Прекрасная, бессердечная - Браун Картер - Страница 14

– Мне всегда почему-то казалось, что киноартисты смотрят на эти вещи просто, – сказал я. – Или это предрассудок?

– Если бы Джуди была такой! – сказал он пылко. – Она самая преданная жена из всех, кого я знаю. Попробуйте залезть к ней под юбку, лейтенант! Если у вас получится, я готов заплатить вам два процента с прибыли от своего будущего фильма!

– Это интересное предложение, мистер Равель, – сказал я. – Надо будет обговорить его с моим антрепренером.

– Так и сделайте! – посоветовал он искренне. – Видите ли, лейтенант, до женитьбы у меня была довольно дурная репутация. – На его лице появилась ироническая улыбка. – Но я исправился. По крайней мере, Джуди так считает, и мне не хотелось бы ее разочаровывать, старина. Если только она узнает… – При одном упоминании об этом его улыбка перестала быть иронической.

– Жена вам, наверное, очень доверяет? – спросил я.

– А как же иначе, – сказал он бодрым голосом. – Она меня безумно любит. – Он взглянул в сторону спальни. – Я думаю, что мне не стоит дожидаться Камиллу, – сказал он. – Передайте ей, что я позвоню, ладно?

– Ладно, – кивнул я.

– На сегодня мне хватит! – Он закрыл глаза, мысленно переживая случившееся. – Пойду, пока еще что-нибудь не произошло.

Я бросил взгляд в сторону двери и увидел, что она все-таки была не закрыта. Она была почти закрыта и, пока я смотрел на нее, открывалась все шире и шире.

На секунду я ощутил себя Элом Крестьянином – битником, который всю жизнь ждал, когда произойдет нечто из ряда вон выходящее, а когда наконец это произошло, то из-за неожиданности растерялся и не знает, что ему делать.

В щель просунулось дуло пистолета, а затем и рука, этот пистолет державшая. Руди все еще сидел в кресле с закрытыми глазами, не подозревая, что вечер для него еще и не начинался по-настоящему. Объяснять ему что-то не было времени – дуло пистолета было направлено ему прямо в спину.

Я схватил его за отвороты пиджака и изо всех сил швырнул в сторону. Он описал гигантскую дугу и шлепнулся на кушетку, а та, в свою очередь, спружинила и выкинула его на пол. В то же время раздались три выстрела подряд, и бутылка виски в баре разлетелась вдребезги.

Я чуть было не застонал при виде этого. Больше всего на свете я жаждал, чтобы со мной был пистолет, правда, если бы здесь не было меня – это было бы еще лучше.

Я одним прыжком очутился у двери, пока дуло не успело повернуться в мою сторону, и изо всех сил ударил по кисти руки, державшей пистолет. За дверью взвыли. Пистолет шлепнулся на пол, и, схватившись за кисть обеими руками, я принялся выворачивать ее вверх, одновременно поворачиваясь сам.

Этот прием надо проводить очень быстро, и я ни секунды не медлил, потому что люди с пистолетами меня всегда очень пугают Я резко наклонился вперед, занося руку через свое плечо, и перекинул стрелка через себя.

Он опять немилосердно взвыл.

Я вовремя вспомнил, что надо отпустить его кисть, и, пролетев по воздуху до ближайшей стены, он впечатался в нее с такой силой, что затрясся весь дом.

Я наклонился, поднял пистолет с пола и почувствовал себя значительно лучше. Со стороны кушетки донесся какой-то шум, и из-под нее внезапно выглянуло лицо Равеля.

– Землетрясение! – завопил он. – Все на улицу!

Человек у стены перекатился по полу со спины на живот. По-моему, он икал и, болезненно опершись об пол руками, встал на четвереньки. Он отдохнул несколько секунд, затем сделал нечеловеческое усилие и поднялся на ноги.

Я взглянул на высокую фигуру живого трупа с запавшими глазами, горевшими ненавистью, из них текли слезы.

Это был Бен Лютер, которого я уже встречал сегодня утром у Харкнесса и который тогда же попросил меня отделать Руди Равеля резиновой дубинкой.

– Я убью его! – яростно прошипел Лютер. – Где он?

Грязный лживый ублюдок, я убью его!

– Что вам сделал Руди? – спросил я с недоумением. – Я думал, что он вам нужен для этой вашей картины, в которую вы вложили так много денег?

– Руди? – Он уставился на меня так, как будто я с Луны свалился. – При чем здесь Руди?

– Но вы его пытались только что убить?!

