Цвет крови – серый - Брайт Владимир - Страница 62

Жестокая насмешка судьбы.

Несправедливость, возведенная на пьедестал.

Глупая, бессмысленная кончина от руки ненавистного предателя.

Она напрягает все силы, чтобы закричать, выплеснув бессильную ярость. Но тщетно.

Заклятый враг наклоняется к пленнице, так что их лица теперь находятся очень близко – настолько близко, что ей даже не удается сфокусировать взгляд – Ита видит только губы.

Мужчина что-то говорит, но гул в голове не позволяет ей услышать его слова.

Впрочем, прощальная речь не затягивается. Два, максимум три предложения – и финал: коротко, без замаха он бьет ее в сердце, одновременно отпуская волосы.

Рукоять кинжала торчит из ее груди, а обмякшее, ничем не удерживаемое тело заваливается на бок.

Она не чувствует боли и даже успевает мысленно удивиться тому, как, оказывается, просто и совершенно не страшно умирать. А затем ее голова достигает поверхности земли – и сознание меркнет...

Как ни странно, этот тревожный сон (а точнее, кошмарное видение, слишком похожее на пророчество) привел к совершенно неожиданному результату. Ни на секунду не усомнившись в том, что перед ее глазами промелькнула картина возможного будущего, Ита тем не менее не отказалась от задуманного. Лучница просто изменила свои планы. Вместо того чтобы попытаться заручиться поддержкой олвиров, она решила действовать в одиночку. Со стороны могло показаться, что это чистой воды безумие. Но, во-первых, из-за нее и так погибло слишком много ни в чем не повинных людей, чтобы добавить к этому длинному списку еще несколько старых друзей. А во-вторых, та, в чьих жилах текла смешанная кровь двух рас, вдруг поняла – после неудачного выстрела в гольстерра с ней что-то произошло. Она неуловимо изменилась, стала сильнее и жестче, хотя и до этого момента не отличалась особой женственностью и мягкостью. Но и это было еще не все – отныне в ней жила какая-то часть окаменевшей стрелы. Ита не могла четко и внятно объяснить, откуда взялась эта уверенность, но женщины, в отличие от мужчин, более чувствительны, едва ли не на подсознательном уровне отмечая появление на своем горизонте новой соперницы, или коварной подруги, или... А впрочем, все это было не более чем досужими домыслами.

Какая-то часть сознания Иты верила в то, что ей передалась сила окаменевшей стрелы, а другая считала это предположение не более чем игрой взбудораженного разума. Но как бы то ни было, именно после этого короткого сновидения она приняла решение действовать в одиночку, чтобы не зависеть от посторонней помощи. И в соответствии с этим решением она развернулась, направляясь туда, откуда только что пришла.

«Во время великих войн и потрясений будущее не определено. Об этом знают даже дети. Так что все эти видения не стоят и ломаного гроша», – подумала Ита. После чего, отбросив в сторону мысли о глупых пророчествах и никчемных предзнаменованиях, решительно зашагала навстречу Судьбе.

Даже если бы она была стопроцентно уверена в том, что эта дорога окончится безжалостным лезвием кинжала, по самую рукоять утопленным в ее груди, то все равно не изменила бы своего решения. Однажды взяв в руки бокал, до самых краев наполненный обжигающе-холодным коктейлем из сплава ярости, боли и ненависти, Ита должна была испить эту чашу до дна. Дойти до самого конца своего пути и выполнить данную себе клятву, чего бы ей это ни стоило.

Кроме троих людей-лучников – меня, Свена и Карта, в состав предстоящей экспедиции вошли: пара имуров – Динкс и Лам, двое темных эльфов – Айвель и Валд, а также пятеро орков во главе с Олитунгом – существом, в чьей могучей груди билось два сердца.

Дроу и телохранитель-имур были универсалами – прекрасно владели как луками, так и холодным оружием. Динкс, судя по всему, был неплохим магом. Каждый орк представлял собой мощный кулак – стену, за которой более легкие и подвижные бойцы могли чувствовать себя в относительной безопасности. С тремя людьми-лучниками все было понятно без лишних объяснений. Дело оставалось за разведчиками.

