Проклятие Шалиона - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 47

— Как принцесса? — спросил Кэсерил.

Она подняла взгляд. Вокруг тускло горели свечи.

— Она без устали молится Дочери. Не ела и не пила со вчерашнего дня. Я не знаю, куда смотрят боги и почему они оставили нас.

— Мне не удалось убить Дондо. Я не смог даже приблизиться к нему.

— Я так и поняла, в противном случае мы бы что-нибудь услышали.

— У меня есть ещё одна идея. Если ничего не получится… я вернусь утром, и мы посмотрим, что можно придумать с вашим ножом. Я просто хотел сказать… если утром я не вернусь, не беспокойтесь обо мне, не ищите — со мной всё в порядке.

— Но вы же не бросаете нас? — Её руки сжались вокруг его запястий.

— Нет, ни за что.

Она моргнула.

— Я не понимаю.

— Всё в порядке. Берегите Исель. И никогда не доверяйте канцлеру ди Джироналу. Никогда.

— Могли бы и не говорить мне этого.

— Да, ещё. Мой друг Палли — марч ди Паллиар — знает правду о том, как я был предан после Готоргета и попал на галеры. Как я стал врагом Дондо… это сейчас не важно, но Исель должна знать, что его старший брат собственноручно вычеркнул меня из списка освобождаемых, приговорив к рабству и смерти. Здесь нет сомнений. Я видел список, написанный им лично — его почерк мне хорошо знаком.

Бетрис прошипела сквозь стиснутые зубы:

— И ничего нельзя сделать?

— Похоже, нет. Если бы удалось это доказать, большинство лордов Шалиона отказались бы воевать под его знамёнами. Возможно, этого было бы достаточно для его падения. А возможно, и нет. Это порох, который должен быть в арсенале Исель. Когда-нибудь она сможет взорвать его. — Он сверху вниз смотрел на обращённое к нему лицо Бетрис — белизна кожи, коралл губ и глубокие, чёрные, как ночь, глаза, огромные в полумраке комнаты. Кэсерил неловко наклонился и поцеловал её.

Дыхание девушки прервалось, затем она, вздрогнув, рассмеялась и прижала ладонь к губам.

— Ой, простите, ваша борода щекочется.

— Я… это вы простите меня. Палли будет для вас самым лучшим мужем, если, конечно, он нравится вам. Он очень честный и порядочный человек. Как и вы. Передайте ему мои слова.

— Кэсерил, что вы…

В этот момент раздался голос Нан ди Врит:

— Бетрис, где вы? Идите сюда, пожалуйста.

Он должен был уйти, уйти раз и навсегда, забрав с собой все свои сожаления. Кэсерил поцеловал ладони Бетрис и выскользнул за дверь.

Ночное путешествие по крышам Зангра — с жилого корпуса к башне Фонсы — было столь головокружительным и опасным, как и предполагал Кэсерил. Дождь лил не переставая. Луна просвечивала сквозь тучи, но её тусклый свет помогал мало. Крыша была холодной и скользила под босыми замёрзшими ногами. Самым трудным оказался шестифутовый прыжок на крышу круглой башни. К счастью, прыгать пришлось под удобным углом — иначе всё закончилось бы банальным самоубийством при падении на булыжники двора, где-то там, далеко внизу.

Мешок дёргался в руках, дыхание со свистом вырывалось изо рта. Кэсерила била дрожь после прыжка, он наклонился, упёршись ладонями в крышу, и представил себе, как кусочек черепицы случайно срывается вниз, привлекая внимание стражи к башне…

Затем он стал медленно продвигаться дальше, пока не добрался до разверзшейся в крыше дыры. Усевшись на краю, Кэсерил свесил ноги, но не почувствовал никакой опоры. Он решил дождаться момента, когда луна выйдет из-за туч. Есть ли там пол? Или осталось всего несколько балок? Вороны сонно переговаривались в темноте.

Ждать пришлось около десяти минут, в течение которых он стучал зубами от холода, пытаясь трясущимися руками разжечь вытащенную из кармана свечу. Несколько раз обжёгшись, он наконец запалил маленький огонёк.

Внизу оказались балки и сохранившийся местами пол. После пожара стены отчасти укрепили — наверное, чтобы камни не обрушились кому-нибудь на голову. Кэсерил задержал дыхание и спрыгнул на твёрдый островок прямо под ним. Закрепив свечку, он разжёг от неё ещё одну, затем вынул хлеб и остро отточенный нож Бетрис. Добыть ворона. Да… Там, в его спальне, это казалось так просто. Воронов даже не было видно в пляшущих тенях.

