Конец Света - Мансуров Дмитрий Васимович - Страница 62

– Нет. Эпсилонцы передали на Фаэтон немало важной информации, ученые создали уйму полезного. Но я все равно не верю инопланетянам - когда мы поняли, что они нас обманывали, корабль попал сюда.

Архангел в явном замешательстве потребовал у папки новую информацию, но та ничего существенного в ГИБИ (Глобальном Информационном Банке Информации) не обнаружила.

– Погоди немного, - попросил он и юркнул в соседний кабинет прямо через стену. Отрикс восторженно хмыкнул и сам попробовал повторить номер, но всего лишь надавил на облачное покрытие стены и отлетел. Архангел услышал его возглас, заглянул в кабинет и хитро прищурился. - Тебе еще рано ходить по прямой, Отрикс.

– А когда?

– Недели через три, когда привыкнешь. Все, извини, я исчезаю, - и втянул голову в стену.

Отрикс пожал плечами и сел в кресло.

Изображение здания слегка дергалось - хроникер держал камеру в руках.

Пустые этажи здания напоминали обычные фаэтонские, но обладали другими пропорциями. Стекло - или материал, похожий на него - слегка отражало солнечный свет. Приглядевшись, можно было заметить размытые очертания соседних зданий и катера, облетавшего здание.

Вот катер полетел вниз, притормаживая на каждом этаже, вот он поднялся на этаж с максимальным уровнем сигнала.

Реверик непроизвольно сглотнул и с трудом подавил желание закрыть глаза и не смотреть на экран. Смех звучал в голове, прилипнув не хуже надоедливого мотивчика, и никаких сил не хватало от него избавиться. Реверик вспоминал песни, грохот грома, плеск волн, но смех прорывался сквозь воспоминания пугающим "бэк-вокалом".

Катер полетел вокруг здания.

Первый поворот.

Микрофон записывал речь космонавтов, перебрасывающихся короткими фразами и комментирующими происходящее.

Второй поворот.

– Здесь! - громко произнес Реверик, и зрители вздрогнули от неожиданности.

Катер подлетел к комнате с запомнившимся Реверику столом и микрофоном и остановился. В памяти космонавтов она пустовала, но видеокамера показала того, кто сидел за микрофоном и вдохновенно плел приветственные речи.

По телу Реверика прошла дрожь. Он сглотнул, не в силах отвести взгляд от диктора. Тот говорил в микрофон, пока не заметил, что перед окном висит катер, а его снимают, и не посмотрел в камеру.

Раздался вскрик хроникера, и вместо здания на экране появилось изображение спинки кресла. Картинка задрожала: катер полетел от здания, набирая скорость, а хроникера попытались привести в чувство.

Долгая минута прошла в молчании. Зрители не могли сказать ни слова, и Реверик отлично их понимал. Он сам дрожал от страха, как осиновый лист.

Нет, диктор на экране не выглядел звездой ночных кошмаров. Человекоподобный, с руками и ногами, он сидел за покрытым пылью столом, одетый в просторный черный балахон с капюшоном, натянутым на голову и скрывающим верхнюю часть лица с излучающими свет красными глазами… или светоотражающими очками - уж больно глаза большими получались. Но именно этот неброский вид вызывал ирреальный ужас и желание скрыться как можно скорее. Поход на ковер к взбешенному начальству для головомойки в сравнении выглядел приятной прогулкой к доброжелательному собеседнику. От диктора даже в записи несло злобой и смертью, и Реверик только сейчас понял, что вызванное в городе ощущение ожесточенности являлось не личным переживанием от увиденных разрушений, а воздействием неведомого существа.

В какой-то момент камера передвинулась, и зрители одновременно отпрянули: на экране виднелся разбитый иллюминатор катера, в который внезапно заглянуло существо в балахоне. Оскалившийся в усмешке рот обнажил два ряда остроконечных зубов. Существо хохотало, держась за иллюминатор и наблюдая за тем, как космонавты пытаются привести хроникера в чувство, а потом взмахнуло рукой, и в небе за катером из ниоткуда появились тучи. Засверкали молнии, загрохотал гром.

Катер затрясло порывами ветра.

К тому времени Реверик успел подхватить камеру и сесть по соседству с пилотом.

Камера дергалась, от изображения закружилась голова, и спустя минуту с небольшим зрительной какофонии капитан не выдержал и остановил запись.

– Думаю, дальше мы увидим посадку катера и появление Реверика в кабинете, - заметил он. - Значит, так! Слушайте приказ: мы забираем погибшего космонавта и немедленно возвращаемся на Землю! Погружаем на корабль вещества, созданные по формулам эпсилонцев, возвращаемся сюда и выливаем их на голову этого жуткого создания! Всем разойтись и приготовиться к экстренному взлету! Как только спасательный катер вернется - стартуем.

Помощник едва заметно покачал головой: топлива не хватит на три длительных полета, а заправиться на Фаэтоне невозможно ввиду уничтожения планеты. Но высказать возражение вслух он не решился: космонавты жаждали мести, и скажи слово поперек - выместят злость, невзирая на лица и звания.

Ураган бушевал и усиливался.

Порывы ветра достигли сумасшедшей скорости в полторы тысячи километров в час, и корабль трясло, как человека в лихорадке. Старые дома в городе не выдерживали напора и, трескаясь, разваливались. Здание космодрома осело, и клубы пыли, разметенные ветром, моментально размазало по поверхности планеты длинным серым пятном.

Через восемь минут после окончания просмотра фильма, катер, отправленный на поиски погибшего космонавта, потерпел аварию и взорвался. Экипажу корабля объявили, что переждут бурю на орбите планеты и вернутся забрать тела погибших после ее завершения,

Еще через три минуты космический корабль кое-как взлетел над планетой и вышел на ее орбиту.

Оставшийся в одиночестве капитан сел за стол и нажал на пульте кнопку "пуск", решив досмотреть оставшиеся кадры. Изображение по-прежнему дергалось, как сумасшедшее, но под тряску взлетающего корабля смотреть на дергающуюся картинку оказалось не противно, а, скорее, даже удобнее, нежели на статичную съемку.

Изображение резко изменилось: Реверик ухватился за поручень, сел удобнее в кресле, и камера вместо кабины показала нос катера.

Летающую машину швыряло потоками ветра. Пилот не успевал выправлять движение катера, а прямо по курсу виднелся увеличивающийся "Антарес". Открытый шлюз с высоты полета выглядел крохотной дырочкой, и капитан знал, что при таком ветре, тряске и скорости катера залететь точно в цель и при этом не разбиться о корпус сумеет далеко не каждый ас.