сзади на буксире.

Какими такими норами они пробирались и что при этом творилось вокруг, Венедим видеть, конечно же, не мог и во всем полагался на команды Кузьмы: «здесь согнись до пояса», «здесь пробирайся вдоль стеночки», «здесь придется съехать на заду».

Большое расстояние таким манером одолеть было нельзя. Если от привала до привала удавалось сделать три-четыре тысячи шагов, это уже считалось удачей.

Слой мха хоть и не позволял пользоваться светом, зато смягчал все удары и падения. Гораздо хуже приходилось на тех участках, где мох по тем или иным причинам отсутствовал, – даже Кузьма набил себе немало шишек, а что уж тогда говорить о Венедиме.

– Как только здесь братья-людоеды ходят? – удивлялся он.

– Ты еще спроси про то, как змеи в своих норах пресмыкаются, – ответил Кузьма. – Самым естественным образом. Они здесь родились и этим путем, наверное, тысячу раз пользовались. Тут они короли. Тут за ними никому не угнаться.

Уже после третьего перехода путники стали страдать от жажды, хотя и в разной мере.

– Ты мох ешь, – советовал Кузьма, выискивая в слоевище самые сочные волокна. – Они влагу из земли вытягивают.

– Свят, свят, свят! – крестился в темноте Венедим. – Никогда в жизни! Уж лучше умереть.