Черный единорог - Брукс Терри - Страница 31

У Бена на языке вертелось множество вопросов, он что-то говорил, но Мать-Земля исчезла почти вмиг. Она просто ушла назад в дыру и пропала. Бен стоял, уставившись на пустую, ровную поверхность.

— Ну по крайней мере я знаю, куда пошла Ивица, — сказал он вслух. — Теперь остается только выбраться из этого болота.

Тут будто по мановению волшебной палочки вновь явился Земляной щенок, он выскользнул из-под груды листьев. Щенок обвел Бена серьезным взглядом, пошел вперед, повернул назад и стал ждать.

Бен вздохнул. Жалко, что все его желания исполняются с такой готовностью. Бен взглянул на Дирка. Тот в ответ вытаращился на Бена.

— Хочешь ненадолго прогуляться на север? — спросил Бен у кота.

Кот, как и следовало ожидать, ничего не ответил.

Глава 10. ОХОТА

Четыре дня пути отделяло их от Вечной Зелени, когда к юго-востоку от Риндской плотины, в сердце Зеленого Дола они повстречали охотника.

— Он был черен, будто уголь, добытый из северных шахт, будто тень, никогда не видевшая света. Пресвятая Мать! Он пронесся мимо меня так близко, что, казалось, можно протянуть руку и коснуться его. Он был само изящество и красота, он скакал, словно земля не притягивала его, несся мимо нас, как порыв ветра, который чувствуешь и видишь, но не можешь поймать. Вы учтите, я не хотел до него дотрагиваться. Я не хотел касаться такой… чистоты. Он был как огонь, ясное пламя, но стоит придвинуться вплотную — обожжет. Я не хотел этого.

Голос охотника звучал торопливо и хрипло от переполнявших его чувств. Ранним вечером он сидел с Беном и Дирком у небольшого костра, разложенного в дубовой рощице рядом с грядой гор. Закат разбросал по западному горизонту красновато-багровые пятна, а на востоке уже спускались сине-серые сумерки. Конец дня был спокойным и теплым, давешние дождевые облака остались в прошлом. Птицы на деревьях пели вечерние песни, в воздухе стоял запах цветов.

Бен пристально рассматривал охотника. Это был высокий, очень худой мужчина с загорелой, обветренной кожей и мозолистыми руками. Он носил одежду лесного жителя и высокие, сшитые на заказ кожаные сапоги, мягкие, удобные, делающие походку бесшумной; у него был с собой арбалет и большой лук со стрелами, длинный кривой нож и еще один нож, скорняжный. Лицо у охотника было продолговатое, с выступающими скулами, будто маска из острых углов и ровных пластинок с плотно натянутой кожей и застывшими от напряжения чертами. Очевидно, он был опасный человек — в другое время, очевидно.

Но не в этот вечер. В этот вечер он был другим. — Я забегаю вперед, — вдруг пробормотал охотник; он то ли предупреждал себя, то ли просто констатировал факт. Внушительной рукой мужчина вытер лоб и подсел поближе к огню, как будто ему было холодно. — Знаете, я ведь оттуда чуть не ушел. Я уже собрался идти в Мельхорские горы за снежным бараном. Приготовился и сложил все снаряжение, и тут меня отыскал Дейн. Он догнал меня на перекрестке дорог; он бежал так, будто его баба вызнала про него какую-нибудь гадость, и кричал мне вслед как дурак. Я остановился и стал ждать и тоже сделался как последний дурак. «Начинается охота, — сказал он. — По приказу самого короля. Его люди повсюду скликают лучших, чтобы поймать, ты не поверишь кого. Черного единорога! Да, так и есть, — говорит он. — Черного единорога надо словить до конца месяца, и мы должны обыскать всю долину от края до края. Иди с нами, — говорит он. — Каждому охотнику дают по двадцать монет в день и еду, и кто его поймает, тому еще пять тысяч!» Охотник мрачно рассмеялся.

— Пять тысяч монет. Казалось, куда лучше, я столько за десять лет не заработаю. Я посмотрел на Дейна и засомневался, в уме ли он; потом увидел, как горят его глаза, и понял, что все это на самом деле: и охота, и награда в пять тысяч, и дурак этот — король или кто, который думает, что здесь водится черный единорог и его можно поймать.

