Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести) - Воронкова Любовь Федоровна - Страница 30

Данилка протолкался сквозь толпу к источнику. Кому-то наступил на ногу, кто-то дал ему подзатыльник, но он даже не заметил этого. Каменная колонка стояла сухая. Из отвернутого крана не падало ни капли. И в большом корыте, куда наливали воду скотине, светилась лишь маленькая длинная лужица.

Пришел председатель, Тихон Иваныч. Невысокий, но широкоплечий, он раздвинул толпу и подошел к колонке. Завернул кран, снова отвернул. Воды не было. Тихон Иваныч задумался, шевеля своими большими свислыми усами.

- Ушла вода, - сказал он. - Где-то в горе водяную жилу перерезало.

- Что ж делать-то? - чуть не с плачем спросила тетя Фрося Бабкина. Чем же мне теперь свою картошку поливать?

- Нашла о чем говорить! - закричала телятница Анна. - О картошке! Тут вот телята придут из стада - чем я их поить буду? А то картошка!

- А лошади? Где лошади напьются? - закричал и конюх Василий Барабулькин. - Чем я лошадей напою?

- Лошадей можно к водохранилищу сгонять, - заговорили другие колхозники. - А сами мы что пить будем?

- Ох, что ж нам делать-то! Конец пришел! - заголосили колхозницы.

И такой шум подняли, что председатель рассердился.

- Оттого что вы голосите, вода не появится, - сказал он. - Кто свободен - снаряжайтесь за водой в совхоз и в горы - к Лягушачьему источнику. А я сейчас в Феодосию поеду, буровиков вытребую. Дело налаживать надо, землю бурить, воду искать, а не кричать здесь попусту!

Данилка с пустыми ведрами пошел обратно домой. Он шел и думал:

"Вот так дела... А как же мы сегодня без чая, без супу? А умываться на море бегать?"

Он свернул к Феде. В окнах у Бабкиных ветер трепал желтые занавески наверху ветру гулять свободнее. Данилка хотел крикнуть, но черный Валет уже увидел Данилку, залаял и завилял хвостом, и сам Федя выскочил на крыльцо. Еще не умытый, с вихрами на макушке, он сбежал, а вернее скатился вниз по крутой каменной лесенке.

- Что это? - спросил он. - Что кричат?

- Вода из колхоза ушла, - ответил Данилка.

- Как ушла? - не поверил Федя. - Всегда ты выдумываешь!

- А очень просто. - Данилка погремел пустыми ведрами. - Видишь?

Большая беда нагрянула в колхоз: люди, скот, сады, огороды - все осталось без воды.

Завизжали свиньи на свиноферме - они требовали пойла. Пришли в полдень коровы, побежали все к каменной колоде у источника, сунулись, а там пусто, даже лужица высохла. И начали реветь на разные голоса. Жалобно блеяли у пустой колоды овцы и тоже просили: "Воды! Воды!"

Страх, смятение пошли по колхозным дворам. Жалко скотину, а что сделаешь, когда и у самих во рту пересохло.

Солнце уже припекало по-летнему. Оно сушило и сжигало траву на горах, выпивало остатки воды из каньонов и лесных ручьев, вытягивало влагу из листвы деревьев.

А море пригоняло к берегу широкие синие волны, плескалось у песчаной отмели и словно смеялось над людьми: "Вот сколько воды, а вы плачете, что воды нету! Смотрите, какая светлая, прохладная и веселая у меня вода! Только что горьковата да солоновата... а зато вот как ее много!"

ПУТЕШЕСТВИЕ НА БОЛЬШУЮ ГОРУ

Кадки, бочки, ушаты, большие бидоны с молочной фермы - все поехало на подводах за водой в горы, к Лягушачьему источнику. Грузовик с цистерной для воды помчался в соседний совхоз. Федя попытался было залезть в кабину, но шофер его высадил. Федя хмуро посмотрел на белое облачко пыли, которое закрутилось по дороге вслед за машиной.

- На Лягушачий не взяли... В совхоз не берут тоже, - сказал он Данилке, - вон ребята поехали... Тоня Каштанова большая? Подумаешь, какая большая! И Петруша Огородников, если он пионер, так уж очень большой стал! А мы все маленькие да маленькие...

Васятка Тимаков подошел к Феде и Данилке:

- Пошли купаться?

- Люди будут за водой ездить, а мы купаться? - угрюмо ответил Федя.

- Ну, а раз не берут?

Васятка повозил ногой в мягкой дорожной пыли. Вокруг него сразу поднялось пыльное облачко. Васятка чихнул и отбежал подальше.

- Пошли на море? - еще раз позвал он.

- Пошли, - ответил было Данилка.

Но Федя остановил его.

- А давай и мы за водой пойдем, - сказал он, думая о своем.

Данилка посмотрел на него:

- А куда?

- На источник. На Большую гору. Возьмем по ведру и принесем. Пошли?

Раздумывать не стали. Взяли по ведру и пошли на Большую гору. Васятка тоже было пошел с ними, но наступил на колючку, захромал и вернулся домой.

Федя и Данилка шли по узкой, крутой тропочке. Долго-долго крутилась эта тропочка, поднимаясь все выше и выше. Уже недалеко оставалось до перевала, но ребята совсем истомились от жары. И устали, и пить им хотелось. Данилка начал отставать от Феди. Федя останавливался, дожидался его. Так брели они среди гор, как две букашки, а тропинка все бежала и бежала вверх.

Данилка не выдержал, поставил ведро кверху дном и сел на него.

- Федя, посидим! - крикнул он.

Но Федя упрямо шагал к перевалу. И там, где тропинка кончилась, словно уперлась в небо, Федя остановился и закричал:

- Сюда, Данилка! На перевале стою!

Данилка сразу приободрился, схватил ведро и побежал к Феде.

С перевала открылся простор. Горы расступились. Дикие груши и яблони, боярышник и кизил стояли на склоне, словно в саду.

Данилке даже показалось, будто эти кусты и деревья идут потихоньку вниз, по склону...

Тропочка уводила куда-то влево, кусты все гуще стояли по сторонам. А источника никакого не было.

- Может, мы не туда? - сказал Данилка и остановился. - Никакой воды здесь нету.

- Нет, есть, - возразил Федя. - Мать говорила - есть. А уж наша мать знает.

- А может, мы не найдем?

- Нет, найдем.

Федя зашагал вперед. И Данилка пошел за ним. Они шли, поглядывая по сторонам, и оба думали:

"А может, и правда не туда пошли? Никакого источника нету..."

И вдруг за поворотом открылся источник. В каменное корыто лилась из узкой железной трубы вода. Она бежала тоненькой струйкой и звенела тоненьким голоском: "Плюм, плюм, плюм..."

Корыто было полно прозрачной воды, а над ним свисали зеленые ветки деревьев, густой кустарник толпился вокруг, и трава стояла свежая, с цветами.

- Вот и вода! - обрадовался Федя и полез с ведром к корыту.

А Данилка посмотрел на деревья, на кусты, на цветущую траву и сказал: