Мятежные сердца - Браун Вирджиния - Страница 66

– Капитан… Ты говоришь о Турновере?

– Конечно, иначе как бы мы узнали о случившемся? Все остальные были либо убиты, либо взяты в плен этими кровожадными пиратами, но Турноверу чудом удалось спастись, и он рассказал нам о тебе. О, мы не спали столько ночей, думая, жива ты или нет!

Вилка чуть не выпала из ослабевших пальцев девушки:

– Капитан Турновер трус и лжец! Джон Линделл, широко открыв глаза, посмотрел на дочь:

– О чем ты говоришь?

– Он оставил нас привязанными к мачте на горящем судне, хотя вполне мог бы усадить в спасательные шлюпки. Капитан с самого начала плавания с трудом переносил наше присутствие на «Испытании». Если бы пираты не забрали нас, мы бы утонули вместе с судном.

– Это очень тяжелое обвинение, дочь моя.

– Но справедливое, – девушка набрала в легкие побольше воздуха. – Я была там, папа, и знаю, что произошло.

Мужчина скомкал газету, а на его лице появилось суровое выражение:

– Если это правда, то Турновер будет наказан.

– Если это правда? – Анжела, широко открыв глаза, будто не веря, посмотрела на отца. – Ты сомневаешься в моих словах?

– Нет, нет, вовсе нет, но я слышал… – старик не закончил фразу и, опустив голову, уставился в тарелку.

– Что ты слышал, папа?

Линделл вздохнул и посмотрел на дочь:

– Я слышал, что пираты вас захватили, а не спасли. В этом есть большая разница, и я, заметь, Анжела, ничего не рассказал твоей матери. Она знает только то, что вас, после того, как «Испытание» пошло ко дну, подобрало проходившее мимо судно. На возвращение в Англию тебе потребовалось некоторое время, вот и все.

Указывая на смятую газету, которую отец все еще держал в руке, девушка, тщательно подбирая слова, спросила:

– А в статье говорится о нашем спасении? Оно описано в красочных подробностях, или же мне опять придется читать между строк?

Рот Линделла превратился в тонкую линию:

– Там написано, что ты находишься на отдыхе перед свадьбой с бароном.

– Свадьба!!! – изумленная Анжела некоторое время молча рассматривала отца. Отдаленный звон посуды говорил о том, что слуги, приставив ухо к двери, стараясь не произнести ни единого слова, внимательно слушали их разговор. Девушка подавила желание негодующе вскрикнуть и спокойно спросила:

– И с кем же я собираюсь сочетаться браком?

С бароном Ван Гузден-Лиаром, конечно. так понимаю, что ты не выскочила замуж за того роялиста дю Плесси. Через две недели после твоего отъезда мы получили его письмо.

– И ты прочел его.

– Ну конечно. Анжела, я был в ярости. Я бы вскрыл корреспонденцию, предназначенную королю, если бы, по моему мнению, в ней содержалась касающаяся тебя и твоего местонахождения информация.

Пристыженная, девушка только кивнула:

– Хорошо, я понимаю. Но чего я никак не могу уразуметь, так это твоего желания выдать меня замуж за барона. Тебе никогда не приходило в голову, что я давно вышла из того возраста, когда мною можно вертеть, как куклой?

– Естественно. Но в свете того скандала, который могло раздуть твое внезапное исчезновение, что мне еще оставалось делать? Мне пришлось представить подходящее объяснение, которое не бросило бы тени на твою репутацию. Конечно, ты понимаешь…

– Да, папа, но сейчас я вернулась. Все хорошо, – разрезая вилкой остывшее яйцо, Анжела отлично понимала, что отец пытается заставить ее действовать по родительскому плану. Но недаром же она сумела выжить и храбростью завоевать расположение пиратов.

– Я отказываюсь выходить замуж за барона, и настаивать на этом – бесполезно! Если же ты не остановишься, я расскажу всю правду о своей жизни за последние несколько месяцев.

Джон Линделл, словно потеряв дар речи, во все глаза уставился на дочь. Молчание становилось невыносимым. Наконец, он пожал плечами и сказал:

– Поступай как знаешь, Анжела. Я не могу сражаться с тобой и твоей матерью одновременно. Сейчас у меня и без того забот полон рот.

