Рыцарь - Вулф Джин Родман - Страница 75

Наконец сумрак немного рассеялся. Я потушил костер и пошел по дороге под дождем, зная, что Гильф меня нагонит.

Что он и сделал через два или три часа. Но погода становилась хуже и хуже. Дождь шел все время, иногда моросящий, иногда проливной. Он вымывал из воздуха запахи животных, и Гильф не мог никого поймать. Спустя несколько дней я перестал чувствовать голод и начал слабеть. Я знал, что нам нужно собраться с силами и поохотиться – и убить какого-нибудь зверя, иначе мы умрем.

На следующий день мы убили молодого зубра (первого, увиденного мною в жизни). Гильф подогнал зубра ко мне, а я выскочил из засады и вонзил кинжал ему в шею. Они немного похожи на быков и немного на бизонов. Он упал замертво в самом неудачном из всех возможных мест – в узком, густо заросшем овраге с крутыми стенами. Я мог бы попросить Гильфа отнести зубра наверх таким же манером, каким он нес оленью тушу, но предпочел обойтись своими силами. Я отрубил заднюю ногу и потащил ее на ближайшую лужайку, где мы могли бы развести костер, если нам очень, очень повезет. Она весила, наверное, фунтов сто-сто пятьдесят, но к тому времени, когда мы нашли подходящее место и я сбросил ношу на землю, мне казалось, что в ней весу две тонны самое малое. Мы развели костер, наелись до отвала и потом долго прислушивались к злобному рычанию волков, дравшихся за убитого зубра.

На следующее утро меня разбудила гроза: жуткий вой ветра, проливной дождь и раскаты грома, гремящие над холмами. Пытаясь пошутить, я сказал Гильфу, что боюсь, сейчас Митгартру снесет мачты.

– Как дома, – сказал он.

Наш костер потух, но глаза пса загорались багровым светом всякий раз, когда вспыхивала молния.

– Что значит «дома»? – спросил я. – Мы с тобой никогда не жили в краях, где стояла бы такая скверная погода.

– Моя мать там. Мои братья. И мои сестры.

Я спросил, о каком таком месте он говорит, но он ничего не ответил. Положим, я знал, что Гильф имеет в виду Скай, но хотел, чтобы пес рассказал о нем. Он никогда ничего не рассказывал мне о Скае.

Весь день мы просидели в ожидании, когда закончится дождь, а с наступлением темноты я услышал это. Думаю, в первый и последний раз до своего прибытия в Скай. Я услышал лай тысячи псов, подобных Гильфу, и громовой топот тысячи копыт, когда Дикая охота Вальфатера пронеслась по небу. Гильф хотел устремиться за ними, но я не позволил.

На следующий день погода немного улучшилась, но мы не смогли найти Военную дорогу. Я знал, что мы свернули на запад, когда отправились на охоту, и потому теперь я попытался идти на восток или на северо-восток. Но в затянутом плотной облачной пеленой небе я не видел солнца, а потому шел практически наугад. Вдобавок, в силу сотни разных причин (непроходимые чащи, густые заросли терновника, быстрые потоки, широко разлившиеся после дождя, глубокие ущелья и так далее), нам порой приходилось двигаться на юг, или на север, или даже на запад.

Наконец мы вышли к довольно хорошо утоптанной тропе и решили следовать по ней, покуда она не повернет в совсем уж не нужную нам сторону. Она привела нас к двери каменного домика, судя по виду, уже много лет пустующего. Половина крыши провалилась. Ставни, либо отвалившиеся сами, либо сорванные ветром, гнили в высокой траве под окнами. Открытая дверь болталась на одной петле.

– Здесь никто не живет, – сказал я Гильфу. – Давай остановимся тут, разведем костер и поохотимся поблизости. Может, сегодня нам наконец удастся обсохнуть.

– Тропа, – сказал он.

– Ты прав, кто-то протоптал тропинку к дому. Но он здесь не живет. Это очевидно. Возможно, он просто иногда приходит сюда взглянуть на дом.

Я понятия не имел, зачем кому-то сюда приходить, но Гильф не стал спрашивать.

– Надо постучать, – сказал он, когда я подошел к дверному проему.

Чувствуя себя глупо, я постучал в сломанную дверь рукояткой кинжала. На стук никто не ответил, ни приветливо, ни враждебно. Я постучал погромче, демонстрируя серьезность своих намерений, и крикнул:

– Эй! Есть тут кто?

