Новичок - Брэнд Макс - Страница 48

— Что, Фрэнки?

— Надеть тебе на голову венец и прицепить крылышки на плечи! Ты… ты просто слишком хорош для этого мира, вот что!

Он только улыбнулся на этот всплеск эмоций и пробормотал:

— Фрэнки, ты так разгневалась на меня, что у тебя слезы стоят в глазах. Хорошо, я буду считать себя таким, как ты хочешь, если это сделает тебя хотя бы капельку счастливее.

— Ох, — выдохнула она, — ну что с тобой делать?

— Ничего, кроме того, о чем уже объявлено.

Она схватила его за плечи и долго смотрела ему в лицо, а по ее щекам градом катились слезы.

— Во имя всего святого, что с тобой, Фрэнки?

— А ты не видишь?

— Ты очень расстроена, Фрэнки. Ах, если бы я мог что-нибудь сделать!

— Ты? Что-нибудь сделать? Ты можешь сделать все!

— Что?

Она повернулась и, как слепая, нащупала руку шерифа. Он провел ее в свой кабинет и предусмотрительно прогнал двух посетителей, ожидавших разговора. Потом усадил ее в кресло.

— Посиди здесь и поплачь, — сказал Джонстон. — Тебе полегчает.

— Таких людей не бывает! — рыдала Фрэнсис Джонс.

— Не бывает, — согласился хмурый шериф.

— Я… я ненавижу его! — закричала Фрэнсис.

— Я тоже, — отозвался шериф.

— Лучше бы я в глаза его не видела!

— Я тоже, — кивнул шериф.

— Он никогда не поймет!

— Никогда, — подтвердил шериф.

На этом месте слезы хлынули таким водопадом, что она забилась в кресле от рыданий. Это продолжалось довольно долго, и два носовых платка, заботливо предоставленных шерифом, промокли насквозь, пока она наконец обрела способность говорить.

— Что же мне делать? — хрипло спросила она.

— Один Бог знает, — отозвался шериф.

Когда девушка ушла, он вернулся к Аллану.

— Ал, — мрачно начал он, — ты первоклассный дурак.

Аллан удивленно посмотрел на него, а затем кивнул.

— Думаю, что это так и есть, — произнес он.

— Именно этим ты так опечален в данный момент? — продолжал новоиспеченный шериф.

— Нет, — признался заключенный. — Я думал не об этом. Собственно, я думал не о себе…

Неожиданно шериф вздохнул.

— Она красивая. И добрая, — сказал он. — Черт меня побери, она — чудесная девушка!

Аллан радостно улыбнулся. Он находил, что ее прелесть невозможно описать словами.

— Она просила меня кое-что передать тебе. То, что ты, бессердечная чурка, не понял, когда она была здесь.

— Ну?

— Она любит тебя, Ал!

Аллан подскочил и уставился на Джонстона.

Он окаменел, на смуглом лице появилось такое выражение, словно на него снизошла благодать Божья.

Потом радость померкла так же внезапно, как и появилась.

— Что-то не так? — полюбопытствовал шериф.

— Да, — ответил узник. — Это похоже на нее. Она хотела, чтобы я был счастлив. И попросила тебя сказать это мне. Да, она сделала меня счастливым. На мгновение. Пока я не понял.

— Понял что?

— Что это только слова. Но я так благодарен ей за то, что она все же попросила тебя сказать мне эту ложь!

— Ложь? — воскликнул шериф.

Он взглянул на Аллана совершенно дико. Потом, что-то промычав, выбежал из камеры и вернулся в кабинет. Долго еще оттуда доносились звуки его шагов — он ходил туда-сюда по комнате и бормотал что-то себе под нос.

Глава 33

СПРАВЕДЛИВОСТЬ ВОССТАНОВЛЕНА

— Молодая леди… — начал секретарь.

— Около пяти с половиной футов ростом? — спросил сенатор.

— Да, — подтвердил секретарь.

— Белокурая и кудрявая?

— Да, сэр.

— С чудесными голубыми глазами?

— Именно, сэр.

— Чертовски хорошенькая?

— Даже лучше!

— Я знаю, зачем она пришла. Она наверняка хочет поговорить со мной по делу Винсента Аллана.

— А… — вздохнул секретарь. — Я думаю…

— Именно. Закон должен соблюдаться. Еще раз… нет, я не намерен пересматривать это дело! Кроме того, все уже выразили свое мнение.

