Мой друг бессмертный - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 88

Встрепанный Рэндом, зевая во весь рот, потянулся за гитарой. Нафаня призыв проигнорировал – он принимал солнечную ванну.

– А помните Ники? – неожиданно спросил он. – Я тут недавно услышал по радио «Максимум» одну клевую песню и сразу ее вспомнил. Жалко, не сказали, какая группа, сразу реклама пошла…

– Она, говорят, отыскала своего настоящего отца, – сказал Михалыч. – Он у нее какой-то крутой оказался, так она теперь не то в Москве живет, не то за границей.

– Может, это ее песня и была? – подумал вслух Нафаня. – Если музыку не забросила, может, и по телику ее увидим. Теперь-то у нее с продюсерами никаких обломов быть не должно.

– А я по ней скучаю, – неожиданно признался Михалыч. – Она прикольная была. Выдумывала все время всякую всячину. То у нее солнце разговаривает, то в подвале кто-то поет…

– Эх, – философски сказал Нафаня, отошел от окна и принялся подкручивать колки на своей бас-гитаре.

Рэндом промолчал, хотя ему-то как раз было что сказать. Не далее как вчера вечером, перед отъездом на концерт, он своими ушами слышал, что в подвале кто-то пел. Причем очень здорово. И слова такие шизовые, но мощные и яркие. Рэндом расслышал далеко не всё, но уже второй день у него перед глазами стояли разноцветные сполохи в бездонном синем небе, фонтаны огня, брызги расплавленного золота, грохот барабанов и колокольный звон – краски и звуки свирепого, безудержного веселья. Рэндом даже запомнил мелодию и теперь пытался ее подобрать.

– Вот, послушайте, – сказал он через несколько минут. – Как вам?

– А круто, – почтительно проговорил Нафаня, когда затих последний аккорд. – Не, правда круто.

– Вторично. Это у Гребня есть такая тема, – заметил Михалыч. – «Золото на голубом».

– Ну и что? – равнодушно сказал Рэндом. – Подумаешь, Гребень. У меня свои темы. Я напишу песню и назову ее так же. Для прикола. Моя все равно будет лучше. И посвящу ее Ники. Никто не против?

Никто, естественно, не возражал.