Знамение - Зельцер Дэвид - Страница 14

План разрабатывался обществом дьяволопоклонников, и Спиллетто был главным. Он выбирал соучастников с большой осторожностью. Сестра Тереза вполне удовлетворяла его, но в последние минуты Спиллетто стал беспокоить отец Тассоне, чья вера рождена была страхом. В последний день он проявил нерешительность, что заставило Спиллетто задуматься. Тассоне был энергичным, но энергия его направлялась на себя самого, он делал все на грани отчаяния. Тассоне забыл о важности их миссии, и вместо этого полностью отдался своей роли. Такое самосознание вело к возбуждению, и Спиллетто хотел вывести Тассоне из игры. Если один из них не выдержит, то отвечать придется всем троим. Но самое главное, это отложится еще на тысячу лет.

В конце концов Тассоне оправдал себя, преданно и усердно выполняя работу, и даже справился со случайностью, которую никто не мог предвидеть. Когда корзину грузили в машину, ребенок не был мертв и издавал звуки. Быстро сняв корзину, Тассоне вернулся с ней в подвал госпиталя и постарался, чтобы ребенок больше никогда не произнес ни звука. Содеянное сильно потрясло его. Но он сделал это, а остальное было неважно.

В ту ночь все вокруг казалось обычным: доктора и сестры выполняли свои ежедневные обязанности, ничуть не подозревая о том, что произошло совсем рядом. Все было сделано с тщательной осторожностью, и никто, в особенности Торн, не смог бы ничего узнать.

Он сидел во внутреннем дворике и смотрел в ночь. Вдруг Торн осознал, что Пирфордский лес больше не вызывает у него дурных предчувствий. Теперь лес казался мирным, а сверчки и лягушки создавали обычный шум, успокаивающий и наводящий на размышление о том, что жизнь везде шла своим естественным путем. Джереми перевел взгляд на дом, на комнату Дэмьена. Там горел ночник, и Торн представил себе лицо спящего мальчика. Сейчас, на исходе этого страшного дня, стоило посмотреть на Дэмьена. Джереми поднялся, погасил лампу и направился в спящий дом.

Внутри было совсем темно, тишина звенела в ушах. Торн ощупью отыскал лестницу и поднялся наверх. Он тщетно попытался нащупать выключатель и прошел дальше. Все вокруг него навевало сон, и Джереми медленно продвигался вдоль стены, затем повернул за угол коридора. Впереди находилась комната Дэмьена, слабый отсвет ночника выползал из-под двери. Торн остановился как вкопанный: ему показалось, что он услышал звук. Этот звук походил на вибрацию или глухой рокот, который сразу же прекратился, прежде чем Торн успел в нем разобраться. Снова воцарилась полная тишина. Торн собрался шагнуть вперед, но звук повторился, на этот раз громче, отчего сердце Джереми чуть не взорвалось от собственного стука. Он глянул вниз и увидел глаза. Дыхание перехватило, и Торн, окаменев, прижался к стене; рычание усилилось, и из тьмы возникла собака, как страж бросившаяся к двери ребенка. Глаза сверкали, уставившись на него, рычание не прекращалось.

– Ну… ну, – выговорил Торн срывающимся голосом, и от звука его зверь сжался, готовясь к прыжку.

– Спокойно, – сказала миссис Бэйлок, выходя из своей комнаты. – Это хозяин дома.

Собака сразу успокоилась, напряжение рассеялось. Миссис Бэйлок дотронулась до выключателя, и коридор тут же наполнился светом. Торн, уставившись на собаку, затаил дыхание.

– Что… это? – выдавил он.

– Сэр? – спокойно спросила миссис Бэйлок.

– Эта собака.

– По-моему, овчарка. Красивая? Мы нашли ее в лесу.

– Собака, неожиданно присмирев, легла у ее ног.

– Кто дал вам разрешение…

– Я подумала; что нам может пригодиться сторожевая собака, и мальчик очень любит ее.

Торна, стоявшего в напряжении у стены, еще трясло, и миссис Бэйлок не смогла сдержать своего любопытства.

– Она вас напугала?

– Да.

– Видите, какая она хорошая. В смысле, как сторож. Поверьте, вы будете мне благодарны за нее, когда уедете.

– Куда я уеду? – спросил Торн.

– Разве вы не собираетесь в Саудовскую Аравию?

– Откуда вам известно про Саудовскую Аравию?

Она пожала плечами.

– Я не знала, что это такая тайна.

– Я никому не говорил о поездке.

– Миссис Гортон мне рассказала.

Торн кивнул и снова посмотрел на собаку.

– Она не будет никого беспокоить, – заверила его женщина. – Мы будем кормить ее объедками…

– Я не хочу, чтобы она оставалась, – отрезал Торн.

Миссис Бэйлок посмотрела на него с удивлением.

– Вы не любите собак?

– Когда я захочу иметь собаку, я сам ее выберу.

– Но мальчику она очень нравится, сэр, она ему нужна.

– Я сам решу, какая собака ему нужна.

– Дети считают животных своими защитниками, сэр. Остальное их не интересует.

Она посмотрела на него так, будто собиралась сообщить какую-то очень важную вещь.

– Вы… хотите еще что-то сообщить?

– Я не осмеливаюсь, сэр.

Но ее вид обеспокоил Торна.

– Если вы что-то хотите сказать, миссис Бэйлок, я с удовольствием вас выслушаю.

– Нет, сэр. У вас и так много дел…

– Я сказал, что выслушаю вас.

– Мне кажется, что ребенок чувствует себя одиноким.

– Почему он должен быть одиноким?

– Его мать не очень благожелательно относится к нему.

Торн застыл при этом замечании.

– Вот видите? – сказала она. – Мне не надо было говорить.

– Не очень благожелательно?

– Мне кажется, она не любит его. И он это чувствует.

Торн промолчал. Он не знал, что сказать.

– Мне иногда кажется, что у Дэмьена никого нет, кроме меня, – добавила женщина.

– Я думаю, что вы ошибаетесь.

– А теперь у него есть собака. Она ему нравится. Ради ребенка не выгоняйте ее.

Торн посмотрел вниз на огромного зверя и покачал головой.

– Мне не нравится эта собака. Завтра же выставите ее.

– Выставить – куда? – в изумлении спросила она.

– Отдайте собачникам.

– Но они же УБИВАЮТ их!

– Тогда просто вышвырните. Чтобы завтра ее не было.

Лицо миссис Бэйлок окаменело, и Торн отвернулся. Женщина и собака смотрели ему вслед; в их глазах горела ненависть.