Гильф принюхался.

– Кот, – сказал он.

– Что? – удивленно обернулся я.

– Воняет. В доме кот.

Я переступил через порог и сказал:

– И я тоже.

Гильф вошел следом. Большой черный кот в дальнем углу комнаты зашипел достаточно громко, чтобы нагнать страху на любого, и в два счета взлетел по стене на чердак.

В очаге темнела куча холодной золы, но на полу перед ним валялись два чурбана, а в ящике для растопки лежали сухие листья и щепки. Я поставил чурбан вертикально и расколол сильным ударом Мечедробителя.

– Есть! – проворчал Гильф, и мне послышалось, будто кто-то повторил эхом: «Есть…»

Я осмотрелся по сторонам, но никого не увидел.

Я уложил поленья и растопку в очаг, высек огнивом искру из кремня, и скоро огонь полыхал вовсю. У нас осталось немного мяса зубра. Я вытащил все из сумки и положил на каменную плиту перед очагом.

– Бери, сколько хочешь, – сказал я Гильфу, – только оставь мне пару кусков.

Потом я снова вышел под дождь, чтобы срезать ветку под вертел.

Глава 46

МАНИ

Наверное, на возню с веткой у меня ушло не много времени, но, когда я стоял под дождем, дрожа от холода и думая о горящем очаге, минуты казались мне часами. Наконец я срезал ветку и бегом бросился обратно в дом. Мне послышались там чьи-то голоса, которые стихли, едва я переступил через порог.

Два куска мяса из выложенных мной на каменную плиту исчезли. Я насадил остальные на вертел и стал держать над огнем, пытаясь одновременно обсохнуть и согреться. Гильф подошел ко мне и лег на пол.

– С кем ты разговаривал? – спросил я.

Он помотал головой, встал, отошел в сухой угол и улегся там.

– Знаешь, – сказал я, – иногда мне хочется, чтобы ты был обычным псом, не умеющим разговаривать. Тогда твое молчание не злило бы меня, как сейчас. Ты знаешь, что в доме кто-то есть, и я тоже знаю. Только ты не желаешь мне говорить.

Гильф ничего не сказал. Я бы удивился, если бы он ответил.

Когда мясо почти дожарилось, я сказал:

– Я знаю, что мы здесь не одни. Я рыцарь и привык держать свое слово. Кто бы ты ни был, я не собираюсь причинять тебе зла. Если ты хочешь вкусный кусок жареного мяса, просто выйди и поздоровайся, и я угощу тебя.

Никакого ответа.

Я обвел внимательным взглядом комнату, теперь хорошо освещенную полыхавшим в очаге огнем. Мы с Гильфом находились в ней одни, и там не было никакой мебели, никаких предметов, за которыми можно было бы спрятаться.

Я откусил кусок мяса, прожевал, проглотил, а потом еще раз осмотрелся и задумался. На тропе мы никого не видели. Я высунул голову в маленькое окошко и огляделся по сторонам. Тоже никого. Темный коридор вел в крохотную каморку. Там стояла полуразвалившаяся кровать с металлической сеткой, заваленная грязным тряпьем.

– Если бы здесь никого не было, – громко сказал я, – мой пес разговаривал бы со мной. Но раз тебе угодно прятаться, я не собираюсь искать тебя. Я собираюсь поесть и высушить свою одежду. Ты не возражаешь? Как только дождь прекратится, мы уйдем. У нас нет никаких недобрых намерений.

Ответа не последовало, но Гильф подошел к двери и завилял хвостом, давая мне понять, что хотел бы уйти сейчас же.

– Ты же не привязан, верно? – сказал я. – Если хочешь уйти, я не стану тебя удерживать.

Он вернулся обратно в свой угол.

– Ты чувствуешь опасность? – спросил я.

Пес закрыл глаза.

– Да ну тебя. – Я насадил на вертел последний кусок мяса. – Ты не хочешь со мной разговаривать? Ладно, я тоже не буду разговаривать с тобой.

Мясо уже почти прожарилось, когда я услышал тихий шепот:

– Пожалуйста…

Я огляделся по сторонам.

– Если хочешь есть, иди и поешь. – (Ты всегда говорил так, когда подавал на стол, помнишь?)

– Пожалуйста…

На сей раз я понял, откуда доносится шепот. Все-таки в задней комнатушке кто-то был. Я отнес туда мясо.