Французский шелк - Браун Сандра - Страница 41

Но, спрыгнув с кровати, она тем не менее направилась в ванную. Там все выглядело так, как и всегда, но она знала, что никогда уже не сможет избавиться от незримого присутствия этого человека, взъерошенного, в забрызганной кровью рубашке. Он вел себя, конечно, по-хулигански, но ее женское начало тогда откликнулось на его порыв, как, впрочем, и сейчас, при воспоминании о его сильных руках, обнимавших ее талию.

Она угрожала ему разоблачением, уверяя, что романтическая интрига может пагубно отразиться на ходе его расследования. Но не сказала одного: как боялась этого увлечения она сама.

Клэр переоделась в джинсы и белый трикотажный пуловер; ей не хотелось, чтобы он подумал, будто она принарядилась в ожидании встречи с ним. В лифте она спустилась на первый этаж. Подходя к входной двери, она уже слышала звонок.

— Вы пунктуальны, — сказала она, открывая дверь.

— Одно из моих достоинств.

Он тоже был не при параде. Она никогда еще не видела его одетым иначе, как в костюм. На этот раз он был в джинсах, спортивной рубашке, поношенной куртке «Левис» и кроссовках.

— Почему вы захотели увидеть меня?

— Выйдите на улицу.

— Зачем?

— Мне здесь легче думается.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Там, в доме, на меня давит обстановка, — добавил он резко.

Всего в нескольких кварталах от дома Клэр жизнь в этот вечерний час бурлила, но по обе стороны здания «Французского шелка» улицы были темны и безлюдны. Когда Клэр вернулась, поставив дверь на сигнализацию, Кассиди мерно расхаживал по мостовой, где совсем недавно маршировали демонстранты.

— Вы чем-то расстроены, — заметила она.

— Вам хорошо говорить. — Он остановился и посмотрел ей в лицо. — Этот ваш сюрприз с денежными переводами…

— Я же все объяснила.

— Да. И Ясмин тоже. Но ваши объяснения выглядят не слишком правдоподобными.

— Ну это уж ваша проблема.

— Пока да, — коротко ответил он. — В котором часу, вы сказали, поехали в ту ночь за матерью в «Фэрмон»?

Клэр не ожидала такой внезапной перемены в разговоре. У нее даже перехватило дыхание.

— Я… что точно не помню, но думаю, около полуночи.

— И что вас так задержало?

— Простите, не понимаю.

— Андре Филиппи утверждает, что он позвонил вам в одиннадцать. В это время суток до «Фэрмона» отсюда езды не более пяти минут. Я знаю, поскольку только что проделал этот маршрут. Ваша поездка, однако, длилась на целый час дольше.

Что же вас задержало?

— Кассиди, я сказала, что добралась туда около полуночи.

Это могло быть и в одиннадцать, и в одиннадцать тридцать.

Я же говорила вам, что не уверена.

— Вы лжете! — Он с размаху шлепнул кулаком по ладони.

Клэр в испуге отступила. — Вы не могли выехать в отель раньше полуночи, потому что до этого не разговаривали с Андре. Когда он звонил в одиннадцать, он говорил с автоответчиком, не так ли? И вам пришлось ему потом перезвонить.

Он поравнялся с ней.

— Вас не было дома, когда он звонил в одиннадцать. Сегодня вечером вы говорили, что всегда подходите к телефону, когда вы дома, так ведь? Андре передал вашему автосекретарю, где искать Мэри Кэтрин в случае, если вы придете и обнаружите ее исчезновение.

У Клэр бешено застучало сердце.

— Я могу это объяснить.

— Приберегите ваши объяснения. Я уже устал от бесконечной лжи. Я ведь прав, а? — Он схватил ее за руку и резко притянул к себе. — Прав я?

Это напугало ее, но с таким произволом она все равно не могла смириться и ловко вырвалась из его цепких рук.

— Да, вы правы, — напустилась она на него. — У меня есть привычка заглядывать в мамину комнату, когда прихожу домой. В ту ночь ее постель оказалась пустой, и к тому же исчез чемодан, так что я сразу догадалась, что произошло. Я уже было собралась выходить из дома искать маму, но заметила сигнал на автоответчике. Я тут же перезвонила Андре. Он сказал, что встретил маму в вестибюле «Фэрмона», отвел к себе в кабинет и дал ей немного хереса. Когда я приехала туда, она была чуть пьяна и в совершенной прострации, как это бывает с ней во время сильных приступов. Я отвезла ее домой и уложила в постель. Это правда.

