Два завоевателя - Брэдли Мэрион Зиммер - Страница 43

— Как только Хастур узнает, что я вернулся, у него появится веская причина для беспокойства, — заметил Бард. — Однако все происходит как-то странно. Я считал, что для Джереми есть более короткий путь к трону. Всего-то жениться на дочери короля Одрина и якобы сохранить трон для ее детей!

— Ты имеешь в виду Карлину? — И, не дожидаясь ответа, дом Рафаэль покачал головой: — Я о ней ничего не слышал, однако знаю наверняка — Джереми на ней не женился, иначе я бы узнал об этом.

Вскоре, когда музыкантов отпустили, леди Джерана позволила уйти и женщинам. Дом Рафаэль пожелал сыну спокойной ночи.

Когда Бард явился в свою комнату, постель уже была расстелена. В комнате царил полумрак. Он разделся, разулся, и тут в дверь постучали. Пришел лакей, чтобы забрать его одежду и обувь. Уже стоя у порога, слуга почтительно осведомился — не желает ли молодой господин женщину? Бард долго раздумывал, и слуга вышел из комнаты. Он хотел было вернуть его, потом зевнул, пожал плечами… Он очень устал за долгий путь. К тому же девицы, что прислуживали в зале, не заинтересовали его. Он задул свечу и полез под одеяло. Тут рука наткнулась на что-то теплое и мягкое. Кто-то уже занял его место.

— Зандру меня побери! Кто здесь?

— Это я, Бард, Мелисендра.

Женщина села в постели. На ней была длинная тонкая полупрозрачная рубашка, рыжие волосы светились в полумраке. Бард рассмеялся:

— Значит, ты все-таки пришла, хотя, помнится, хныкала и горько жаловалась, что я тебя принудил. А теперь явилась по своей воле?

— Нет, Бард. По воле леди Джераны, — ответила Мелисендра. — Возможно, она опасается, как бы ты не испортил еще одну лерони. Что касается меня, я уже потеряла то, что можно потерять единственный раз в жизни. — Она цинично пожала плечами. — Она позволила мне жить в этих комнатах — сказала, что я имею на это полное право. Маленький Эрленд и его няня спят поблизости. Ты не хуже, чем любой другой. Богиня ведает, что я не настаивала. Согласна была и уйти, лишь бы сохранить мир в этом доме. Леди Джеране приятно думать обо мне, как о барраганье[20] приемного сына, к тому же я принесла тебе ребенка. Если ты не хочешь, чтобы я осталась, я с удовольствием уйду. Где-нибудь найду местечко, хотя бы рядом с сыном.

Барда озлобила тихая, безразличная покорность. Тут же понял, что, окажи она сопротивление, прояви недовольство, это тоже вызвало бы раздражение. Он уже совсем было собрался вышвырнуть женщину из постели и пинками прогнать из комнаты, однако мысль, что и это унижение она примет без ропота, заставила смириться. Чертова баба! Мелисендра, должно быть, считает, что он обидел ее тогда, но, если здраво рассудить, он подарил ей сына благородной крови и достаточно почетное место барраганьи в знатном доме. И леди Джерана, чертовка! Тоже что-то замышляет, интригует потихоньку. Что за жизнь — куда ни плюнь, повсюду эти бабы. Только одна является исключением — Карлина. Она должна была лежать в этой постели, даже если в темноте все бабы выглядят одинаково.

Что было делать? Бард ничего не мог придумать.

— Ладно, оставайся, — мрачно объявил он. — Только лежи тихо. Не люблю, когда от женщин сплошная суета. И больше не упоминай при мне о богинях… Вообще помалкивай…

Она удивленно глянула на него и, когда Бард обнял ее, улыбнулась.

— Как прикажете, господин. Я покоряюсь. Боги… — Тут же спохватилась, ойкнула, но все-таки закончила: — Боги запрещают мне хоть чем-нибудь, хоть самой малостью вызвать ваше неудовольствие.

Больше Мелисендра рта не открывала. Бард потом долго не спал, терзался от гнева, ждал… Чего ждал, сам понять не мог — может, ее болтовни, хныканья, упреков, восторгов, обвинений, оправданий?.. Одним словом, лежал и ждал, чтобы был повод спихнуть женщину с кровати. Можно было и поддать хорошенько, только ради того, чтобы взглянуть, будет ли она при этом улыбаться.

