Испанцы - Лермонтов Михаил Юрьевич - Страница 3

3

(Минута молчания.)

Вот эта шпага, если хочешь знать,Она тебя молчать заставит.

Алварец

Вон! вон скорей из дома моего,Чтоб никогда ни сам, ни дочь мояТебя близ этих мест не увидали.Но если ж ты замыслишь потихонькуВидаться с нею, то клянусь Мадритом,Клянусь портретами отцов моих,Заплотишь кровью мне.

Фернандо

Ты можешь кровь моюИспить до капли, всю; – но честь, – но честьОтнять не в силах, Алварец!

Алварец

Вон! вон, глупец! – Когда ты хлебаИметь не будешь – к моему окошкуНе подходи, а то велю прогнать.

(В сторону)

Каков же негодяй Фернандо стал!..

Фернандо

О! ад и небо!.. ну прощай!..Но бойся, если я решусь на что-нибудь!..

(Убегает в бешенстве и сталкивается в дверях с патером Сорринием, которого не замечает. Соррини на минуту поражен, но наконец сгибает спину и с поклоном входит. Алварец идет радостно иезуиту навстречу.)

Алварец

А! добрый день отцу Сорринию!

(Он его сначала в беспокойстве не заметил.)

Как поживаете, святой служитель божий?

Соррини (кланяясь, с притворством глаза к небу)

Помилуйте, я лишь смиренный раб его,И ваш слуга покорнейший.Да что у вас за шум в дому случился?Как бешеный тут кто-то пробежалИ даже мне не поклонился.

Алварец

Да, я теперь лишь из дому прогналПитомца своего; давно пора уж было.

Соррини

И я давно уже заметил это;Но не хотел лишь беспокоить вас…Повеса он большой, и пылкий малый,С мечтательной и буйной головой.Такие люди не служить родились,Но всем другим приказывать.Не то, что мы: которые должныСклоняться ежедневно в прахе,Чтоб чувствовать ничтожество свое.Стараясь добрыми деламиКупить себе прощенье за грехи.А что он сделал, должно ли мне знать?Быть может, против церкви или короля —Так мне не худо знать…

Алварец

Бедняга этот…

Соррини

Бедняга?

Алварец

Как же! я его нашелРебенком, брошенным на улице.

Соррини

Таким бы людям надобно прощать,Они наказаны уж богом.

Алварец

Как прощать?Да я вам расскажу, что сделал он.

Соррини (в сторону)

Как жалко, что его карманы пусты;А то набил бы я свои потуже.Так в мире всё из рук в другие переходит.

Алварец (с таинственным видом)

Когда он был еще ребенком, позволялЕму я с дочерью моей играть;Они играли – да играли – я не думал,Что выдет что-нибудь из этого худое.Бывало спросишь: что вы, дети? – Мы играем —Во что? – В любовь! – и нежно целовались,Как горлицы. – Фернандо, став постарше,Уж понял, что нейдет так вольно обращаться,И начал думать, как бы продолжатьИгру когда-нибудь, – из слов его я виделНередко, что желал бы он женитьсяНа дочери моей. – Как я взбесился,Вы можете понять, отец Соррини!..С тех пор я стал с ним груб, суров, хоть против воли;Как вы ни говорите, взял егоЕще ребенком я под эту крышу;Он жил со мною двадцать лет;Был будто первенцом моим… недавноЯ вновь хотел с ним показаться нежным —Как вдруг узнал я от жены моей,Что хочет у меня просить ФернандоЭмилию в замужство… ну ж, меняВы знаете, – хоть сед – но как взбешусь.Ну!.. я и уговаривал его;И представлял все важные причины, —Он много мне грубил – и я решилсяПрогнать его из дома наконец.И не увидит христианская душаЕго ноги в дверях моих. – В том я уверен!..

Соррини

Хм! хм! что ж ваша дочь?

Алварец

Не знаю. У обедниОна теперь сидит с моей женою,И, верно, молится о нем. – Да как выМальчишке этому дорогу уступили,Когда не поклонился даже он?..Как вы его не удержали тотчас,Чтоб должного потребовать почтенья?

Соррини

Слепым дорогу должно очищать!

Алварец

Слепым? да он глядел ведь в оба глаза.

Соррини (с презрительной улыбкой)

Конечно вы не поняли меня:Покуда ни одной сединки не видатьНа голове, пока огнем живым,Как розами, красуются ланиты,Пока глаза во лбу не потускнели,Пока трепещет сердце от всего,От радости, печали, ревности, любви,Надежды, – и пока всё этоНе пронеслось – и навсегда, – есть страсти, страстиУжасные; как тучею, ониВзор человека покрывают, их грозаСвирепствует в душе несчастной – и онаДостойна сожаления бесспорно.Такие люди слепы; ваш ФернандоИз их числа. – Так что ж мне было делать?Я должен был дорогу уступить,Совсем не от того, чтоб я боялся…А… без причин с опасностию споритьНейдет ни званью моему, ни чину;Вы согласитесь,