Беспокойные союзники - Асприн Роберт Линн - Страница 44

— А и поделом дураку! — снова засмеялся Чолли.

— Слушайте, у меня отличное винцо припрятано — для особого случая, — подмигнул им Ахдио. — И, по-моему, сегодня как раз случай самый что ни на есть подходящий! Давайте разопьем ее, а?

— Скажи, Чолли, а что, если бы они не согласились с твоим требованием? — спросил Стрик. — Ты бы убил их?

— Нет, конечно. Да только они-то об этом знать не могли, верно? Я и так их здорово поволноваться заставил — когда упомянул, что запросто их прикончить могу. Этот Маркмор, видно, всех по себе судит: он и не сомневался, что я их обоих убью. Наверное, все люди такие — других всегда своим аршином меряют.

Сам-то Маркмор, конечно же, убил бы меня, ни секунды не задумываясь Ему и в голову не приходило, что мне этого, может, не так уж и хочется. Он же видел, как я его любимому демону череп топором раскроил.

— Так ты, значит, блефовал? — Стрик был потрясен. — А если бы он догадался? Он бы потом подстерег тебя и…

— А я бы выждал! Да и куда бы он делся? Клей у меня крепкий. Рано или поздно он все равно бы сдался. Я бы его еще пивком угостил — в этих кружках много умещается. — И Чолли засмеялся.

— Ладно, ты мне потом напомни, чтобы я никогда с тобой пари не заключал, хорошо?

И снова животы трех толстяков заколыхались от хохота.

Отсмеявшись, клеевар спросил Стрика:

— А это у тебя и вправду Посох Истины или ты тоже блефовал?

— Не все ли равно? Маркмор же поверил, что посох настоящий.

— Как же мне теперь все это убрать, а? — громко поинтересовался Ахдио, глядя на прилипшую к табуреткам одежду магов.

— Ничего, — утешил его Чолли, — я прихватил с собой несколько бутылок лучшего растворителя. А демона можно вытащить через черный ход, и утром я его заберу. Интересно, хороший из него клей получится?

Робин У. БАЛИ

«ОБЕЩАНИЕ РАЯ»

Тиана в бесстыдной позе прислонилась спиной к невысокому каменному постаменту, на котором красовалась статуя ранканской богини Сабеллии. Была полночь. Сквозь ветви деревьев виднелась полная луна, заливавшая своим неверным светом небольшую округлую лужайку в парке, скульптуру богини и пышную, хоть и бледноватую, грудь Тианы, затянутую узким лифом зеленого платья. Она надеялась, что при таком освещении ее красивые зеленоватые глаза, тщательнейшим образом подведенные, блестят особо завлекательно и таинственно в обрамлении прелестных рыжих кудрей.

Поправив тяжелую прядь медных волос, Тиана еще соблазнительнее изогнула округлое бедро, изображая опытную и красивую самку, лениво потянулась — при этом тонкая материя чуть не лопнула на груди — и притворно зевнула от скуки, искоса поглядывая на посыпанную белым гравием дорожку, что вела через парк к статуе Сабеллии.

Тот мужчина по-прежнему стоял в отдалении, хотя она была уверена, что он ее видел. Интересно, чего это он? Может, ему .женщины не Правятся? А вдруг он один из этих пасынков? В городе их пока что хватает. Вот уж тогда бы ей повезло…

Тиана чуть отступила в тень, чтобы мужчина не мог ее видеть, и быстро откусила заусеницу. Наверно, все-таки следовало сегодня выбрать уголок потемнее. Луна светит так ярко, что этот тип, видно, сумел разглядеть, что платье у нее сильно поношено, «розы» на щеках расцвели благодаря румянам, а сама она ужасно худая, кожа да кости, хотя грудь у нее и правда красивая, пышная.

Боги! Она проклинала судьбу, забросившую ее в этот жалкий городишко, и того лживого развратного каменщика, который, соблазнив ее сладкими речами и посулами, сперва заманил сюда, а потом вышвырнул на улицу, подыскав себе новую девицу, покрасивее!

Никакого опыта в ремесле продажной женщины у нее не было. Но приходилось как-то бороться за жизнь, и отчаяние придало ей мужества. Похоже, сегодня ночью в парке вообще ни души — только тот незнакомец на дорожке. Хорошо бы у него в кармане водились денежки, а то не далее как вчера вечером какой-то пьяный мерзавец предложил ей в уплату за услуги связку вонючих шкур. Ну и что ей, скажите на милость, было делать с этими шкурами?!