Наш путь пролегал через леса, поэтому я хотел взять в отряд пару воргов, но в последний момент передумал. В отличие от всех остальных рас ворги были диким и необузданным племенем, мало чем отличаясь от животных. И даже несмотря на то что они были лучшими из лучших, мне не хотелось обременять себя лишними проблемами.

Именно эти соображения натолкнули меня на мысль о гоблинах. Несмотря на свою трусость (а может быть, именно благодаря ей), осторожные гоблины были неплохими разведчиками. К тому же я хорошо знал Мгхама, поэтому мог рассчитывать на то, что, учитывая «старую дружбу», он даст своих лучших следопытов.

Но для начала пришлось разобраться с дуэлью орка и дроу...

Разговор с Фасой занял не больше получаса, поэтому, вернувшись в расположение лагеря, я застал всех на месте. Несмотря на то что совсем недавно принц дроу валялся в пыли, сейчас его одежда выглядела слегка помятой, но чистой. В другое время я, может быть, удивился бы этому, но сейчас было не до того.

– Я собираю отряд. – Эти слова не походили на пламенное воззвание полководца, обращенное к своим верным войскам, но главное, все присутствующие поняли, что подразумевалось.

– Могу я разобраться с презренным орком до того, как мы отправимся в путь? – Принц дроу по-прежнему оставался заложником чести, поэтому считал само собой разумеющимся свое участие в предстоящей экспедиции.

– Нет!

Отвечая на невысказанный вслух вопрос, я пояснил:

– Потому что он пойдет с нами.

– А не слишком ли ты много на себя берешь, человек? – В голосе звероподобного орка звучала ничем не прикрытая угроза. – Никто не смеет приказывать Олитунгу.

– Даже верховный главнокомандующий нашей армии?

– Ты не верховный главнокомандующий.

– Считай, что в данный момент я говорю от его имени. Мне нужен ты и еще четверо лучших бойцов из присутствующих здесь орков. Отбери тех, кого считаешь нужным, остальных отправь...

– Забудь об этом.

– Неповиновение во время военных действий приравнивается к измене и карается соответственно. – Я говорил мягко, без нажима – еще не угрожая, а просто констатируя факт.

– Ты хочешь испугать меня файтом? Отдать приказ этой безмозглой туше, а сам, словно жалкий червяк, отсидеться в стороне? – Олитунг издевательски расхохотался, хотя в только что сказанном не было ровным счетом ничего смешного. – Этот глупый танцоришка, – рука орка махнула в направлении дроу, – по крайней мере не трус и может сам постоять за себя. А ты... человек... – он сбился, подбирая более точное определение, – как и все твои соплеменники, ты абсолютно ни на что не годен.

Айвель шагнул вперед, для того чтобы убить наглеца, посмевшего назвать «танцоришкой» не кого-нибудь, а наследного принца, но я сжал его локоть и тоном, не допускающим возражений, сказал:

– Не сейчас.

Больше чем уверен – для дроу не составило бы особого труда освободиться, повергнув меня на землю, после чего он дал бы выход своей ярости, убив орка, посмевшего унизить его. Но Айвель был принцем. Поэтому умел не только держать свое слово, но и владеть чувствами.

– Не сейчас, – повторил я, все еще не до конца уверенный в том, что он не плюнет на все свои мнимые кодексы, не отшвырнет меня в сторону и не продолжит дуэль.

Впрочем, мои опасения оказались напрасными.

– Какие-то проблемы личного плана? – Олитунг вновь издевательски расхохотался.

Было очевидно, что он откровенно нарывается на неприятности.

– Файт убьет тебя и всю твою компанию в случае невыполнения приказа.

Если бы у орка было только одно сердце, наверное, я бы не стал церемониться с этой огромной грудой мышц, без особого труда найдя ему равноценную замену. Но его удивительный дар (до этого дня я никогда не слышал, чтобы в чьей-либо груди одновременно бились два сердца) да еще смелость, переходящая границы разумного, заинтересовали меня.