Операция «Отче наш» - Лундстрём Эверт - Страница 52

– Поворот оверштаг!..– скомандовал Билл.

До нас дошел изменившийся ветер. Раньше, чем до Неда. С полным пренебрежением к обычной практике Билл, уловив момент, оставил соперника и поймал ветер. Безумный риск оправдался. Этот игрок не скупился на ставки…

Я облегченно вздохнул.

Наш отрыв от «Инспирейшн» заметно возрос, и мы обогнули знак на две минуты раньше Неда Хантера. Отрыв сохранился до самого финиша.

Счет стал 3:2 в нашу пользу. Еще одна победа, и Кубок «Америки» отправится в Гётеборг.

– Ты здорово рисковал на последней лавировке. Билл… – решился я на критику во время вечернего разбора.

Билл пристально посмотрел на меня.

– У меня были на то основания, – сказал он.

– Которые могли стоить нам выигрыша.

На взгляд Билла я ответил таким же пристальным взглядом. Наш капитан не любил прилюдной критики, но я решил, что не мешает хоть раз поспорить с ним.

– Возможно, возможно, Морган… – медленно произнес он. – Зато теперь у нас больше надежд увезти домой кружку.

– Это почему же?

– Психология, Морган, психология, – снисходительно улыбнулся Билл.

– Может быть, ты объяснишься? – вступил шкотовый Палле Хансен.

Экипаж был на моей стороне. Мы вправе задавать вопросы. Кубок «Америки» – не частное дело Билла Маккэя и Неда Хантера.

– О'кей, – устало сказал Билл. – Слушайте. Бросив тягаться с Недом и уйдя другим курсом, мы поколебали его самоуверенность. Нед не любит таких вещей. Я его знаю. Откровенно говоря, я молил высшие силы, чтобы мы вовремя поймали изменившийся ветер и нам, а не американцам, удалось воспользоваться им. На этот раз повезло. Морган прав, это было безумие… Но сознательное безумие. И оно оправдалось, парни. Этот маневр плюс то, что я прижал Неда на старте, вывело его из себя. Проняло его до печенок. И он постарается отыграться. А для этого уже ему придется рисковать. Тут-то мы его и прищучим… Согласны?

Мы были согласны. Если расчеты Билла верны, в чем я теперь почти не сомневался, мы не просто повели со счетом 3: 2. Нам удалось, так сказать, взять верх в холодной войне. Билл сделал искусный и важный ход в психологических шахматах.

Мое восхищение Папочкой Биллом нисколько не умерилось после этого разбора.

Еще одна победа в гонке, и…

Когда буксир в шестой раз потянул нас в район старта, боги погоды явно пребывали в отвратительном настроении. Дул сильный ветер, шел проливной дождь.

Билл собрал весь экипаж в кокпите.

– Вам ясно, парни, о чем сегодня речь?..– Ему пришлось повысить голос, чтобы перекричать вой ветра в снастях.

Ответ был написан на лицах – напряженных, полных решимости. Конечно, ясно. Еще одна победа, и Кубок «Америки» наш. Дождь хлестал нас по щекам.

– О'кей, тогда пойдем и причешем их! – прокричал Билл. – Согласны?.. Что… мы сде-ла-ем?

Последние слова сопровождались резкими взмахами кулака.

– При-че-шем… при-че-шем! – дружно скандировали мы.

Мы основательно завелись. Сегодня нас ожидало серьезное испытание. В такую погоду не до тонких маневров. Все решат воля и грубая сила. Адские тренировки в Марстранде развили в нас и то и другое. Теперь узнаем, в достаточной ли степени.

Уже на старте скорость порывов достигала 15–17 метров в секунду. По погоде были и паруса. Выбранный натуго грот и маленький плоский стаксель.

Можно было подумать, что алюминиевый корпус «Викинг Леди» усвоил нашу накачку. Лодка буквально рассвирепела. Вертясь и так и сяк, она яростно штурмовала вырастающие перед носом валы, только брызги летели над палубой.

Мастерство нашего рулевого, четкая работа экипажа, превосходная конструкция Молы Лизы, паруса, полная отдача каждого из нас, стремление любой ценой взять верх – все вместе образовало необоримую стихийную силу, которая медленно, но верно вывела нас вперед. После первой лавировки мы выигрывали полторы минуты у гордости Америки. Мне уже чудился тусклый блеск старого серебра и шипение шампанского. До нашей цели было рукой подать.

– Спинакер!..– крикнул Билл.