Первый день ее пребывания в Лондоне после возвращения начался не совсем удачно. Девушка с горечью подумала, что многое бы отдала, лишь бы вернуться на «Морской тигр». Там, по крайней мере, было ясно, где противник и кто он.

Глава 19

Алисия Линделл сжала руку дочери:

– Только посмотри, – прошептала она, – сколько здесь графов и герцогов… Даже баронетство в обществе этих людей теряет свое значение.

Огорченная реакцией матери на великолепно обставленную гостиную и собравшуюся здесь публику, Анжела прошептала:

– А нетитулованный банкир играет здесь еще меньшую роль. Мать нахмурилась:

– Не дерзи. Неужели это общество не произвело на тебя никакого впечатления?

Конечно, девушка испытывала определенную робость. Где еще, как не в Лондоне, в одной зале можно собрать столько драгоценностей и аристократов? Витиеватые позолоченные колонны и обои с изображенными на них летящими птицами являлись прекрасным фоном для роскошно одетых гостей, танцующих под пятью… нет, шестью огромными хрустальными люстрами, в которых горело несколько сотен свечей. Это все производило впечатление. Анжела цинично заметила, что так и должно быть, если герцог преуспевает не только в политике, но и в деньгах.

За те два месяца, что она находилась в Лондоне, ей довольно часто приходилось слышать о Тремейне. Современный, мягкий, умный, хитрый, он, однако, являлся загадкой, как и его прошлое. Слухи ходили о многих знатных людях, но Тремейн всегда оставался в центре внимания. Говорили, что его первая жена умерла при невыясненных обстоятельствах, а вторую свела в могилу лихорадка. Однако ни одну из жен нельзя было назвать хорошей, то были настоящие ведьмы во плоти.

Слухи не оставили в стороне и единственного сына наследника. Говорили, между отцом и сыном произошла ужасная ссора, и герцог убил наследника. Причиной тому послужила женщина. Никто не видел наследника и ничего не слышал о нем в течение многих лет. Все его портреты были сняты со стен, и если кто-то упоминал о нем или спрашивал, герцог отказывался отвечать. Он старался вести себя так, будто у него никогда не имелось сына. Только немногие могли вспомнить его имя. Похоже, сын Тремейна навсегда исчез с лица земли.

– Очень таинственно, – согласился Джон Линделл, когда она поделилась с ним этой информацией. – Но ничего зловещего. Если малыш умер, то это должно было угнетающе подействовать на Тремейна. Поэтому, чего удивляться, что он не выносит даже упоминания о нем?

Попытки Анжелы разузнать о деле, связывающем отца и аристократа, оказались тщетными. Линделл будто воды в рот набрал, как сказал бы Дилан.

– Послушай, дорогая, – возбужденно зашептала Алисия, – сюда идет герцог с твоим отцом. О, Боже! Он собирается представить нас…

Повернувшись, девушка увидела высокого красивого аристократа с темными волосами с проседью, идущего рядом с отцом. Он выглядел так, как и должен выглядеть настоящий герцог, – спокойный, уверенный в себе, благородный. Держался Тремейн, как человек, знающий себе цену. Анжеле еще не приходилось видеть таких людей. Герцоги не так часто встречались среди ее знакомых. И все же было в аристократе что-то неуловимо знакомое.

Он не отрывал от нее глаз, и девушка затрепетала. Но когда отец представил ее и матушку, она, собрав все свое мужество, грациозно присела.

– Ваша светлость, – начал Линделл, – позвольте вам представить мою жену и дочь. – Банкир, казалось, вот-вот лопнет от самодовольства и счастья, представляя семью, а Анжела, опустив глаза, ждала, пока герцог не заговорит с матерью.

– Полагаю, мы связаны с вами родственными узами, миссис Линделл. Моя мать приходилась четвертой кузиной вашей матери. Так ли это?

Прижав руку к горлу, Алисия, запинаясь, проговорила:

– Я… я ничего не знала об этом, ваша светлость.

– Конечно, весьма отдаленное родство, но все-таки…

Затем Чарльз Шеридан склонился над ручкой Анжелы и низким, хорошо поставленным голосом, произнес:

– Я испытываю огромное удовольствие от встречи с вами, мисс Линделл. Теперь я вижу, что слухи о вашей красоте ничуть не преувеличены.