Дракон мелового периода - Гурова Анна Евгеньевна - Страница 7

– А если я все-таки туда попаду?

Князь многозначительно промолчал. Я энергично пожала плечами:

– Значит, если я вижу запретное место и захожу туда, я бросаю ему вызов. Пусть так. Но если я иду по улице и натыкаюсь на запретное место, на котором написано: «Не влезай – убьет», то это место бросает вызов мне.

– Смотри, нарвешься…

– Это намек?

– Да.

Князь указал на столп дыма над Старой Деревней:

– Мы сейчас говорим с тобой именно об этом. Не ходи туда. Сожженная библиотека – это очень опасное место. Тебе даже не представить, настолько опасное. Почти нет шансов выйти оттуда живым. И хорошо, если просто, банально сгоришь или задохнешься…

Я упрямо промолчала.

– Ты ведь уже попалась, – печально сказал Князь. – Оно тебя выбрало и зацепило. Так всегда и бывает. Не ты первая.

– Я буду очень осторожна, – сказала я, чтобы утешить его. – Ты ведь поможешь мне в случае чего?

– Нет, – сухо сказал Князь. Я удивилась:

– Почему нет?

– Не смогу.

– Как это – не сможешь?

– Я не имею права тебе сказать.

– Да ты просто вредничаешь.

– И более того, – холодно продолжал Князь. – Как только ты вступишь на территорию библиотеки, ты больше меня не увидишь и не услышишь.

– Это что, шантаж?

– Нет. Я тебя просто предупреждаю. Рассчитывай только на себя.

– Да я именно этого и хочу! – рассердилась я. – А ты со своими бесполезными советами только мешаешь.

– Тогда прощай.

– Ну и катись отсюда.

– Последний совет, – тяжело вздохнув, сказал Князь. – На тот случай, если ты все-таки уцелеешь в библиотеке. Когда попадешь в такое место, откуда не будет никаких выходов, произнеси слово «конец» и сделай так…

Князь Тишины прикоснулся к стволу дерева, на котором мы стояли. Не успела я удивиться этому движению, как в дерево ударила молния.

Я вижу и осязаю это пламя – белое, трескучее, сыплющее искрами; оно заполняет собой все небо, превращая его в огненный снегопад. Мы падаем вниз… мы горим. Горит черный плащ, горят орлиные крылья. Князь Тишины растворяется в огненных сполохах. Ну и гори, предатель. Умирая, он смеется – как всегда. Нет больше ни земли, ни неба – только белое пламя. Я ничего не вижу и не слышу, по щекам ползут слезы, и я просыпаюсь.

Потом я долго лежала без сна, глядя, как за окнами уходит короткая белая ночь, и обдумывала сон. Сон ли это был вообще? Или это Князь выбрал такой странный способ общения? А почему именно во сне? Наяву нельзя было поговорить, что ли? Одно ясно – меня хотели предостеречь. Неужели он действительно покинет меня, если я сунусь в библиотеку? «Поздно. Все решено, – подумала я. – Завтра начинаю собирать сведения о библиотеке. А послезавтра мы с Маринкой…»

Я незаметно уснула снова, и на этот раз приснилась пустыня. Оранжевая ребристая пустыня, окруженная черной стеной ночи, зловещей, пахнущей гарью и дымом. А посреди пустыни стоит башня из белого ракушечника. Она вызывает у меня ощущение спокойствия, мира и безопасности. Но чем ближе к горизонту, чем ближе к стене тьмы, тем сильнее проникают в сердце мрачные предчувствия. Эти предчувствия невозможно даже сформулировать. Они не имеют формы и ежесекундно меняются, как тот столб дыма за железной дорогой возле Старой Деревни. Может быть, так действует на меня темнота. Но почему мне так весело?

5

«Аленький цветочек» – попытка первая

На следующий день лил дождь, и поход в библиотеку пришлось отложить. Все утро я перелистывала старые газеты, выискивая статьи о пожарах, но ничего толкового мне не подвернулось. Тогда я решила заняться «аленьким цветочком» и для начала хотя бы прочитать первоисточник. Сказка обнаружилась в академическом собрании сочинений Аксакова. Я с трудом прочла ее, продираясь через архаичный язык, и глубоко задумалась. Похоже, в задании Антонины была скрыта подстава (впрочем, как всегда). В сказке имелась следующая фраза: «Во многих странах побывал купец, и видел много прекрасных цветов, но ни об одном нельзя было сказать, что краше его нет на белом свете». То есть это должен быть такой цветок, при виде которого можно сразу с уверенностью сказать: best. Лучший цветок на свете. Несравненный, идеальный. Когда до меня дошло, чего от нас хочет Антонина, я поняла, что с этим заданием мне предстоит хорошо помучиться.