Как сейчас, уже во сне, отвернувшись, улыбается…

2

Бард проснулся от грохота и криков — тут же сел в постели. Он участвовал во многих битвах, приходилось засыпать, не окончив сражения, так что он хорошо знал, что означает этот шум. Мелисендра прижалась к нему.

— Нас что, штурмуют?

— Похоже. Как же это, дьявол их побери, случилось? — Он уже выскочил из постели и быстро начал одеваться.

Мелисендра тоже встала, набросила поверх ночной рубашки накидку.

— Мне необходимо спуститься к моей госпоже, позаботиться о безопасности женщин и детей. Позволь, я помогу тебе обуться.

Бард удивился — как она догадалась, что отсутствие слуги в самый нужный момент, когда нельзя медлить, вызвало у него раздражение. Ну, конечно, Мелисендра же лерони… Была…

— Вот твой меч и плащ, — сказала женщина, протягивая ему вещи.

Бард бросился к выходу, уже у порога бросил через плечо:

— Побереги ребенка!

Тут он совсем расстроился — вчера еще этого мальчишку знать не знал, а сегодня, когда шум за окном ясно свидетельствовал, что началась осада, он вдруг вспомнил о нем. Мало того что вспомнил, еще и сердце защемило…

Он нашел отца в парадном зале:

— Нас атакуют?

— Нет, всего лишь разбойное нападение. Чужаки ворвались в деревню, захватили коней, которых мы оставили в резерве, и какое-то количество зерна. Шум подняли крестьяне — они еще затемно прискакали сюда. Я направил солдат, чтобы схватить грабителей. Может, и коней удастся вернуть…

— Люди Джереми?

— Вряд ли. Эти сразу бы ударили по замку. Что им в деревне делать? Эти налетчики из Серраиса. Пронюхали, что в стране анархия, вот и полезли через границы. Какое только отребье не попадается! Астуриас буквально кишит ими!.. Как бы я хотел, чтобы они потрепали королевский замок, где отлеживается Хастур.

В этот момент в зал, запыхавшись, вошел Гвин. Дом Рафаэль нетерпеливо повернулся к нему:

— Что еще?

— Послание от короля, мой лорд.

Хозяин замка нахмурился и требовательно спросил:

— Где на этой земле ты нашел короля?

— Прошу прощения, ваи дом. Я должен был сказать, что доставили послание от дома Джереми Хастура. Гонец прибыл как раз в самый разгар заварушки, когда наши люди бросились преследовать разбойников.

— Я должен был отправиться с ними, — сказал Бард, однако отец погрозил ему пальцем:

— Не сомневаюсь, что этого они жаждут более всего на свете. Чтобы ты растратил свой пыл, участвуя в мелких стычках. — Затем повернулся к Гвину и заявил: — Я приму посланца Джереми. Передай леди Джеране, чтобы ее лерони навела здесь чары и прочла мысли гонца. Я не стану разговаривать с ним, не приняв мер предосторожности. Бард, ты будешь присутствовать при этом.

К тому моменту, когда в зал вошел посланец Джереми — в руках мирный флаг и знамя Хастуров из Каркосы: серебряное дерево на голубом фоне и горящие свечи, — Бард успел перекусить. Быстро проглотил ореховую кашу, запил кислым пивом, не теряя времени бросился к себе и переоделся в костюм цветов ди Астуриен — голубой с серебряным. Дом Рафаэль встретил гонца, восседая в огромном резном кресле. Сзади на стене висели две скрещенные боевые секиры. Бард стоял рядом, руки — одна на другой — на рукояти меча. Мелисендра, тоже в голубом с серебряным — Бард, глянув на нее, с удивлением отметил, что и Хастуры, и ди Астуриен выбрали одни и те же цвета, — сидела на низкой скамеечке, склонившись над матриксом, голубоватым кристаллом, излучавшим слабое сияние. С помощью его определяли истинные мысли говорившего.

Посланник на мгновение задержался у порога, хмуро глянул в сторону Мелисендры:

— Ваи дом, разве это необходимо?

— Здесь, — ответил дом Рафаэль, — я сам решаю, что необходимо, что нет. Я не признаю за Хастуром право указывать мне. Тем более его гонцу… Либо ты изложишь суть дела, с которым тебя прислали сюда, в лучах звездного камня, либо можешь покинуть мои владения.

Гонец был слишком хорошо вышколен, чтобы выказать свои чувства, тем не менее все присутствующие догадались, что полномочный представитель Джереми Хастура остался крайне недоволен.

20

Официальной любовнице.