Тиана сделала несколько маленьких шажков по дорожке, ощущая босыми ногами гладкие холодные камешки. Воздух тоже был холодный и прозрачный, как хрусталь. Нет, необходимо поскорее заработать на башмаки и теплый плащ! И питаться получше было бы тоже неплохо… Нет, никак нельзя позволить этому мужчине уйти! Согнав с лица голодное уныние и зазывно улыбаясь, Тиана погладила себя по правой груди, чтобы под тонким платьем проступил упругий сосок, и снова посмотрела в его сторону.

Проклятье! Ушел все-таки! А может, нырнул в кусты с другой женщиной? Плечи у Тианы сразу поникли, на ресницах повисли слезы. Она посмотрела на свои застывшие босые ступни, поддела пальцами ног несколько белых камешков. Интересно, она все-таки ему приглянулась или нет? Может, зря она старалась выглядеть чересчур опытной?

Боги! Как хочется есть! И чем только привораживают здесь клиентов другие проститутки? Чем они лучше и привлекательнее? Она уже целую неделю торчит в этом дурацком парке, а ей все так же далеко до настоящих профессионалок!

Живот у Тианы подвело от голода. Она беспомощно прислонилась к пьедесталу Сабеллии и медленно сползла на траву. Скрючившись, обхватив колени руками, она прижалась спиной к полированному камню и затихла.

Она боялась ночи, молчаливое безлюдье которой казалось ей угрожающим. Ночь, этот древнейший монстр, точно пережевывала ее судьбу своей черной пастью, проталкивая все дальше и дальше в глотку, в полную темноту и мертвящую тишину. Даже боги, чьи статуи выстроились вдоль широких аллей и извилистых дорожек этого несчастливого парка, прикусили языки и хранили молчание.

Подняв голову, Тиана посмотрела на Сабеллию, но даже ярко освещенное луной лицо богини казалось крошечным бледным пятнышком среди всепоглощающего мрака.

Тиана чувствовала себя очень маленькой, очень одинокой и никому не нужной. Она бы с удовольствием вернулась домой, но и для этого тоже требовались деньги. Она опять недобрым словом помянула своего первого любовника, того каменщика, что обманом завлек ее так далеко от Ранке, притворяясь милым и добрым, обещая ей райскую жизнь…

Что ж, ее-то она и получила! Именно так — «Обещание Рая» — называли этот парк местные жители, и именно здесь она пыталась теперь торговать своими женскими чарами.

Бессильно прислонившись затылком к пьедесталу богини, Тиана позволила себе немного поплакать — слишком долго она сдерживала эти слезы, и каждая слезинка казалась ей драгоценной частичкой ее души. Одна из них упала прямо на палец, и девушка поднесла палец к глазам. Слезинка сверкала, точно крошечная хрустальная луна, точно светлый лик Сабеллии.

Но даже в этом ужасном оцепенении, вызванном голодом и одиночеством, она мгновенно встрепенулась, почувствовав, что ее накрыла чья-то тень. Шмыгнув носом, она торопливо вытерла мокрое лицо — уже не заботясь о том, что по щекам размажутся румяна и тушь, — и заставила себя проворно, насколько это позволяло узкое платье, вскочить на ноги и изобразить на лице ослепительную улыбку.

Ну да, тот самый мужчина! Те же рост и фигура, то же темное платье. Лунный свет коснулся его лица. Он же совсем молодой, подумала Тиана, лишь чуточку постарше ее. И недурен собой, хотя взгляд у него какой-то странный — чересчур пристальный и напряженный. Она вздохнула и снова кокетливо изогнулась, выставив напоказ красивую грудь.

Но вдруг, забыв о «профессиональной» позе, вновь встрепенулась и, радостно просветлев, воскликнула:

— Ой, да я ж тебя знаю! Ты вместе с караваном пришел, да?

Который рабочих в Санктуарий доставил…

— Ты мне нужна, — прервал он ее. Голос его звучал хрипло.

Она посмотрела ему прямо в глаза. Глаза у него были красивые — теплые, чарующие.

— Да-да, хорошо, конечно. — Тиана вспомнила, ради чего она здесь и что, собственно, ему от нее нужно. И все же голос ее был полон скорее надежды, чем фальшивой готовности обольстить.