Но судьба пошла мне навстречу. Мама, придя с работы, вычитала в газете «Петербургские ведомости», что в Ботаническом саду в эти выходные намеревается расцвести уникальная лиана. Раз в год, на одну ночь, на этой лиане распускается белый фосфоресцирующий бутон неземной красоты. Цветение этой лианы – всегда небольшой праздник городского масштаба и повод для многолюдного ночного паломничества в Ботанический сад.

– Сходим? – предложила мама.

Раньше бы я и не подумала пойти. Эка невидаль, бутон на лиане. А теперь меня словно озарило – вот он, аленький цветочек, в готовом виде! Остается только поменять цвет с белого на красный.

Несмотря на позднее время, очередь на вход в Ботанический сад было видно еще от метро «Чернышевская». В призрачной полутьме белой ночи безмолвный человеческий хвост, обвивающийся вокруг стеклянных оранжерей сада, выглядел жутковато и заранее вселял депрессию в посетителей. Мама ужаснулась количеству любителей живой природы, и мы чуть было не уехали обратно. Но, как выяснилось, очередь двигалась довольно быстро. Ввиду наплыва посетителей работники Ботанического сада прогоняли людей мимо бутона чуть ли не бегом. Не прошло и получаса, как мы проникли под стеклянные своды оранжереи.

Это было все равно что оказаться посреди ночи в тропическом лесу. Звуки гасли в теплом влажном воздухе. Свет был потушен, кроны пальм казались черными на фоне белесого ночного неба. Не было слышно ничего, кроме монотонного шороха ног и звука падающих капель.

Лиана, толстая, как анаконда, обвивалась вокруг мраморной колонны. Люди, не доходя до нее полутора метров, задерживались на несколько мгновений и поворачивали обратно с восхищенным шепотом. Должно быть, там и цвел знаменитый бутон. Я вставала на цыпочки и вытягивала шею, как могла, но не видела ничего, кроме расплывчатого белесого пятна, которое к тому же то и дело закрывали от меня спины посетителей. Наконец наступила наша очередь, и мы с мамой оказались напротив колонны. Я обшарила взглядом мрамор, но бутона не увидела. Где же он? Может, я не там ищу? Судя по растерянному виду мамы, она тоже не видела цветок. Очередь остановилась.

– А где же ваш цветок? – обратилась мама к сотруднице оранжереи, следившей за тем, чтобы посетители не хватали бутон руками.

Сотрудница взглянула на лиану с такой же растерянностью, как и мама.

– Только что был тут… Неужели все-таки сорвали, мерзавцы?! Подождите секунду… Фу! Вот он!

Сотрудница с явным облегчением показала пальцем на что-то темненькое, сарделькообразное, прилепившееся сбоку к лиане. На цветок это было похоже меньше всего.

– А почему оно не светится? – влезла я.

– Ой, бутон закрылся! – с удивлением сказала сотрудница. – Непонятки какие-то. Он вообще-то до рассвета должен цвести…

Народ за моей спиной заворчал.

– Что за кидалово? – донесся обиженный голос. – Я за цветок деньги платил!

– Вероятно, в этом году сезон цветения уже закончился, – предположила сотрудница.

– Ну, что же делать! – плачущим голосом сказала мама. – Пойдем, Гелечка, домой. Значит, не повезло.

Я не двигалась с места, хотя уже подталкивали в спину. Во мне закипало бессмысленное возмущение. Я злилась на цветок. Вот угораздило же его закрыться не вовремя! Все планы сорвал! А теперь уж до следующего года не раскроется.

– Это нечестно! – заявила я. – Тот парень правильно сказал – кидалово! Пусть деньги возвращают!

– Гелечка! – укоризненно сказала мама. – Это же дикая природа, тут ничего нельзя предсказать. Пошли домой.

– Нет, вы видели, какая подлость?! Я была вне себя от возмущения. «Проходите, девушка, не задерживайтесь», – буркнула сотрудница. Люди уже подпирали меня сзади. Я прошла мимо цветка, глядя на него с бессильной злостью. Кожистые лепестки были сомкнуты плотно, как челюсти варана. Я прошла шагов десять к выходу, когда над залом пронесся, как порыв ветра, дружный вздох: «Ах!!!» Оглянувшись, я заметила дрожащее светящееся белое пятно, которое тут же скрыли от меня спины посетителей. «Чтоб ты сдохла, поганая лиана!» – злобно подумала я и, скрежеща зубами, принялась проталкиваться к выходу. Теперь я догадалась – цветок закрылся специально для меня.