– Спинакер!..– вторил я.

Работа шла как по маслу. Малый спинакер взлетел сине-желтой ракетой под прикрытием грота.

– Выбрать шкот!

Лебедка мигом намотала трос.

– Выбрать брас!

Сразу трое пришли на помощь шкотовым.

Ветер с ревом наполнил дакроновое «пузо».

И тут на нас обрушилось небо. Сине-желтое небо.

Дакроновое небо. Широченный парус пал на воду, накрывая нос «Викинг Леди». В одну секунду все пошло к чертям.

– Фал лопнул!..– заорал на носу Эрик.

– Спасайте спинакер!.. Тащите из воды!..

Сине-желтое полотнище ушло под воду у подветренного борта, напоминая трал для ловли креветок, и обвило корпус ниже ватерлинии. Яхта остановилась, как если бы вдруг потеряла мачту. Все, кроме Билла, бросились спасать спинакер. Тужась так, что кости трещали, мы дециметр за дециметром вытаскивали парус на палубу. Медленно. Очень медленно. Как-никак – пятьдесят квадратных метров, полных воды.

Мимо промчалась «Инспирейшн». Наши глаза были прикованы к спинакеру, но довольно того, что уши слышали, как бурлит их носовая волна.

– С уловом вас?..– донес к нам ветер ехидный вопрос.

Мы стиснули зубы и продолжали трудиться.

Подгоняемые крепким ветром, мы пересекли линию финиша через двадцать две минуты после «Инспирейшн».

– Чертовское невезение… – процедил я сквозь зубы.

– Гонки на яхтах требуют крепких снастей! – отрезал Билл.

Он не любил нытья, и был прав. Но все же…

«Сторми» повел нас к нашему пирсу. Мы сидели молча, предаваясь мрачным размышлениям. Настроение было мерзостное. Нед Хантер сравнял счет. 3: 3, и следующая, седьмая гонка будет последней. Решающей. Никогда еще в истории Кубка «Америки» не было такого, чтобы все решала последняя гонка. У меня было такое чувство, словно мы гоняемся уже целую вечность. И вечности этой нет конца.

Когда экипаж направился к автобусу, Билл задержал меня:

– Морган, ты остаешься выяснить, что произошло… Доложишь мне. Я буду у себя в номере.

– Будет сделано.

В свою очередь я перехватил Палле Хансена, который приготовился прыгнуть на пирс.

– Поможешь мне с беседкой? Палле кивнул:

– Конечно. Скажу Христиану, чтобы тоже остался.

– Отлично.

– А как с обедом?

– Поедим здесь, в яхт-клубе. Билл платит. Лицо Палле осветилось истинно датской улыбкой.

– Так, может быть, и стаканчик пропустим? Не мешает после такой переделки.

– Неплохая идея, – улыбнулся я.

Отчего не согрешить, когда нет надзора. Над левым глазом Палле еще виднелся косой шрам от шкота, который хлестнул его во время нашей первой тренировки в Марстранде. Из-за моей оплошности. Когда это было? Сто лет назад…

Коренастый крепыш подмигнул мне и поспешил вдогонку за своим соотечественником и лучшим другом Христианом, чтобы посвятить его в наши планы. Беседка требовала еще одной пары рук.

Несколько минут прерывистого подъема, и я очутился у верхних краспиц, где спинакер-фал через легкий шкив проводился на мачту. Сверху мои товарищи казались карликами. Я увидел, что в кровле роскошного клубного здания Ньюпортского яхт-клуба недостает десятка черепиц. Ветер норовил сорвать с меня одежду.

– Освободите фал!..– крикнул я вниз.

– О'кей!..

Христиан снял спинакер-фал с лебедки, и я потянул вверх крепкий, девятнадцатипрядный трос. Посмотрел: ясно, не выдержал сплесень. Я обмотал трос вокруг ноги.

– Опускайте помалу!

Спуск прошел ровнее, чем подъем. Я тянул фал за собой под тихое поскрипывание шкива.

Вместе мы осмотрели растрепанный конец.

– Трос нигде не лопнул… – определил Христиан.

– Видимо, сплесень был никудышный, – заключил я не совсем уверенно.

– Похоже на то… – согласился Палле.

– Что толку стоять здесь и таращиться, – сказал Христиан. – Работа выполнена, пошли лучше обедать, господа.

Дельное предложение.

Устранять неисправность тоже было поручено мне. Билл полагался на мое умение сращивать тросы.