– Вы что, с ума сошли?! – спросил он визгливо. – Это был лжец и негодяй Харкнесс.

– По-моему, они не похожи, – сказал я. – Но вы лучше взгляните сами.

Я помахал рукой в сторону белого изможденного лица, все еще торчащего откуда-то из-за кушетки.

Лютер медленно повернулся, затем внезапно вздрогнул.

– Равель! – прошептал он. – Я в него стрелял?

Его глаза внезапно закатились. И он хлопнулся в обморок.

Раздался щелчок замка, и дверь в спальню приоткрылась примерно на фут. В образовавшуюся щель просунулась голова Камиллы.

– Кто победил? – спросила она осторожно. Затем она взглянула на Бена Лютера, распростертого на полу, на Руди, торчавшего из-под кушетки с идиотским выражением лица, и глубоко вздохнула.

– Я думаю, победил ты, Эл Крестьянин! – сказала она счастливо. – Убери отсюда куда-нибудь этих идиотов и можешь спокойно пожинать плоды своей победы.

Глава 8

Руди очень осторожно уселся за руль своего кроваво-красного "порше".

– Вы спасли мне жизнь, лейтенант, – сказал он.

– Не стоит благодарности, – честно признался я.

– Я только надеюсь, что в следующий раз вы изберете для этого иной способ, – холодно добавил он.

Затем Руди завел мотор, и маленькая спортивная машина вылетела из "Дневной мечты", оставив за собой запах паленой резины. Я секунду постоял на месте, прислушиваясь к звуку мотора, и с последним аккордом лирической темы "Солдат удачи" вернулся в квартиру.

Бен Лютер сидел на злополучной кушетке с бокалом в руке и пустотой во взоре.

Камилла снова смешивала коктейли. На ней были короткие шорты и черно-белая шерстяная рубашка, придававшая ей несколько пиратский вид.

Я взял бокал виски и взглянул на Лютера. Он все еще никак не мог оправиться от своего полета по комнате.

– Я могу арестовать вас за покушение на убийство, – сказал я.

– Да, лейтенант, – прошептал он. – Даже не знаю, что это на меня нашло?

– А вы попытайтесь объяснить, – сказал я. – Но если вы будете только твердить, что ничего не знаете, то я упрячу вас за решетку в пять минут.

Он медленно покачал головой.

– Я думал, что это Харкнесс, – просто сказал он.

– Изумительно! – сказал я. – Я сразу все понял.

Он отпил немного виски: к счастью, в баре нашлась еще одна бутылка.

– Дело в том, лейтенант, – сказал Лютер, – что ту женщину, секретаршу, убил Харкнесс.

– Харкнесс, – тупо повторил я. – Вы можете это доказать?

– Я это знаю, – сказал он коротко.

– Интуиция?

Лютер сунул руку в карман, нашел пачку сигарет и закурил.

– Я знаю, почему он ее убил, – сказал он. – И когда я вам расскажу, лейтенант, вы сможете со мною согласиться.

– Будем надеяться, – сказал я.

Он глубоко вздохнул:

– Дон Харкнесс – режиссер. Я думаю, вы это знаете. И он не может поставить ни одной картины, пока не найдет человека, который согласится финансировать ее; его последние два фильма хороши, но они не дали полных сборов, потому что в них не играли знаменитые актеры.

– Так, – сказал я, – и что же?

– Он пришел ко мне с предложением поставить новый фильм с участием Руди Равеля и Джуди Мэннерс, – продолжал Лютер. – Эти два имени наверняка дали бы полный сбор. Я сказал ему, что, если он гарантирует их участие в картине, я гарантирую ему, в свою очередь, двести тысяч долларов. При таком капитале банки бы оплатили ему все остальные расходы в кредит.

– Мистер Лютер, – сонно вмешалась Камилла, – вы не знаете, почему все считают, что неприлично иметь столько денег и не желать ими делиться?

Он взглянул на Камиллу, потом вновь перевел взгляд на меня.

– Харкнесс впервые заговорил об этом примерно с месяц назад в Лос-Анджелесе, – сказал он:

– Затем неделю назад он позвонил мне и сообщил, что Равель с женой уехали отдыхать на Парадиз-Бич. Он попросил меня приехать, чтобы обсудить фильм всем вместе. Естественно, я приехал. Мы встретились в их доме и заговорили о фильме: сценарий им понравился, но никакого ответа они сразу не дали. После этого я предупредил Харкнесса, что не дам ни цента, пока они не подпишут контракт, и вот через три дня он мне показывает контракт, подписанный, и я немедленно передаю ему первые сто тысяч долларов.