От шума крыльев над головой, когда ворон уселся на балку, у него едва не остановилось сердце. Вздрогнув, он протянул кусок хлеба. Птица выхватила хлеб и улетела. Кэсерил выругался, сделал несколько глубоких вдохов и сосредоточился. Хлеб. Нож. Свечи. Шевелящийся холщовый мешок. Человек на коленях. Со спокойствием в сердце? Вряд ли.

«Помоги мне. Помоги мне. Помоги мне».

Ворон — или его близнец — вернулся.

— Кэс! Кэс! — негромко прокаркал он, однако от стен отразилось на удивление сильное эхо.

— Да, — выдохнул Кэсерил. — Всё верно.

Он вытащил крысу из мешка, прижал лезвие к её горлу и прошептал:

— Беги к своему господину с моей молитвой.

Резко и быстро он выпустил из неё кровь; тёмная горячая жидкость побежала в ладонь. Кэсерил положил трупик у колена и протянул руку своему ворону, тот уселся на неё и принялся пить крысиную кровь. Маленький чёрный птичий язык испугал Кэсерила, он вздрогнул и чуть не упустил ворона. Прижав птицу к себе, Кэсерил наклонился и поцеловал её в голову.

— Прости меня. Моя нужда очень велика. Может, Бастард накормит тебя хлебом богов и ты будешь сидеть у него на плече. Лети к своему господину с моей молитвой. — Коротким движением он свернул ворону шею. Птица дёрнулась и затихла; он положил её у другого колена.

— Лорд Бастард, бог правосудия, когда правосудие терпит поражение, бог равновесия, бог всего, что приходит не в своё время, бог моей нужды. За ди Санда. За Исель. За всех, кто её любит, — за леди Бетрис, рейну Исту, старую провинкару. За шрамы на моей спине. За правду против лжи. Прими мою молитву. — Он не имел представления, были ли это правильные слова, да и существовали ли какие-нибудь правильные слова. Дыхание стало прерывистым, наверное, он кричал. Да, точно, он кричал. Потом он словно со стороны увидел себя склонившимся над принесёнными в жертву животными. В животе родилась ужасная, непереносимая боль, сжигавшая внутренности. Ох… Он не знал, что это так больно…

«Всё лучше, чем сдохнуть на галере с браджарскими стрелами в заднице».

Напоследок он вежливо добавил (как молился в детстве, отправляясь спать):

— Мы благодарим тебя, Бог несвоевременного, за твоё благословение.

«Помоги мне. Помоги мне. Помоги мне».

Ох…

Пламя свечей вспыхнуло и погасло. Темнота стала ещё чернее, и всё исчезло.

Глава 12

Кэсерил с трудом открыл глаза; веки были словно намазаны клеем. Он посмотрел вверх, не понимая, где находится. Увидел заключённое в чёрную рваную рамку серое небо. Облизнув пересохшие губы, он попытался сглотнуть. Он лежал на спине под крышей башни Фонсы. Воспоминания ночи обрушились на него.

«Я жив».

«Значит, я проиграл».

Правая рука нащупала неподвижную кучку остывших перьев. Он лежал, погруженный в воспоминания о пережитом ужасе. Страшная режущая боль в животе. Кэсерил дрожал, промёрзший насквозь, весь мокрый и холодный, как труп. Он дышал. Значит, и Дондо ди Джиронал тоже дышит. В утро… в утро своей свадьбы?!

Когда глаза немного привыкли к окружающему полумраку, он увидел, что не один — над ним, на балке неподвижно сидело около дюжины воронов. Они пристально смотрели на Кэсерила сверху вниз. Он дотронулся до лица, но не обнаружил кровавых ран — ни одна из птиц ещё не приступала к трапезе.

— Нет, — дрожащим шёпотом произнёс он, — я не ваш завтрак. Мне очень жаль.

При звуке его голоса один ворон встряхнул крыльями, но никто из птиц не сдвинулся с места. Даже когда Кэсерил сел, птицы не поднялись в воздух.

Было ещё темно, в голове мелькали обрывки странного сна. Он видел себя Дондо ди Джироналом, пирующим с приятелями и шлюхами в каком-то освещённом свечами и факелами зале. На толстых пальцах сверкали кольца. Он был сильно пьян и предвкушал, как лишит Исель невинности, сопровождая свои мысли непристойными жестами, когда… он вдруг закашлялся, в горле запершило, затем возникла нестерпимая боль. Горло распухло, стало невозможно дышать. Красные лица сотрапезников закружились перед его глазами, их смех и шутки сменились паникой при виде его делающегося пурпурным, раздувающегося тела. Крики, опрокинутые винные чаши, пугающий шёпот: «Яд! Яд!»