Любовник из прошлого - Брюс Виктория - Страница 27

Запах дыма от его сигары широко распространился вокруг, и мне вдруг показалось, что когда-то я уже слышала этот аромат. Глухие удары перчаток боксирующих помогли мне вспомнить. Запах этой сигары, вернее, отдаленный намек на него, я почувствовала в номере 442 «Арлингтона», том самом, где когда-то останавливался Аль Капоне; мы с Дэвидом снимали этот номер в 1993 году.

Вдруг мне стало казаться, что я снова теряю контроль над происходящим – как тогда, когда мне привиделась отвратительная сцена в кабаке. Тогда я подумала, что все эти пьяные гангстеры, зависший в воздухе отвратительный табачный дым, продажные полуголые девицы, – все это лишь плод моего воспаленного воображения, сон, порожденный всепроникающим южным солнцем и зловредным порошком, но, судя по всему, проснулась-то я только теперь. Я все еще отказывалась поверить осенившей меня догадке, но сколько можно спорить с очевидностью?.. Этот отвратительный тип с жирной шеей – тот, кто вскоре станет самым известным в мире гангстером, чье имя станет легендой на все времена. Передо мной был сам Альфонс Капоне.

В этот момент я вдруг поняла, как хрупка человеческая жизнь – мостик, соединяющий прошлое и будущее; иллюзия, казалось, бросала вызов самой природе. Тени прошлого поднимались вокруг меня, таились за каждым углом, за каждым поворотом. До сих пор поиски моего отца были самым важным делом моей жизни; теперь я вынуждена была признать, что сохранить самую эту жизнь – тоже непростая задача.

Я поискала глазами Шиа мне хотелось узнать, добился ли он чего-нибудь от шведа-самогонщика, – но его плотным коЛьцом окружили гангстеры. Все они улыбались; Капоне представил Шиа еще более зловещему на вид человеку, затем вновь переключил свое внимание на боксеров: двое из них сражались на ринге, а другая пара о чем-то беседовала неподалеку.

Один из людей, которым был представлен Шиа, яростно жестикулировал, голос его грохотал подобно сыплющемуся под откос сухому гравию; его приятель, выглядевший чуть старше, напротив, еле слышно шевелил губами, и я не могла разобрать, что он говорит. Он был очень мал ростом еще ниже, чем Аль Капоне, – но это «отставание» компенсировалось размерами его живота; впрочем, руки его еще в большей степени привлекали мое внимание. Эти руки гипнотизировали собеседника своими размеренными, точно рассчитанными движениями – так кобра гипнотизирует свою жертву. Думалось, обладатель этих рук был способен на кровавые хладнокровные злодеяния не в меньшей степени, чем сам Капоне. Эти люди явно замышляли что-то, но более всего меня интересовало, какое отношение ко всему этому имеет Шиа.

Закончив разговаривать, Шиа пожал руку толстопузому и быстрыми шагами направился ко мне через весь спортзал. Все еще улыбаясь, он уселся на пол возле меня.

– Чего хочет этот ужасный человек? – шепотом спросила я.

Как будто услышав эти мои слова, друг Капоне развернулся и пошел прямо на нас. Я, как зачарованная, смотрела в его свирепые черные глаза, которые, казалось, были намертво прибиты к голове и поворачивались только вместе с ней. Ноздри его нервно вздрагивали, а нос огромный, с синими прожилками – сиял как красный фонарь у ворот борделя. Он поймал мой пристальный взгляд, оценивающе смерил меня с головы до ног и – очевидно, тут же потеряв интерес к такой мелкой рыбешке – переключил свое внимание на боксеров.

– Вилли Делатель Вдов, – Шиа кивнул в сторону толстопузого злодея. – Он предложил мне работу.

Делатель Вдов? Мне не хотелось думать о том, какие подвиги совершил этот тип, чтобы заслужить свое прозвище.

– Почему такой тип, как он, хочет, чтобы вы работали на него?

Шиа пожал плечами.

– Наверное, ему понадобился человек с честным, как у меня, лицом. – Прочитав в моих глазах недоверие и испуг, он рассмеялся.

В толпе шестерок, окружавших Вилли, ростом и мощью выделялся лысый гориллоподобный детина. Я обратила на него внимание, когда он, улыбнувшись, почти ослепил меня. Его рот напоминал пиратский сундук с золотыми монетами.