— Конечно, сэр. Я передам ей, что вы не можете ее принять.

— Наверное, она из газеты, — высказал предположение губернатор. — Объяснись с ней помягче. Никогда не известно…

Секретарь ушел в глубокой задумчивости. У него в голове не укладывалось, как человек, облеченный такой властью, может не принять девушку с такой внешностью и не воспользоваться подвернувшейся возможностью сделать ей приятное. Но пути великих были выше его понимания. Он вернулся к Фрэнсис Джонс и сообщил, глядя в пол, что губернатор очень занят и не может ее принять.

Она вздохнула. Секретарь не смог удержаться и взглянул на нее. Большие печальные глаза тут же завладели его взглядом.

— Неужели никак нельзя? — прошептала девушка.

— Я очень сожалею, но боюсь, что нет.

— У меня осталось всего два дня…

— Я понимаю.

Внезапно она выпрямилась и вскинула голову.

— Выход должен быть! — твердо заявила она и выскользнула из комнаты.

Секретарь был так очарован девушкой, что провел ее до двери и провожал глазами, пока она шла по улице. Вернувшись, он сел в кресло, скрестив руки, и погрузился в мечты о голубых глазах и нежной улыбке, время от времени глубоко и тяжко вздыхая. А Фрэнсис тем временем развернулась и пошла обратно, поднялась в холл, к двери с величественной табличкой «Губернатор». Повернув ручку двери, она быстро прошмыгнула внутрь. Губернатор поднял голову и мысленно застонал, увидев ее.

— Моя дорогая леди… — начал он.

— Не-е, так не пойдет, — быстро сказала она. — Вы должны выслушать меня.

Услышав это «не-е, так не пойдет», губернатор успокоился. Девушка была явно не из газеты. И решимость его окрепла.

— Я действительно слишком занят, чтобы беседовать с вами!

— Вы выглядите не слишком занятым. Сидите тут ноги на стол да поплевываете в окошко!

Губернатор вспыхнул:

— Девушка…

Она пожала плечами и продолжала:

— Дело идет о жизни и смерти. Вы должны выслушать!

— Простите, милая моя девочка, но мое время принадлежит государству, а не частным лицам.

— Звучит неплохо. Не знаю даже, что это должно означать, — сказала девушка. С этими словами она повернула ключ в замке.

Губернатор прямо-таки взвился в кресле.

— Что? Что вы делаете? — задохнулся он. — Отдайте ключ!

Фрэнсис проскользнула мимо него к окну.

— Если понадобится, я его выброшу! — предупредила она.

— Это злоупотребление правами женщин, — заявил губернатор.

— Сэр, — твердо сказала Фрэнсис Джонс, — я прошу только пять минут.

— Пять чертей мне на голову! — взорвался губернатор, не в силах сдержаться. Затем достал наручные часы и положил перед собой на стол. — Хорошо. У вас пять минут, — сказал он. — Делайте что хотите, только без слез. Ясно?

— На свете есть только один человек, который заставил меня плакать.

— И кто же это? — спросил губернатор, заинтересовываясь помимо воли. — Ваш папаша с плеткой?

— Винсент Аллан.

— О! Он заставил вас страдать? Я думал, вы пришли по другому поводу. Но вы наверняка должны знать, что скоро он заплатит за все свои преступления!

— Он никогда не совершал преступлений!

Губернатор вздохнул:

— У меня другие сведения. Он перебил кучу народу. Но оставим это. Вы говорите, он невиновен. Он хорошо держится в седле и неплохо танцует, да?

— Я хочу рассказать о нем правду. Он связался с Гарри Кристофером потому, что там был мой брат, Джим Джонс.

— Так вы сестра Джима?

— Да.

— Славно, славно! Я рад, что смог помочь Джиму. Вот видите, закон милосерден, когда это возможно.

— Да если бы Джим был в десять раз лучше, — твердо сказала она, — все равно ему было бы далеко до Ала!

— Не очень любезные речи для сестры.

— Я говорю не как сестра. Я объясняю ситуацию. Ал ушел к Кристоферу из-за Джима. И в первый раз преступил закон, чтобы спасти Джима из тюрьмы. Я это точно знаю.

— Да, да, помню, — сказал губернатор, смутно припоминая детали дела.

— Потом он остался с Кристофером и был с ними во время ограбления поезда. Все, что он делал, это следил за пассажирами, пока Джим обходил их.