Граальщики - Холт Том - Страница 9

– А руки не коротки, старый ты пьяница? – нежно ответил Боамунд. Голова радостно оскалилась.

– Постой-ка, я сейчас, – сказала она, и окно с грохотом захлопнулось. Боамунд повернулся.

– Что это ты там делаешь? – спросил он.

– Прячусь, – ответил голос из-за переднего колеса. – А на что еще это, по-твоему…

– Не стоит обращать внимание на старину Беддерса – для тебя он сэр Бедевер, – сказал Боамунд. – Он мягче овсяной каши, старина Беддерс. Ну-ка, быстро, где мой меч?

Он начал рыться в багаже, и к тому моменту, когда дверь распахнулась (обнаружив колоссальных размеров фигуру, с ног до головы покрытую сталью, как не мог не заметить Ноготь), он уже нашел свой меч и щит, и снова надел мотоциклетный шлем. Ноготь, со своей стороны, произведя сравнительный анализ доступных ему возможностей, запрыгнул в контейнер с левой стороны мотоцикла и закрылся изнутри крышкой. Бывают времена, когда быть маленьким очень хорошо.

– Ага! – услышал он чей-то голос. – Выходи, вероломный рыцарь, ибо я хочу биться с тобой! – Ноготь содрогнулся и закрыл глаза.

– Ты недолго будешь ждать, – отвечал другой идиот. – Однако опасайся моего меча!

Последовал шум, какой раздается обычно, когда несколько игроков защиты одновременно набрасываются на регбиста, бегущего с мячом, затем неизбежный звук чего-то металлического, словно из колеса вывалился колпак, покатился по земле и, покружившись на месте, с лязгом хлопнулся на землю. Звук сопровождался раскатами жизнерадостного хохота.

Потом кто-то стащил с контейнера крышку и за воротник куртки извлек из него Ногтя.

– Ноготь, – сказал Боамунд, – познакомься с сэром Бедевером. Беддерс, это Ноготь, мой карлик.

– Весьма польщен знакомством, Ноготь, – сказал безумец в доспехах. Судя по всему, той вещью, которая упала наземь и покатилась, был его шлем, поскольку он стоял с непокрытой головой, и из пореза над его левым глазом сочилась кровь. – Ну что ж, – сказал сэр Бедевер, – заходите в дом. Все ушли, – уныло прибавил он, – а пол на кухне, как всегда, моет самый крайний. – Тут ему в голову пришла мысль. – Постой-ка, – сказал он, просветлев, – его же может помыть твой карлик, правда?

Ноготь только было собрался выразить яростный протест, как Боамунд сказал: «Хорошая мысль!», и сердечно хлопнул Ногтя по спине. Еще немного, пробормотал карлик про себя, и меня начнет тошнить от всего этого. Тем не менее, по-видимому, все могло обстоять и гораздо хуже. Бедевер по крайней мере показал ему, где находится швабра и порошок, да и сама кухня была значительно меньше, чем, скажем, в Версале.

– Как бы там ни было, – сказал Бедевер, подводя гостя к уютному креслу, – усаживайся, чувствуй себя как дома, и рассказывай мне все.

– Что – все? – отвечал Боамунд, протягивая руку к соленому арахису. – Да, кстати, – прибавил он. – Я умираю от голода. Я ничего не ел – по крайней мере, ничего стоящего, – несколько сотен лет.

– Ешь, не стесняйся, – учтиво сказал Бедевер, и Боамунд, проговорив надлежащую формулу, набросился на олений бок, услужливо материализовавшийся на столе перед ним. Вообще-то, думал про себя Ноготь, ползая на четвереньках в тщетных попытках отскрести особенно упрямое пятно, если все рыцари могут делать это, непонятно, зачем им нужна кухня, не говоря уже про пол в кухне?

– Ты собирался рассказать… – сказал Бедевер.

– Разве?

– Ну да, – ответил Бедевер. – О том, что ты делал все это время и… э-э…

– Что?

– Как получилось, что ты вообще еще жив. Я хочу сказать, – уверил Бедевер своего друга, – это замечательно, что ты жив. Просто классно. Но все же немного неожиданно, как ты думаешь?

Боамунд положил фазанье крылышко и взглянул на него. Хоть они и прошли с толстяком бок о бок основной курс боевой подготовки, Рыцарское училище и Бенвикскую кампанию, это еще не давало ему права задавать личные вопросы.