— О, я верю вам, Клэр, — сказал он. — Я просто хочу знать, где вас черти носили в промежутке между окончанием богослужения и полуночью. Может, вы все-таки дважды съездили в «Фэрмон»? Один раз — убить Уайлда и второй — забрать мать?

Клэр промолчала.

— За это время баржу можно успеть перегнать, — продолжал он, повысив голос.

— Я гуляла.

Очевидно, он ожидал более изощренной лжи. Простота ее ответа сбила его с толку.

— Гуляла?

— Да. Долго гуляла. Одна. По кварталу.

— В такой поздний час? — скептически спросил он.

— Я часто так делаю. Спросите Ясмин. Она все время ругает меня за это.

— Ясмин подтвердит любую вашу ложь.

— Это не ложь. Это правда.

— Почему вы выбрали для прогулки именно ту ночь?

— Мне было грустно.

— Что ж, убийство иногда расстраивает. Развернувшись на каблуках, она направилась к дому.

— Я не намерена выслушивать это от вас.

— А мне плевать. — Он поймал ее за рукав. — Я чертовски зол на вас, мисс Лоран. Мне следовало бы сейчас же доставить вас в участок для снятия отпечатков пальцев и составления протокола о вашем задержании. В тошнотворном зеленом балахоне вы уже не будете столь прелестны, Клэр. А нижнее белье на вас будет отнюдь не из каталога «Французский шелк».

Клэр содрогнулась. Больше всего она боялась тюрьмы. И это была не клаустрофобия, а страх потерять свободу. Она знала, что не сможет вынести постоянной слежки, утраты независимости, права выбора, права распоряжаться собой.

Лицо Кассиди исказилось от гнева. Прядь темных волос упала на лоб. Взгляд был пронизывающим, требовательным. Впервые Клэр по-настоящему испугалась его. Он ведь мог потерять терпение и осуществить свою угрозу. Ей необходимо было все рассказать, причем как можно быстрее, потому что ни одной ночи, ни даже минуты не сможет она вынести в тюрьме.

— Я пришла домой после богослужения и…

— Во сколько это было?

Она нервно пробежала пальцами по волосам.

— Клянусь вам, я не помню точного времени. Думаю, сразу после десяти.

— Хорошо, допустим. Служба закончилась в девять двадцать. Пока вы добрались от Домского собора, учитывая пробки на улицах, вполне могло быть около десяти.

— Гарри оставалась с мамой. Придя домой, я отпустила ее, хотя потом и пожалела об этом. Я была очень взволнована, не могла уснуть. Попыталась работать, но в голову не лезло ничего, кроме мыслей о Джексоне Уайлде.

— Почему?

— Я видела его выступления по телевизору, но впечатление было несравнимо с тем, какое производил он в жизни. Он был энергичным оратором. От него исходила такая сила, и он буквально завораживал аудиторию. В этот вечер я впервые в полной мере ощутила силу его влияния на массы. И испугалась, что он действительно может погубить «Французский шелк». Когда я подошла к подиуму и посмотрела ему в глаза, я почувствовала себя Давидом, заглядывающим в лицо Голиафу. Она с вызовом посмотрела на Кассиди.

— Вы должны понять, что значит для меня дело, которым я занимаюсь. И тогда вам будут ясны чувства, которые я испытывала в тот вечер. Их можно выразить лишь одним словом — паника. Все, чего я достигла тяжелым трудом, оказалось под угрозой. Я уже мысленно представляла, как рушится мое настоящее и будущее.

— Я все понимаю, Клэр, и гораздо лучше, чем вы думаете, — мягко произнес Кассиди. И вновь его взгляд пронзил ее. — Вы были настолько напуганы, что решились пробраться в его номер в отеле и убить его? Она отвернулась.

— Я уже сказала вам, что вышла на прогулку.

— Уж придумали бы что-нибудь пооригинальнее.

— Это правда! Я чувствовала себя так, будто стены сомкнулись надо мной. Я задыхалась. Не могла думать. Слова Джексона Уайлда звенели в ушах. Мне необходимо было вырваться из дома, — Внезапно она обернулась. — Мы пойдем с вами вместе.