Бен на секунду взглянул на Дирка. Он лежал недалеко от Бена, подогнув лапы, и не сводил глаз с говорящего охотника. С тех пор как на их маленький лагерь набрел охотник и спросил, можно ли с ними поужинать, Дирк не сдвинулся с места и не проронил ни слова. Сейчас он вел себя как обыкновенный кот. Бену было очень интересно, что тот думает.

— И мы пошли, Дейн и я, — мы и еще две тысячи таких же. Мы шли к Риндской плотине, где должна была начаться охота. Вся равнина, там, где расходятся реки, превратилась в лагерь охотников, они ждали. Там были загонщики, там были господин Каллендбор и все другие важные персоны со всеми своими рыцарями в доспехах и пешими солдатами. Там были лошади и мулы, телеги, груженные припасами, гонцы и слуги, там было целое море звуков — все двигалось и способно было спугнуть любую добычу на расстоянии пятнадцати километров! Мать моя родная, какой там был бардак! Я все равно остался и думал о деньгах, но уже не только о них, еще я думал о черном единороге. Я был уверен, что его не существует, а вдруг, думаю, все-таки существует? Вдруг он где-то поблизости? Пусть я не поймаю его, но, Боже, хоть увижу, какой он!

В тот же вечер нас всех созвали к воротам замка. Короля там не было; был его волшебник, тот, которого зовут советник Тьюс. Ну и вид у него! Лоскутный балахон с лентами — прямо пугало огородное! И с ним пес, который одевается, как вы и я, и ходит на задних лапах. Идет молва, что он еще и разговаривает, да я не слышал. Они стояли с господином Каллендбором и что-то шептали ему, никто не мог разобрать что. Волшебник был бледный как полотно, видно, напугался до смерти. А Каллендбор нет, не на того напали. У него испуганного вида никогда не бывает. Уверен в себе на все сто и готов судить обо всем. Он обратился к нам зычным, раскатистым голосом, на равнине его было слышно за километр. Он воззвал к нам и сообщил, что этот единорог и впрямь существует и на него можно охотиться и загнать, как любого зверя. Нас собралось достаточно, чтобы его поймать. Но если мы его не поймаем, нам не поздоровится. Он указал нам места охоты и наши участки и отослал спать. Охота должна была начаться на рассвете.

Охотник замолчал, он вспоминал. Он смотрел мимо Бена в сгущающийся мрак, отыскивая какую-то далекую точку во времени и пространстве.

— Знаете, это было здорово! Сколько людей собралось вместе на эту охоту, пожалуй, самая большая охота на моей памяти? На севере вдоль Мельхорской гряды живут тролли, а на юге на холмах, выше Озерного края, еще несколько сказочных племен. Они не думали, что единорог появится на юге, не знаю почему. По плану мы должны были начать с восточной границы и двигаться на запад, доходя до крайнего севера и юга и покрывая землю словно огромной сетью. Загонщики и всадники начинали с востока, охотники готовили ловушки на западе. Это был хороший план. — Он слабо улыбнулся. — Все началось по расписанию. Шеренга стала двигаться с востока на запад, прочесывая все на своем пути. Охотники, такие, как я, устроились на холмах, откуда просматривались все луга и местность за ними. Некоторые рыскали вдоль и поперек, поднимая прячущихся животных. Это было внушительное зрелище; все эти люди, все это снаряжение. Казалось, вся долина сошлась на великую охоту. Казалось, здесь был весь мир. Целый день шеренга шла на запад от Пустошей к Риндской плотине и дальше, загонщики и охотники, всадники и пешие солдаты; телеги с припасами катились туда и обратно в замки и города. Не пойму, как удалось все так быстро устроить и обойтись без перебоев, но все работало четко. Однако мы ничего не нашли. В ту ночь мы устроились на ночлег шеренгой, проходившей от Мельхорской гряды до замка Чистейшего Серебра. Бивачные костры горели повсюду, с севера на юг, напоминая громадного извивающегося змея. С холмов, где стояли мы с Дейном и остальные охотники, было все видно. Мы вышли из лагеря. На холмах мы чувствовали себя как дома: ночью видим так же хорошо, как днем, и держим ухо востро, чтобы ничто и никто не прокрался в темноте.

Второй день прошел так же. Мы прочесали луга. На западе достигли подножия холмов, но ничего не увидели. Снова разбили лагерь и стали ждать. Всю ночь были начеку.