Свадебные колокола - Брокуэй Конни - Страница 46

Он улыбнулся несколько глуповатой улыбкой, точно зная, чего ему хочется. Он хотел, чтобы Эви стала его женой. Он подождал, не всколыхнутся ли в душе какие-нибудь смутные предчувствия, способные отравить его радость. Но нет, не всколыхнулись. Он лишь почувствовал, что с удовольствием поторопил бы такое событие.

Одевшись, он направился к ящику, намереваясь извлечь оттуда дьявольскую машину, прежде чем за ней явится кто-то другой. Потом он упакует ее заново. В канделябрах все еще горели газовые лампы, а за окном в предрассветном сумраке уже начала щебетать какая-то птаха. Достав из кармана перочинный нож, он сунул его лезвие под крышку внутреннего контейнера. В первый раз он уже успел несколько раскачать крышку, и теперь достаточно только хорошенько поднажать… Между стенками ящиков что-то блеснуло. Наклонившись, он извлек какой-то металлический предмет, который оказался небольшим ломиком, которым пользуются для вскрытия ящиков.

Он уставился на ломик. Кто-то опередил его. Кто-то уже открывал внешний ящик и знал, что в нем находится. Но кто бы он ни был, он не открыл крышку внутреннего ящика, возможно, по той же причине, что и Джастин: боялся повредить содержимое. При мысли о последствиях у него пересохло в горле.

Он толкнул крышку, и она оказалась у него в руках.

Он заглянул внутрь ящика.

И тут услышал, как шевельнулась Эви.

Эвелина перекатилась на бок. Мышцы, которыми она никогда не пользовалась и даже не подозревала, что они существуют, отозвались на движение болью. Она нахмурилась, возмущенная тем, что за нечто абсолютно великолепное обязательно приходится расплачиваться. Неужели нельзя обойтись без наказаний?

Не будет она думать о неприятном. Она ни о чем не жалеет. Все было чудесно. Хорошо. Правильно. Конечно, присутствовало тут и что-то грешное, но если грешное, то с добрым оттенком. Как если бы ангелы, разыгравшись, принялись танцевать.

Вытянув руку, она ощутила пальцами неглубокую впадину, еще хранящую тепло тела Джастина. Она заволновалась. Неужели он ушел? Выскользнул из ее комнаты, как много лет тому назад выскользнул из комнаты миссис Андерхилл?

Вспомнив прошлый эпизод, она окончательно проснулась, широко раскрыла глаза и сразу же увидела его. Он был одет и стоял возле ящика, прибывшего из Лондона. Она расслабилась, хотя пульс ее и участился при виде его непокорных волос, курчавившихся у основания шеи, его широких плеч, натянувших сорочку, и его загорелых предплечий, контрастирующих с ее белизной, потому что рукава сорочки он, конечно же, закатал.

Как будто почувствовав ее взгляд, он выпрямился и оглянулся. Глаза у него потемнели, губы плотно сжались. При виде его улыбка, которой она собиралась его приветствовать, увяла.

— Эвелина.

Не Эви.

— Эвелина, — повторил он, — вставай. Нам нужно поговорить.

Услышав его мрачный голос, она почувствовала, как обращаются в пепел ее мечты. Она плотнее завернулась в простыню, вдруг остро ощутив свою наготу под мягким египетским хлопком, и собрала в кулак ее край, придерживая на горле.

Он подошел к ней, глядя исподлобья немигающим взглядом, такой непохожий на Джастина, которого она знала, или, вернее, думала, что знает. Больше всего ее встревожила мысль о том, что вместе с изменившимся человеком она участвовала в чем-то непостижимо прекрасном, что перевернуло всю ее жизнь.

Она давно уже не ребенок. И всегда старалась быть честной с самой собой, а поэтому реальности, до смерти пугавшие других, ее врасплох не заставали. Такие, например, как тот факт, что зеркала отражают то, что находится перед ними, что прошлое мужчины является предвестником его будущего, что бабник умеет соблазнять женщин.

Джастин взглянул на нее.

— Мне нужно, чтобы ты выслушала меня, Эвелина, — твердо внушал он ей. — Я хочу, чтобы ты поняла.

Она кивнула, не доверяя своему голосу.

— Посмотри на ящик. — Он кивком головы указал в его сторону, не отводя от нее взгляда. — Я ждал, когда его доставят.