– Это Кэпс, телохранитель Вилли, – пояснил Шиа.

Шиа, пожалуй, знал слишком много обо всех темных личностях Хот-Спрингс, чтобы считать его среди них посторонним.

– И что вы ответили на предложение Делателя Вдов? – спросила я после некоторого раздумья.

– Сказал, что подумаю.

Я смотрела на Шиа, широко раскрыв глаза:мне казалась невероятной сама мысль о работе на подобного типа.

– И вас не беспокоит публика, которая его окружает? Ведь он из одной шайки с Аль Капоне, прости Господи!

– Да, Капоне знает толк в мордобое! Правда, сейчас он может погореть: мне сказали, он поставил кучу денег на того боксера, – Шиа ткнул пальцем в сторону громилы, старательно сучившего кулаками, – но вряд ли ему что-нибудь светит на соревнованиях в пятницу: парень едва переставляет ноги, а против него поставят какого-нибудь левшу, – их здесь навалом и все они цепкие и прыгучие, как пантеры. Букмекеры советуют ставить на этого парня, а сами втихаря ставят на левшу. Обычно я интересуюсь только покером, но это такой верняк... Парень Капоне может работать правой хоть целый день, но вы видели, что случилось, когда тот, другой зашел слева? Его голова откинулась назад, и...

– Я знаю, знаю... – Ослабев, я жестом попросила Шиа остановиться: новая волна тошноты подкатывала к моему горлу.

– Задержите дыхание, красавица; о, да вы и вправду погано выглядите. Надо было сразу увести вас отсюда, да я понадеялся на ваше здоровье. Подождите, сейчас я вам помогу.

Поздно было тащить меня на свежий воздух: я дышала с трудом, блестящий пол плыл у меня перед глазами; казалось, сейчас над ним поднимутся миражи как в летний полдень над асфальтированной дорогой.

– Подождите, а как насчет нашего пузырька? – На какое-то время Шиа и подонки, окружившие его, заставили меня забыть о цели нашего появления здесь.

Шиа покачала головой и вернул мне склянку.

– Свен клянется, что никогда ничего подобного не видел.

– Не видел? – В отчаянии я смотрела на бесполезное зелье Афродиты в моей руке.

– Понятно, вам не повезло. – Под аккомпанемент хлопков, производимых перчатками яростно тренирующихся боксеров, его слова прозвучали печальной музыкой.

– Не может быть, – шептала я, как сомнамбула выходя вслед за ним из зала. Знаменитое везение Таггартов изменило мне как когда-то оно изменило моему отцу.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Следующее мое утро в больнице началось с того, что с величайшей неохотой я проследовала в помещение, называемое залом механотерапии, где была подвергнута средневековым экзекуциям. Тело мое, изуродованное сначала растяжением на аппарате, который неведомым мне способом заставлял пациента задирать ноги на невероятную высоту, а затем двадцатикратными подъемами и падениями, осуществляемыми с помощью веревки, перекинутой через блок, начало отчаянно ныть, и я мысленно поставила эти мучения в один ряд с теми, что испытала накануне от ожогов, нанесенных мне в парилке бесстрашной Хасси. Правда, по сравнению с гимнастическим залом Фордаиса это помещение имело одно несомненное преимущество: здесь не было гангстеров.

Наконец я освободила свою лодыжку от приспособления, с помощью которого совершались подъемы, и взгромоздилась на механическую лошадь, делая вид, что продолжаю выполнять программу моего лечения, намеченную садистами-медиками. На самом деле я просто тянула время, обдумывая возможныеспособы вернуться домой и продолжить поиски отца.

Головные боли, мучившие меня последнее время, практически прошли, и мысли мои становились яснее день ото дня. Чем бы я ни старалась занять свое время, страстное желание найти Адмирала не проходило. Я как бы снова стала шестилетней девочкой, которая впала в истерику и никак не может успокоиться. Этой боли, этой сердечной муке, казалось, не будет конца. Приближался мой день рождения, и я была убеждена, что с каждым прожитым днем мои страдания будут только усиливаться. В таком состоянии нечего было и думать сколь-нибудь скоро покинуть прошлое и вернуться домой.