– А ты? – спросил он вместо ответа. – Насколько я помню, ты постоянно набивал себе брюхо коржиками, а когда давали кашу, ты всегда просил добавки. Если уж кто-нибудь и должен был сыграть в ящик…

Бедевер поморщился.

– Это долгая история, – сказал он.

Боамунд пристально посмотрел на него поверх жареной куропатки.

– Так рассказывай, – сказал он. – Я никуда не спешу.

– Ну, что ж…

Суть того, что рассказал Бедевер, была такова:

Боамунд, без сомнения, помнит, как отвратительно стали оборачиваться дела к концу Артурова правления – все эти саксы и все такое…

Ну, не то чтобы. Боамунд к этому времени уже спал, но он поверит ему на слово. Продолжай, пожалуйста.

… эти саксы и все такое; и самое последнее, чего хотел король, – это чтобы его рыцари начали оказывать сопротивление саксам, на чьей стороне было значительное превосходство. Это только усугубило бы положение, и в принципе никуда не годилось. С другой стороны, рыцарская честь, несомненно, не позволила бы им сидеть сложа руки в то время, как куча датских предпринимателей и торговцев свининой берут страну в свои руки и выбрасывают мелких лавочников из национального бизнеса.

Поэтому Артур задумал обходной маневр: поскольку рыцарство все равно находилось на грани исчезновения, он счел, что будет только справедливо и достойно, если оно закончит свой путь с блеском. Для осуществления своего плана он призвал рыцарей к себе в Камелот, рассказал им детскую сказочку о том, что все саксы разошлись по домам, оставив деньги в уплату за расколоченные двери и окна, и предложил им квест – найти Святой Грааль.

Рыцари приняли вызов с энтузиазмом, несмотря на то, что ни у кого из них не было и малейшего представления о том, что из себя представляет эта штука, и согласились вновь собраться в Камелоте через год и один день, принеся Грааль с собой.

Результаты превзошли самые смелые ожидания Артура. Когда двор собрался вновь, обнаружилось, что из сотни вышедших в поход рыцарей пятьдесят мертвы, четырнадцать находятся в заключении, двадцать два переметнулись ко двору короля Бенвика, и еще восемь оставили рыцарство и занялись административной деятельностью. Оставшиеся шесть, как посчитал король Артур, вряд ли были в состоянии доставить беспокойство кому-либо. Поэтому он предоставил им общежитие и пожизненную пенсию, нарек их Орденом Кавалеров Святой Чаши и сбежал через пожарный выход, пока они были в баре.

Кавалеры Святой Чаши продолжали поиски еще некоторое время; но уже из самого факта, что из изначальной сотни остались в живых только они, должно быть очевидно, что все эти рыцари довольно жестко придерживались того правила, что благоразумие – или, лучше сказать, откровенная трусость – является лучшей частью доблести; к тому же, между прочим, никто из них не знал, что такое Грааль. Три года они наудачу колесили по Альбиону в смутной надежде, что Грааль найдется сам собой в какой-нибудь гостинице или в фургоне грузовика, и наконец большинством голосов пять к одному решили оставить попытки. Их доводы были таковы: Альбион – довольно маленькая страна, и в своих скитаниях они, весьма вероятно, уже наткнулись на искомое; найдите его – таково было повеление Его Величества; нигде не было сказано, что в их задачу входит еще и узнать Грааль, когда они его найдут. Поэтому они выставили общежитие на продажу и пошли получать свои пенсии. Скорее всего, их дело бы выгорело, если бы председателем попечителей пенсионного фонда не оказался твердолобый маг и реакционный альбионский националист по имени Мерлин. Он уперся, как баран, настаивая, что для выполнения условий квеста Грааль должен быть принесен в Камелот; если это условие не будет выполнено, сказал он, они могут забыть о своих пенсиях.

Кавалеры решили не падать духом и постараться извлечь наибольшую выгоду из ситуации. Вместо того, чтобы активно искать Грааль, они приняли решение впредь искать его пассивно, то есть заниматься своими делами – в надежде, что дела эти окажутся чем-либо более интересным и доходным, – ожидая, не подвернется ли им эта штуковина случайно. После того, как они вложили весь свой наличный капитал в проект постройки туннеля, соединяющего Альбион с Бенвиком, и этот проект провалился из-за того, что Бенвик исчез в морских волнах, когда до него оставалось каких-нибудь пять миль, они поселились в своем общежитии, сдали помещения на первом этаже одному человеку, который организовывал пилигримские туры, и нашли себе работу на соседней фабрике по изготовлению органических красителей.