Она могла ожидать чего угодно, только не такого разговора. Она чуть отклонилась в сторону и озадаченно уставилась на деревянный ящик за его спиной. Крышка от него уже лежала рядом.

— Я ничего не понимаю.

— Ящик должен был попасть в мои руки. Но ты взяла его первая.

— Не понимаю, о чем ты.

— Ящик, — повторил он с такой яростью в голосе, что она отпрянула назад. Заметив ее движение, он стиснул зубы. — Я шпион, Эвелина, — поведал он.

Она замерла в изумлении.

— Я работаю на британское правительство, — продолжал он. — Мне было поручено получить одну вещь — очень важное изобретение, которое один из наших людей выкрал из одного враждебного нам источника и переправил сюда.

— Что ты сказал?

— Успокойся! — Он наклонился и взял ее на руки. Она чувствовала, как гулко бьется в груди его сердце, и понимала, что, несмотря на холодный тон, он изо всех сил старается держать под контролем мощные эмоции.

— Меня предупредили, что грузом интересуется не только наше правительство. Более того, мне сообщили, что страна, из которой груз отправлен, стремясь возвратить его, разослала своих агентов, которые прочесывают все порты. Чтобы сохранить секретность и скрыть его местонахождение, люди, на которых я работаю, попросили меня разработать план, позволявший спрятать его в таком месте, где его смог бы осмотреть один из наших ученых. Но место Должно быть абсолютно безопасным. Таким, где первоначальным владельцам не пришло бы в голову его искать. Таким, куда можно было бы, не вызывая подозрения, отвезти нашего специалиста.

— И что дальше?

— После осмотра специалиста я должен уничтожить.

Она почувствовала, как по спине пробежал холодок страха.

Случайные эпизоды, обрывки разговоров, которые в свое время она не знала, как объяснить, приобрели теперь совсем иное значение. Она высвободилась из его объятий.

— Беверли тебе помогает? — спросила она.

— Да.

— И я теперь тоже участвую в твоей операции, не так ли? — опять спросила она, заглядывая ему в глаза.

Он кивнул головой. Он даже не попытался оправдаться. Он использовал ее и свадьбу миссис Вандервурт для осуществления того, что, по сути дела, можно назвать не чем иным, как кражей.

Он опять кивнул, как будто прочел ее мысли.

— Мое начальство поручило мне придумать для получения ящика такое место, где его едва ли догадаются искать. А тут подвернулась ты со своими планами проведения свадебного торжества и ремонта дома, которые были связаны с доставкой множества разнообразных грузов. — Он посмотрел ей прямо в глаза, но не извинился. — Такой удобный случай нельзя было упустить.

— Ты хочешь сказать, что воспользовался удачно подвернувшейся ситуацией, — пояснила она.

— Да, — ответил он. — Если тебе будет приятнее, могу добавить, что предполагалось, что ты ни о чем не узнаешь.

— От этого мне не легче.

Он чуть не улыбнулся, но быстро отвел глаза, хотя уголок губ у него дрогнул. Ей показалось, что от боли. И она хотела протянуть руку к нему, но не протянула. А вдруг он осуществляет какой-нибудь тактический ход? Какой-нибудь очередной обман?

— Предполагалось, что мои дела никоим образом не помешают ни твоим планам, ни свадьбе. Предполагалось, что операция будет простейшая.

— Простейшая операция? — повторила она, пряча обиду, которую он причинил своим предательством, под холодным, вежливым интересом.

— Да, я должен был привезти эту проклятую штуковину сюда. Никто не ожидал, что ее здесь кто-нибудь найдет. По крайней мере так мне сказали.

— Но почему правительство не направило отряд солдат, чтобы встретить груз прямо на причале? К чему такие уловки? — Она и сама не была уверена, зачем задавала свои вопросы. Наверное, сыграло роль присущее ей стремление докопаться до сути происходящего.

Он рассмеялся на ее слова, не скрываясь.

— Потому что, дорогая моя честная Эви, приспособление краденое. Как правило, открытая кража изобретений, принадлежащих другому государству, влечет за собой неприятные осложнения политического характера. Причем не только со страной, которую обокрали, но и с нашей собственной публикой. Мы, британцы, обожаем считать себя выше подобных авантюр.